Геноцид в Бурунди

С обретения Бурунди независимости в 1962 году в стране произошли два геноцида. В 1972 произошли массовые убийства хуту армией тутси, а в 1993 году — массовые убийства тутси со стороны хуту. Оба геноцида описаны в заключительном докладе Международной комиссии по расследованиям в Бурунди и представлены Совету Безопасности Организации Объединенных Наций в 2002 году.

Предыстория

Демографическая ситуация в Бурунди между 1960 и 1970 годами была такова, что примерно 86 % населения составляли хуту, 13 % — тутси и 1 % — тва. Однако тутси удерживали монополию на занятие высоких постов в правительстве и армии. Бурунди получила независимость в 1962 году, а в мае 1965 года состоялись первые после обретения независимости выборы. Кандидаты хуту одержали убедительную победу, получив 23 места в парламенте из 33. Однако вместо того, чтобы назначить премьер-министром хуту, король Мвамбутса IV выдвинул на эту должность одного из своих друзей тутси. 18 октября 1965 года разгневанные поведением короля хуту попытались совершить переворот. Король бежал из страны, но переворот в конечном счете провалился.

В 1966 году наследный принц Шарль Ндизийе при поддержке армии во главе с полковником Мишелем Мичомберо сверг своего отца и вступил на трон под именем Нтаре V. Однако в том же году полковник сверг монарха. Мишель Мичомберо провозгласил Бурунди республикой, а себя первым её президентом. Однако монархисты-тутси не оставляли попыток вернуться к власти. 29 апреля 1972 году Нтаре V прибыл в страну из Уганды. Президент Уганды Иди Амин утверждал, что он получил письменную гарантию от президента Мичомберо, что король может вернуться в Бурунди и жить там как частное лицо. На угандийском вертолете Нтаре V вернулся на родину, но через нескольких часов был помещен под домашний арест в своем бывшем дворце в Гитеге. Вскоре после этого официальное радио сообщило, что Нтаре V пытался спровоцировать вторжение наемников в Бурунди и восстановить свою власть. Некоторые министры высказались за то, чтобы он находился под охраной в Гитеге, другие настаивали на его казни. Ситуация была разрешена, когда Нтаре V был убит в промежутке между вечером 29 апреля и следующим утром при невыясненных обстоятельствах.

1972 год

27 апреля 1972 года вспыхнуло восстание хуту во главе с некоторыми членами жандармерии в приозерных городах Румонге и Ньянза-Лак. Повстанцы объявили о создании «Республики Мартьязо». Вооруженные повстанцы хуту убивали всех тутси в поле зрения, а также тех хуту, что отказывались присоединиться к восстанию. Считается, что в этой первой вспышке насилия было убито от 800 до 1200 человек.

Президент Мишель Мичомберо (тутси) объявил военное положение и дал приказ армии подавить восстание любой ценой. По его приказу были убиты представители интеллигенции хуту и военная элита хуту. Это дало старт геноциду. Армия тутси двинулась на подавление очагов восстания. В ходе этого, по официальным данным, было убито примерно 15 000 человек, а по данным хуту — не менее 300 000. На сегодняшний день число жертв этого восстания оценивают в пределах от 80 000 до 210 000 человек. Несколько сотен тысяч хуту бежали в Заир, Руанду и Танзанию.

По официальным данным 29-30 апреля в Бурунди вторглись вооруженные повстанцы хуту в союзе с Заиром и атаковали южные города Гитеге и Бужумбура. Они пытались установить республику хуту и изгнать тутси. Правительство Бурунди указывало, что численность повстанцев была порядка 50 000 человек, однако большинство наблюдателей считают, что противников Мичомберо было около 4-5 тысяч.

Бурунди был объявлен зоной гуманитарного бедствия 1 мая. После использования $ 25 000 из Всемирного фонда ликвидации последствий стихийных бедствий Бурунди запросил у США еще $ 75 000. Деньги были выделены, большая их часть была потрачена на покупку лекарств, одеял, продуктов питания, одежды и транспорта.

1990—1994 годы

Подробное рассмотрение темы: Геноцид в Руанде, Гражданская война в Бурунди, и Гражданская война в Руанде

В дальнейшем страна пережила ещё несколько попыток переворота, в ходе которых в стране устанавливалась военная диктатура. В 1987 году к власти пришёл майор Пьер Буйоя, в годы правления которого начались серьёзные этнические столкновения между тутси и хуту.

В октябре 1990 года руандийские беженцы тутси, которые служили в течение многих лет в армии Уганды, вторглись в Руанду. Следующие три года правительство хуту вело войну с образованным беженцами тутси Руандийским патриотическим фронтом (РПФ). В 1993 году эмиссары ООН и Организации африканского единства добились от сторон подписания мирного соглашения. Соглашение о прекращении огня действовало до 6 апреля. 6 апреля 1994 года президенты Бурунди и Руанды возвращались в столицу Руанды Кигали с мирных переговоров в Танзании. При заходе на посадку самолет с президентами на борту был сбит, лидеры двух стран погибли. В Руанде начались этнические чистки.

В июне 1993 года партия хуту «Фронт за демократию в Бурунди» (ФРОДЕБУ) и её кандидат в президенты Мельхиор Ндадайе одержали победу на выборах и сформировали первое правительство хуту в Бурунди. Начала нарастать напряженность между тутси и хуту. Небольшие банды, составленные из представителей племен, начали столкновения в столице, городе Бужумбура. Вскоре эти столкновения переросли в сражения вооруженных мачете групп. Напряженность достигла апогея 21 октября 1993 года, когда президент Ндадайе был убит. В стране началась гражданская война. Некоторые структуры ФРОДЕБУ обвинили в убийстве своего лидера тутси и заявили, что жестоко отомстят. По их призыву было убито более 25 000 тутси. В 2002 году Международная комиссия ООН по расследованиям в Бурунди назвала массовые убийства тутси в 1993 году геноцидом.

Литература

• [www.usip.org/sites/default/files/file/resources/collections/commissions/Burundi-Report.pdf International Commission of Inquiry for Burundi: Final Report] by the United States Institute of Peace, United Nations S/1996/682; received from Ambassador Thomas Ndikumana, Burundi Ambassador to the United States, 7 June 2002
• Lemarchand, René (1996). Burundi: Ethnic Conflict and Genocide, Cambridge University Press, ISBN 0-521-56623-1
• Lemarchand, René (27 June 2008). Case Study: The Burundi Killings of 1972, [www.massviolence.org/ Online Encyclopedia of Mass Violence] supported by [www.ceri-sciences-po.org/indexang.php Sciences Po. CERI/CNRS]
• Longman Timothy Paul (1998), Human Rights Watch (Organization), Proxy Targets: Civilians in the War in Burundi, Human Rights Watch, ISBN 1-56432-179-7
• Totten, Samuel; Parsons, William S. Charny Israel W. (2004) Century of Genocide: Critical Essays and Eyewitness Accounts Routledge, ISBN 0-415-94430-9, ISBN 978-0-415-94430-4

Отрывок, характеризующий Геноцид в Бурунди

– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.