Генри, Мэтью

Мэтью Генри (англ. Matthew Henry; 18 октября 1662 — 22 июня 1714) — английский комментатор Библии и пресвитерианский священнослужитель.

Родился в Бродоке, небольшом английском городке на границе графств Флинтшир и Шропшир, в семье нонконформистского священника Филиппа Генри, незадолго до этого лишившегося своего места из-за Закона о единообразии 1662 года. В отличие от многих других священников, Филипп Генри обладал некоторыми частными средствами и сумел дать своему сыну хорошее образование. Мэтью Генри учился сначала в Излингтоне, а затем в Грейс-Инн. Вскоре после этого он начал серьёзно изучать теологию и в 1687 году стал пресвитерианским священником в Честере. В 1712 году он переехал в лондонский район Хакни, а спустя два года, в 1714 году, он внезапно умер от апоплексического удара в Нантвиче, следуя из Честера в Лондон.

Главным трудом Мэтью Генри является шеститомная работа Exposition of the Old and New Testaments («Толкование Ветхого и Нового Заветов»). Она писалась им в 1708 — 1710 годах и не была закончена, будучи прерванной смертью автора.

Источники

• [www.reformed.org.ua/author.php?wl=2&id_author=107 Комментарии Мэтью Генри] (рус.)
• [www.wholesomewords.org/biography/bhenry2.html Biography of Matthew Henry] (англ.)
• [bible.crosswalk.com/Commentaries/MatthewHenryConcise/ Matthew Henry Concise Commentary on the Whole Bible] (англ.)
• [www.studylight.org/com/mhc-com/ Matthew Henry Complete Commentary on the Whole Bible] (англ.)
• [www.matthewhenry.org/ Matthew Henry — A Method for Prayer] (англ.)

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Генри, Мэтью

– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.