Генрих Вальпот фон Бассенхайм
| Генрих Вальпот фон Бассенхайм нем. Heinrich Walpot von Bassenheim<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1198 — 1200 | ||
| Предшественник: | отсутствует | |
| Преемник: | Отто фон Керпен | |
| Вероисповедание: | Католицизм | |
| Рождение: | Херсфельд | |
| Смерть: | 1200 Акра | |
Генрих Вальпот фон Бассенхайм (нем. Heinrich Walpot von Bassenheim или нем. Henry Walpot, умер в 1200 году в Акре) — первый в истории великий магистр Тевтонского ордена в 1198-1200 годах.
Происходил из известного рейнского дворянского рода Вальпот фон Бассенхайм, названных так от имени владения Вальдмансхаузен (нем. Waldmannshausen), расположенного в настоящее время в общине Эльбталь под Хадамаром и Бессенхаймом. Из-за недостатка в информации по истории ордена в этот период, биография Генриха Вальпота основана, в основном, на исторических теориях, нежели на твёрдых фактах.
По одной из версий, Генрих Вальпот и прецептор тевтонского госпиталя Генрих, находившийся у руководства с 1196 по 1198 год — один и тот же человек. Так или иначе, но с именем Генриха Вальпота связано рождение в Европе новой силы — рыцарского Тевтонского ордена. В 1199 году он получил от великого магистра ордена Тамплиеров Жильбера Эраля копию Устава ордена Тамплиеров. Устав Тевтонского ордена во многом основывался именно на этом документе. Кроме этого, Генрих Вальпот получил поддержку Папы Римского Иннокентия III.
Генрих Вальпот фон Бассенхайм умер в 1200 году и был похоронен в Акре.
Напишите отзыв о статье "Генрих Вальпот фон Бассенхайм"
Ссылки
- [www.ordensstaat.de/orden/anhang/hm_walpot.htm Герб и биография Генриха Вальпота] (нем.)
- [www.bassenheim.de/geschichte/diegrafen.html Графы фон Бассенхайм] с сайта города Бассенхайм (нем.)
|
Это заготовка статьи о персоналии из Германии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Генрих Вальпот фон Бассенхайм
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
