Генрих III (император Священной Римской империи)

Генрих III нем. Heinrich III<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король Германии
4 июня 1039 — 5 октября 1056
Коронация:	14 апреля 1028, Ахенский собор, Германия
Соправитель:	Конрад II (14 апреля 1028 — 4 июня 1039)
Предшественник:	Конрад II
Преемник:	Генрих IV
император Священной Римской империи
25 декабря 1046 — 5 октября 1056
Коронация:	25 декабря 1046, собор Святого Петра, Рим, Италия
Предшественник:	Конрад II
Преемник:	Генрих IV
герцог Баварии
1027 — 1042
(под именем Генрих VI)
1047 — 1049
(под именем Генрих VI)
герцог Швабии
1039 — 1045
король Бургундии
1039 — 5 октября 1056
герцог Каринтии
1039 — 1047
Предшественник:	Конрад II Молодой
Преемник:	Вельф
Вероисповедание:	христианство
Рождение:	28 октября 1017(1017-10-28)
Смерть:	5 октября 1056(1056-10-05) (38 лет) Бодфельд, Саксония, Германия
Место погребения:	Шпайерский собор
Род:	Салическая династия
Отец:	Конрад II
Мать:	Гизела Швабская
Супруга:	1-я: Гунхильда Датская 2-я: Агнеса де Пуатье
Дети:	От 1-го брака: дочь: Беатрис От 2-го брака: сыновья: Генрих IV, Конрад II дочери: Адельгейда, Гизела, Матильда, Юдит

Генрих III Чёрный (нем. Heinrich III; 28 октября 1017 — 5 октября 1056, Бодфельд, Саксония, Германия) — король Германии с 1039 года, император Священной Римской империи с 1046 года, герцог Баварии в 1027—1042 годах под именем Генрих VI, герцог Швабии в 1039—1045 годах, король Бургундии с 1039 года из Франконской (Салической) династии, сын императора Конрада II и Гизелы Швабской, дочери Германа II, герцога Швабии.

Главной опорой Генриха III были министериалы и рыцарство. Его преданным советником и канцлером долгое время был Анно II, который после его смерти служил его сыну. Совершил поход в Италию в 1046—1047 годах, во время которого низложил трёх соперничавших пап; несколько раз назначал кандидатов на папский престол. Генрих III покровительствовал Клюнийской реформе, что способствовало усилению папской власти. Он поставил в зависимость от империи Чехию и Венгрию, подчинил герцога Лотарингского. Генрих III раздавал лены (светские) за деньги, чем настроил против себя ряд светских феодалов.

Биография

Первые годы правления

После смерти Конрада II избранный и коронованный Генрих III был признан в Германии, Италии и Бургундии.

Князь Бржетислав Богемский воспользовался волнениями в Польше и сменой власти в Германии, чтобы напасть на Польшу. Краков был разграблен, многие поляки были уведены в плен, а прах св. Адальберта перенесен из Гнезно в Прагу. Навстречу армии короля Генриха, которая должна была покарать за этот набег, Бржетислав послал в качестве заложника своего сына с обещанием самому прибыть для принесения присяги. В 1040 году Генрих выступил в поход против нарушившего слово князя, но потерпел поражение в Богемском лесу, так как Бржетислав получил подкрепление от венгров. В 1041 году король ещё раз тремя армиями, с севера, запада и юга, выступил против Богемии. Когда войска встали под Прагой, Бржетислав покорился. В покаянных одеждах он принес присягу в Регенсбурге, заплатил штраф в 4000 марок золотом и был пожалован в качестве ленов Богемией и двумя польскими областями — вероятно, частью Силезии с Бреслау. Впредь он на всю жизнь сохранил верность Генриху III, часто бывал при дворе и поддерживал его военные мероприятия.

Осенью 1042 года Генрих двинулся против Абу Шамуэля, вторгшегося ранее (в феврале 1042 года) в имперские земли на Дунае. После разрушения Дойч-Альтенбурга и Пресбурга Генрих продвинулся до Грана, но прочного успеха ответный удар не имел. В 1043 году Генрих, несмотря на двукратное предложение Абы заключить мир, ещё раз двинул против него войска южнее Дуная. Перед укреплениями венгров на Рабнице был заключен договор, по которому немцам передавали пленных и, вероятно, вопреки желанию Абы, возвращали уступленную в 1031 году территорию между Фишей и Лейтой. Непокорность Абы и раздражение против него венгерских князей позволили Генриху в 1044 году ещё раз выступить против него с баварскими и богемскими войсками. Он обошёл венгерские укрепления на Рабнице и перешёл Раб у Менфё, где наголову разбил численно превосходящие силы венгров. Народ покорился германскому королю, который в Штульвейсенбурге восстановил у власти бывшего короля Петра: Аба предстал перед судом немцев и венгров, был признан виновным и казнен. На Троицу 1045 года Генрих ещё раз прибыл в Штульвейсенбург, где Пётр вручил ему как своему сюзерену позолоченное копье, после того как венгерские магнаты обязались быть верными германскому королю и его наследникам.

Уже само развертывание рыцарского войска Генриха в 1045 году вынудило лютичей, которые беспокоили саксонскую границу, возобновить выплату дани. Изгнанный в 1034 году князь Казимир смог, вероятно, с немецкой помощью, получить обратно Польшу. В 1046 году он вместе с князьями Померании и Богемии присягнул на верность германскому королю, и, таким образом, в первые же годы правления Генриха оказался восстановлен сюзеренитет над всеми восточными соседями.

Бракосочетание Генриха с Агнессой, дочерью герцога Аквитании и Пуату Вильгельма V, должно было послужить сохранению мира на западе и обеспечению власти Генриха над Бургундией и Италией. На встрече под Ивуа на Шьере Генрих I Французский, видимо, неохотно дал согласие на этот брак. Обручение состоялось в Безансоне, коронация — в Майнце, а свадебные торжества прошли вслед за этим, в ноябре 1043 года, в Ингельгейме. Протесты аббата Зигфрида Горцского по поводу близкого родства вступающих в брак — оба были потомками Генриха I — не были приняты во внимание. Римский папа Бенедикт IX, подчинившийся королю Генриху точно так же, как подчинялся его отцу, через двух своих легатов санкционировал не соответствующий канонам брак Генриха.

Первый итальянский поход (1046—1047)

Обеспечив осенью 1046 года мир в стране и на границах, Генрих отправился в Италию. В Павии 24 октября 1046 года он провел с ломбардскими, немецкими и бургундскими епископами синод, на котором был обнародован всеобщий запрет симонии.

В это время на папском престоле оказались одновременно два папы: Сильвестр III и Григорий VI. Первый был избран вместо изгнанного римлянами Бенедикта IX, второй откупил за 1000 марок папскую тиару у того же Бенедикта. Григорий VI, купивший за деньги «апостольский престол», слыл клюнийцем и оправдывал свой поступок благородными намерениями «реформировать Римскую церковь». Он хотел заручиться поддержкой Генриха III и встретил его у Пьяченцы, чтобы сопровождать в Рим и возложить на его голову императорскую корону. Но Генрих III, зарекомендовавший себя поборником церковной реформы, сообразуясь с «общественным мнением», решил передать дело о папской тиаре на суд церковного синода, который состоялся в Сутри 20 декабря 1046 года. Неканоническое возведение на папский престол Григория VI дало Генриху основание к тому, чтобы заставить синод в Сутри низложить его вместе с изгнанным полтора года назад Сильвестром III. Во избежание беспорядков плененный Генрихом Григорий VI должен был следовать в Германию; его сопровождал монах Гильдебранд (будущий папа Григорий VII). Через три дня синод в Риме высказался за смещение Бенедикта IX, пытавшегося восстановить свои права, в связи с его противозаконным отречением от папского престола и, после отказа от предложенного сана архиепископа Адальберта Бременского и по его совету, возвел на престол святого Петра под именем Климента II сакса, епископа Суитгера Бамбергского. На следующий день, 25 декабря он принял посвящение в сан и совершил императорскую коронацию Генриха и его супруги.

Генрих III считал Гвемара IV, владевшего Салерно и Капуей и присвоившего себе титул герцога Апулии и Калабрии, слишком сильным и самостоятельным. В феврале 1047 года в Капуе император принял клятву верности и богатые дары от двух лангобардских князей — Гвемара IV Салернского и Пандульфа IV Капуанского. При этом он запретил Гвемару титуловаться герцогом Апулии и Калабрии, а Пандульфа за дополнительную большую денежную сумму восстановил в качестве ленного владетеля Капуи. Одновременно Генрих принял вассальную клятву от двух норманнских графов — Дрого Отвиля Апулийского и Райнульфа II Аверсского, уравняв, таким образом, их ранг в феодальной иерархии с лангобардскими князьями. Беневент не открыл Генриху свои ворота и после тщетной осады был отлучен от церкви Климентом II, который сопровождал императора в Южной Италии.

Восточная граница империи

С 1050 года начались многочисленные приграничные войны с Венгрией. В начале 1050 года в Венгрию вторгся отряд регенсбургского епископа Гебхарда. В ответ на это венгерский король Андраш I послал войско в Австрию, а затем безуспешно попытался помешать возведению замка Хайнбург на границе с Венгрией. В конце лета 1051 и в 1052 году император Генрих совершил безуспешные походы в Венгрию. Условия мира 1052 года, посредником в заключении которого выступил папа Лев IX, после ухода немецких войск королём Андрашем не выполнялись. К Андрашу бежал породнившийся с ним герцог Конрад Баварский, которого лишили герцогства, обвинив в государственной измене из-за его распрей с епископом Регенсбургским. Конрад подстрекал венгров к вторжению в Карантанскую марку. Но после его смерти в 1055 году король Андраш стал вновь искать дружбу с императором. Об установлении мирных отношений короля Андраша I c Германией свидетельствовали обручение (1058) и брак дочери Генриха III и сына Андраша — Шаламона, которого король короновал в 1057 году, а Белу (брата короля Андраша) — заставил отказаться от короны на свидании в Варскони в том же году.

Второй итальянский поход

Весной 1055 года император отправился в Италию во второй раз. Вместе с новым папой Виктором II и 120 епископами он провел в июне собор во Флоренции, на котором запретил отчуждение церковного имущества и призвал некоторых епископов к ответу за симонию и нарушение целибата. Император и папа оставались вместе до конца года. В планах Генриха оставалось утверждение его власти над домом Каносса. Готфрид Лотарингский бежал из Италии в Германию, плененных Беатрису Тосканскую (его жену) и её дочь Матильду император увез с собой. Он и уполномоченные им посланцы во многих местах вершили свой суд. Благодаря первым городским привилегиям император поддержал города в борьбе против высшей знати и тем самым привлек их на свою сторону. Их поддержкой впоследствии пользовался и Генрих IV. Важные связи император установил благодаря помолвке своего сына с Бертой, дочерью графа Туринского.

Семья

Жены и дети

• С 1036 года — Гунхильда Датская (1019 — 18 июля 1038), дочь Кнуда Великого, короля Дании, Англии и Норвегии.
  • Беатрис (1037 — 13 июля 1061), аббатиса Кведлинбурга и Гандерсгеймского монастыря с 1043/1044 года.
• С 1043 года — Агнеса де Пуатье (ок. 1024 — 14 декабря 1077), дочь Гильома V Великого, герцога Аквитании.
  • Адельгейда (1045 — 11 января 1096), аббатиса Гандерсгеймского монастыря с 1061 года, аббатиса Кведлинбурга с ок. 1063 года;
  • Гизела (1047 — 6 мая 1053);
  • Матильда (октябрь 1048 — 12 мая 1060), муж: с 1059 Рудольф Рейнфельденский (ок. 1025 — 15/16 октября 1080), герцог Швабии с 1057 года, антикороль Германии с 1077 года;
  • Генрих IV (11 ноября 1050 — 7 августа 1106), император Священной Римской империи с 1056 года;
  • Конрад II (ок. сентябрь 1052 — 10 апреля 1055), герцог Баварии с 1054 года;
  • Юдит (лето 1054 — 14 марта 1092/1096), 1-й муж: с 1063 Шаламон (1052 — 26 сентября 1087), король Венгрии (1063—1074); 2-й муж: с 1089 Владислав I Герман (1043 — 4 июня 1102), князь Польши с 1079 года.

Предки

Генрих III (император Священной Римской империи) — предки

Конрад Рыжий               Оттон I (герцог Каринтии)                       Лиутгарда Саксонская               Генрих Шпейерский                             Юдита Баварская                       Конрад II                                   Герхард Мецский               Граф Меца (Герхард или Рикард)                       Адельгейда Лотарингская                             Генрих III                                         Конрад I (герцог Швабии)                       Герман II (герцог Швабии)                             Гизела Швабская                                   Рудольф II (король Бургундии)               Конрад I Тихий                       Берта Швабская               Герберга Бургундская                             Людовик Заморский               Матильда                       Герберга Саксонская             </center>

Литература

• Егер О. Всемирная история в 4 т. — М.: АСТ, 2000.
• Бульст-Тиле Мария Луиза, Йордан Карл, Флекенштейн Йозеф. Священная Римская империя: эпоха становления / Пер. с нем. Дробинской К.Л., Неборской Л.Н. под редакцией Ермаченко И.О. — СПб.: Евразия, 2008. — 480 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-8071-310-9.

Императоры Священной Римской империи (до Оттона I — «Императоры Запада») (800—1806)

800 814 840 843 855 875 877 881 887 891    Карл I Людовик I  —  Лотарь I Людовик II Карл II  —  Карл III  —

891 894 898 899 901 905 915 924 962 973 983    Гвидо Ламберт Арнульф  —  Людовик III  —  Беренгар I  —  Оттон I Оттон II

983 996 1002 1014 1024 1027 1039 1046 1056 1084 1105 1111 1125 1133 1137 1155     —  Оттон III  —  Генрих II  —  Конрад II  —  Генрих III  —  Генрих IV  —  Генрих V  —  Лотарь II  —

1155 1190 1197 1209 1215 1220 1250 1312 1313 1328 1347 1355 1378 1410    Фридрих I Генрих VI  —  Оттон IV  —  Фридрих II  —  Генрих VII  —  Людвиг IV  —  Карл IV  —

1410 1437 1452 1493 1508 1519 1530 1556 1564 1576 1612 1619 1637    Сигизмунд — Фридрих III — Максимилиан I — Карл V Фердинанд I Максимилиан II Рудольф II Матвей Фердинанд II

1637 1657 1705 1711 1740 1742 1745 1765 1790 1792 1806    Фердинанд III Леопольд I Иосиф I Карл VI  —  Карл VII Франц I Стефан Иосиф II Леопольд II Франц II

Каролинги — Саксонская династия — Салическая династия — Гогенштауфены — Виттельсбахи — Габсбурги

Отрывок, характеризующий Генрих III (император Священной Римской империи)

– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.