Генрих II (герцог Австрии)

Генрих II Язомирготт нем. Heinrich II Jasomirgott<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник Генриху II в Вене</td></tr>
маркграф Австрии
18 октября 1141 — 17 сентября 1156
Предшественник:	Леопольд IV Щедрый
Преемник:	Титул упразднён
герцог Австрии
17 сентября 1156 — 13 января 1177
Предшественник:	Титул создан
Преемник:	Леопольд V
герцог Баварии
1141 — 17 сентября 1156
(под именем Генрих XI)
Предшественник:	Леопольд I
Преемник:	Генрих XI Лев
пфальцграф Рейнский
1140 — 1141
(под именем Генрих IV)
Предшественник:	Вильгельм фон Орламюнде
Преемник:	Герман III Штахлекский
Рождение:	1112(1112)
Смерть:	13 января 1177(1177-01-13)
Род:	Бабенберги
Отец:	Леопольд III Святой
Мать:	Агнес фон Вайблинген
Супруга:	1-я: Гертруда Супплинбургская 2-я: Феодора Комнина
Дети:	от 1-го брака дочь: Рихарда от 2-го брака сыновья: Леопольд V, Генрих дочь: Агнесса

Генрих II Язомирготт (нем. Heinrich II Jasomirgott; 1107 — 13 января 1177) — маркграф Австрии в 1141—1156 годах, герцог Австрии с 1156 года, пфальцграф Рейнский под именем Генрих IV в 1140—1141 годах, герцог Баварии под именем Генрих XI в 1141—1156 годах из династии Бабенбергов, сын Леопольда III Святого и дочери императора Генриха IV Агнессы.

Происхождение прозвища Генриха II — Язомирготт (Jasomirgott) — не вполне ясно. Согласно одной теории, оно восходит к арабскому языку и связано с участием герцога в крестовом походе. По другой версии, оно представляет собой укороченную фразу Ja so mir Gott helfe (Да поможет мне Бог). Возможно, что оно славянского (словенского) происхождения и означает «Я за мир» (Ja za mir). (ArtGam, Ober).

Биография

В 1140 году он стал пфальцграфом Рейнским, однако, после неожиданной смерти старшего брата Леопольда IV в 1141 году, вернулся в Баварию.

Унаследовав от своего брата конфликт с Вельфами за баварский престол, Генрих II был вынужден в начале своего правления оборонять свои владения от войск Вельфов и подавлять восстания их сторонников в Баварии.

В 1147 году в Австрию вторглись венгерская армия, которая, однако, была разбита Генрихом II в сражении на реке Лейта. Одержав победу над венграми, герцог отправился в крестовый поход, в ходе которого женился на византийской принцессе Феодоре Комнин.

По возвращении в Баварию вновь разгорелась война с Вельфами. Положение осложнилось в 1152 году, после вступления на престол Священной Римской империи Фридриха I, стремящегося к мирному разрешению конфликта между Вельфами и Бабенбергами для консолидации сил империи с целью завоевания Италии.

В 1156 году император Фридрих I передал Баварию главе дома Вельфов Генриху Льву, а в качестве компенсации Генриху II издал особый патент об австрийских владениях Бабенбергов, известный под названием Privilegium Minus. Этим документом Австрия возводилась в ранг герцогства, провозглашалась её полная независимость от Баварии и устанавливалось право наследования австрийского престола династией Бабенбергов как в мужской, так и в женской линии, а также возможность назначения герцогом своего преемника (единственное в своём роде право среди всех немецких княжеств). Таким образом была заложена основа новой австрийской государственности и созданы предпосылки для расширения самостоятельности Австрии.

В конце своего правления Генрих II участвовал в походах императора Фридриха I против итальянских городов и восставших немецких князей. В 1166 году герцог вёл от имени императора переговоры с Византией.

На региональной арене Генрих II сотрудничал с Каринтией против коалиции Чехии, Венгрии и Штирии. Несмотря на успешное вторжение в Штирию, в 1176 году чешско-венгерские войска одержали верх над австрийцами и разорили долину Дуная. В 1145 году Генрих II перенёс столицу Австрии в Вену. С его правления началось бурное развитие этого города. В 1147 году было закончено строительство собора Святого Стефана в Вене, который до настоящего времени остаётся одной из главных достопримечательностей столицы.

Брак и дети

1-я жена: с 1142 Гертруда Супплинбургская (1115—1143), дочь Лотаря II, императора Священной Римской империи. Дети:

• Рихарда (1143—1200), замужем за Генрихом V, ландграфом Штеффлинга

2-я жена: с 1148 Феодора Комнина (ум. 1183), племянница византийского императора Мануила I (в деталях её происхождение неизвестно). Дети:

• Леопольд V (1157—1194), герцог Австрии с 1177, герцог Штирии с 1192
• Генрих Старший (1158—1223), 1-й герцог Мёдлинг, женат (1177) на Рихезе Чешской, дочери Владислава II, короля Чехии
• Агнесса (1154—1182), замужем с 1168 за Иштваном III, королём Венгрии, вторым браком за Германом, герцогом Каринтии

Предки

Генрих II (герцог Австрии) — предки

Адальберт Победоносный               Эрнст Австрийский                       Глисмод               Леопольд II Австрийский                             Деди II, маркграф Саксонской Восточной марки               Адельгейда Мейсенская                       Ода               Леопольд III Австрийский                                   Ида Австрийская                             Генрих Язомирготт                                         Конрад II               Генрих III                       Гизела Швабская               Генрих IV                             Гильом V Аквитанский               Агнесса Аквитанская                       Агнесса Бургундская               Агнесса Германская                                   Гумберт Белая Рука               Оттон I Савойский                       Ансилия               Берта Савойская                             Манфред Удальрик Туринский               Аделаида Сузская                       Берта Миланская             </center>

Литература

• Генрих Язомиргот // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Генрих II (герцог Австрии)

Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.