Генрих V (пфальцграф Рейнский)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Генрих Старший
нем. Heinrich der Ältere<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Генрих, пфальцграф Рейнский.
Картина Кристиана Людвига Туники (1836 год).</td></tr>

граф Брауншвейга
6 августа 1195 — 28 апреля 1227
Предшественник: Генрих Лев
Преемник: Оттон I Дитя
пфальцграф Рейнский
6 августа 1195 — 1212
(под именем Генрих V)
Соправитель: Агнесса фон Гогенштауфен (1195 — 1204)
Предшественник: Конрад фон Гогенштауфен
Преемник: Генрих VI Младший
 
Рождение: ок. 1173/1174
Смерть: 28 апреля 1227(1227-04-28)
Брауншвейг
Место погребения: Брауншвейгский собор
Род: Вельфы
Отец: Генрих Лев
Мать: Матильда Английская
Супруга: Агнесса Рейнская
Дети: Генрих VI Младший, Ирмгарда, Агнес

Генрих Старший (нем. Heinrich der Ältere), также известен как Генрих Длинный (нем. Heinrich der Lange; ок. 1173/1174 — 28 апреля 1227) — пфальцграф Рейнский в 1195—1212 годах (под именем Генрих V), граф Брауншвейга с 1195 года, из династии Вельфов. Старший из сыновей герцога Баварии и Саксонии Генриха Льва от второго брака с Матильдой Английской, дочерью короля Англии Генриха II и Алиеноры Аквитанской.





Биография

В 1182—1189 годах он сопровождал отца в его изгнании в Нормандию и Англию. Когда в 1189 году Генрих Лев самовольно вернулся в Германию, Генрих, осенью того же года, успешно оборонял Брауншвейг от армии императора Генриха VI.

По мирному договору, заключённому в 1190 году между Генрихом Львом и императором Генрихом VI, двое его сыновей, Лотарь и Генрих, должны были стать заложниками императора.

В 1191 году Генрих с пятьюдесятью рыцарями сопровождал императорскую армию в Италию, где участвовал в безуспешной осаде Неаполя. Однако вскоре он бежал из Италии. По мнению некоторых историков причиной могли послужить слухи о том, что умерший в октябре 1190 года Лотарь был отравлен по приказу императора. Вернувшись в Германию, Генрих объявил о том, что император Генрих VI умер и предложил выбрать королём его, но успеха он не добился.

В конце 1193 — начале 1194 года тайно женился на Агнессе, дочери Рейнского пфальцграфа Конрада Гогенштауфена, брата императора Фридриха I Барбароссы, двоюродной сестре Генриха VI. В итоге в январе 1194 года Генрих Старший помирился с императором, который после смерти пфальцграфа Конрада в 1195 году передал Рейнское пфальцграфство Генриху.

Перейдя на сторону Гогенштауфенов, Генрих Старший сопровождал императора. С Генрихом VI он отправился в Сицилийское королевство. Также Генрих отправился в Крестовый поход, который собирался возглавить Генрих VI. В августе 1197 года он соединился с основной армией крестоносцев и отбыл в Акру, куда прибыл в сентябре. Однако в октябре крестоносцы узнали о смерти императора Генриха VI и Крестовый поход был отменён. В Германию Генрих Старший вернулся в 1198 году.

После того, как в 1198 году были одновременно выбраны королями Германии Оттон IV Брауншвейгский, младший брат Генриха, и Филипп Швабский, двоюродный брат жены Генриха, он первоначально поддержал брата, за что Филипп объявил о конфискации рейнского пфальцграфства. Но вскоре между братьями начались конфликты. После смерти отца в 1195 году Генрих контролировал немногочисленные оставшиеся вельфские владения в Саксонии. Однако 1 мая 1202 года по Падеборнскому договору он был вынужден отдать часть владений двум младшим братьям — Оттону и Вильгельму. За Генрихом остались Брауншвейг, Нортгейм, Эйхсфельд, Дитмаршен и Штаде. Одной из основных резиденций Генриха стал Штаде. Но основным своим владением Генрих считал рейнский Пфальц. В результате в 1203 году Генрих открыто перешёл на сторону Филиппа Швабского, за что получил Гослар и был восстановлен в правах как пфальцграф Рейнский. Сохранил он его и после смерти первой жены в 1204 году, поскольку их сын Генрих Младший был ещё мал.

После гибели Филиппа в 1208 году, Генрих признал Оттона IV королём. Пытаясь сохранить владения, Генрих воевал с тремя архиепископами, однако в итоге оказался вытеснен из области Мозеля и Среднего Рейна.

В 1212 году Генрих был вынужден уступить титул пфальцграфа сыну, однако тот умер уже в 1214 году. После этого король Фридрих II, ставший фактическим правителем Германии после битвы при Бувине, передал Рейнский Пфальц Людвигу Баварскому. В итоге Генрих был вынужден это принять, обручив с Людвигом одну из своих дочерей — Агнессу.

В 1213 году умер младший брат Генриха Вильгельм. Единственный сын Вильгельма, Оттон Дитя был ещё несовершеннолетним, так что его владения оказались под совместным управлением Оттона IV и Генриха. Из них Генрих получил обширное владение между Эльбой и Везером. А в 1218 году умер и бездетный Оттон IV. Однако Генрих не имел никаких имперских ленов, хотя иногда и называл себя герцогом Саксонии.

В июле 1219 года Генрих смог примириться с Фридрихом II, получив солидную денежную компенсацию, кроме того Фридрих назначил Генриха имперским викарием, благодаря чему он получил фактически герцогскую власть в своих владениях.

Одним из вопросов, стоявшим перед Генрихом, был вопрос наследования. Единственный сын умер без наследников, две дочери были выданы замуж, но Генрих не желал перехода владений к другому роду. Второй брак оказался бездетным. В итоге в 1223 году Генрих признал своим наследником племянника Оттона Дитя.

Генрих умер 28 апреля 1227 года и был похоронен в кафедральном соборе Брауншвейга.

Брак и дети

1-я жена: с декабря 1193/января 1194 Агнесса Рейнская (1176 — 9/10 мая 1204), дочь Конрада, пфальцграфа Рейнского, и Ирмгарды фон Хеннеберг. Дети:

2-я жена: с 1211 Агнесса Лужицкая (ум. 1 января 1248), дочь Конрада II Ландсбергского, маркграфа Лужицкого, и Эльжбеты Польской. Детей от этого брака не было.

Напишите отзыв о статье "Генрих V (пфальцграф Рейнский)"

Литература

  • Eduard Winkelmann. Heinrich V. (Pfalzgraf bei Rhein) // Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). — Bd. 11. — Lpz.: Duncker & Humblot, 1880. — S. 559—561. (нем.)
  • Peter Fuchs. [daten.digitale-sammlungen.de/bsb00016409/image_397 Heinrich (V.) der Lange (Ältere) von Braunschweig] // Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 8. — Berlin: Duncker & Humblot, 1969. — P. 381—383.
  • Edgar N. Johnson. The Crusades of Frederick Barbarossa and Henry VI. // Robert Lee Wolff, Harry W. Hazard (Hrsg.) The later Crusades, 1189–1311 (A History of the Crusades 2). — Madison: University of Wisconsin Press, 1969. — P. 87 ff.
  • Gudrun Pischke. Heinrich V // Horst-Rüdiger Jarck (Hrsg.) Braunschweigisches Biographisches Lexikon. 8. bis 18. — Braunschweig: Jahrhundert, 2006. — P. 559—561. — ISBN 3937664467.

Ссылки

  • [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/welfen/welfen_juengere_saechsische_linie/heinrich_1_graf_von_braunschweig_1227/heinrich_1_der_lange_graf_von_braunschweig_+_1227.html Heinrich I. der Lange, Graf von Braunschweig, Pfalzgraf bei Rhein] (нем.). Mittelalterliche Genealogie im Deutschen Reich bis zum Ende der Staufer. Проверено 25 декабря 2011. [www.webcitation.org/67RLVGiiH Архивировано из первоисточника 5 мая 2012].
  • [fmg.ac/Projects/MedLands/PALATINATE.htm#HeinrichIRheindied1227 PFALZGRAFEN bei RHEIN, WELF] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 25 декабря 2011.
Предки Генриха Старшего
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
16. Вельф I (IV) (ок. 1030/1040 — 1101)
герцог Баварии
 
 
 
 
 
 
 
8. Генрих IX Чёрный (ок. 1074 — 1126)
герцог Баварии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
17. Юдит Фландрская (ок. 1033 — 1094)
 
 
 
 
 
 
 
 
4. Генрих X Гордый (ок. 1108 — 1139)
герцог Баварии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
18. Магнус Биллунг (ок. 1043/1047 — 1106)
герцог Саксонии
 
 
 
 
 
 
 
9. Вульфхильда Биллунг (ок. 1075 — 1126)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
19. Софья Венгерская (ок. 1050 — 1095)
 
 
 
 
 
 
 
 
2. Генрих Лев (1129—1195)
герцог Баварии и Саксонии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
20. Гебхард (ок. 1030/1035 — 1075)
граф Супплинбурга
 
 
 
 
 
 
 
10. Лотарь II Супплинбургский (ок. 1075 — 1137)
император Священной Римской империи
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
21. Гедвига фон Формбах (ок. 1058 — 1090)
 
 
 
 
 
 
 
 
5. Гертруда Супплинбургская (1115—1143)
наследница Саксонии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
22. Генрих Толстый (ок. 1055 — 1101)
граф в Риттигау, маркграф Фрисландии
 
 
 
 
 
 
 
11. Рихеза Нордгеймская (ок. 1086/1087 — 1141)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
23. Гертруда Брауншвейгская (ок. 1060 — 1117)
наследница Мейсенской марки
 
 
 
 
 
 
 
1. Генрих Старший
пфальцграф Рейнский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
24. Фульк V (1092 — 1143)
граф Анжу, король Иерусалима
 
 
 
 
 
 
 
12. Жоффруа V Красивый (1113—1151)
граф Анжу и Мэна, герцог Нормандии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
25. Эрембурга де Божанси (1091—1126)
графиня Мэна
 
 
 
 
 
 
 
6. Генрих II Плантагенет (1133—1189)
король Англии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
26. Генрих I Боклерк (1068—1135)
король Англии и герцог Нормандии
 
 
 
 
 
 
 
13. Матильда (1102—1167)
королева Англии
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
27. Матильда (Эдит) Шотландская (1079—1118)
 
 
 
 
 
 
 
 
3. Матильда Английская (1156—1189)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
28. Гильом IX Трубадур (ок. 1071 — 1126)
герцог Аквитании
 
 
 
 
 
 
 
14. Гильом X (1099—1137)
герцог Аквитании
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
29. Филиппа Тулузская (1073—1117)
 
 
 
 
 
 
 
 
7. Элеонора (ок. 1122 — 1204)
герцогиня Аквитании
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
30. Эмери I (ок. 1077 — 1151)
виконт де Шательро
 
 
 
 
 
 
 
15. Аэнор (Алиенора) де Шательро (ок. 1103 — после 1131)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
31. Дангероса де Л'Иль-Бушар (ок. 1075 — после 1119)
 
 
 
 
 
 
 

Отрывок, характеризующий Генрих V (пфальцграф Рейнский)

– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.