Генри Брэндон, граф Линкольн

Генри Брэндон англ. Henry Brandon
1-й граф Линкольн
18 июня 1525 — 1 марта 1534
Предшественник:	новая креация (с 1525 г.)
Преемник:	титул был свободен до 1572 г.
Рождение:	ок. 1523
Смерть:	1 марта 1534(1534-03-01) Саутворк, Англия
Отец:	Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк
Мать:	Мария Тюдор

Генри Брэндон, 1-й граф Линкольн (англ. Henry Brandon, 1st Earl of Lincoln; ок. 1523 — 1 марта 1534) — младший сын Чарльза Брэндона, герцога Саффолка, от брака с Марией Тюдор. Из-за полного совпадения имён, его и его старшего брата, также Генри Брэндона (1516—1522), обычно принимают за одного и того же человека.

Биография

Мария Тюдор была младшей дочерью короля Генриха VII и, соответственно, приходилась сестрой Генриху VIII. По материнской линии Генри Брэндон состоял в близком родстве с правившей династией Тюдоров в Англии, а также являлся племянником Маргариты Тюдор, супруги короля Шотландии. Его старшими сёстрами были Фрэнсис Брэндон и Элеонора Брэндон.

Титул графа Линкольна был пожалован ему Генрихом VIII 18 июня 1525 года. Чарльз Брэндон организовал помолвку Генри с богатой наследницей Кэтрин Уиллоуби, дочерью Уильяма Уиллоуби и Марии де Салинас, носившей титул баронессы. Но через несколько месяцев после смерти Марии Тюдор он сам женился на невесте своего сына, так как Генри на тот момент был слишком молод для вступления в брак. Кроме того, мальчик был слабый и болезненный, а Саффолк опасался упустить выгодную партию. Генри Брэндон скончался менее чем через год после смерти своей матери, 1 марта 1534 года.

Роль в линии наследования

На протяжении всей жизни Генри Брэндона существовала маловероятная, но всё же вполне обоснованная возможность того, что однажды он может взойти на трон Англии, поскольку у Генриха VIII длительное время не было законного наследника мужского пола. Почти все дети, рождённые королевой Екатериной Арагонской, умерли ещё в младенчестве, и надежд на появление здорового и крепкого ребёнка почти не осталось. Единственная выжившая дочь Мария хоть и носила титул принцессы Уэльской, всё же не принималась Генрихом в расчёт как основная наследница, так как он страстно мечтал о сыне. В 1527 году король затеял развод с Екатериной, а свою дочь провозгласил незаконнорожденной. Помимо Марии существовал ещё Генри Фицрой, ребёнок короля от Бесси Блаунт, фаворитки. И хотя Генрих признал его своим сыном и даже пожаловал ему титул герцога Ричмонда, всё же он считался бастардом, и его права на английский трон были весьма сомнительны.

Следующей в линии наследования после детей короля была его старшая сестра, Маргарита Тюдор, супруга Якова IV Шотландского, и её потомки, и хотя ещё в 1516 году Генрих обдумывал возможность замужества своей новорождённой дочери Марии с Яковом V, сыном Маргариты, его отнюдь не радовала перспектива воцарения на троне Англии короля-чужеземца, и от этой мысли пришлось отказаться.

Таким образом, оставались представители младшей ветви династии Тюдоров — Мария и её дети — Генри, Фрэнсис и Элеонора. Генри Брэндон скончался задолго до появления на свет Эдуарда, единственного законного сына Генриха VIII, но, несмотря на наличие долгожданного наследника, остальные дети Марии Тюдор всё же были включены в линию престолонаследия Актом от 1543 года, и впоследствии её внучка, леди Джейн Грей, ненадолго стала королевой Англии.

Генеалогия

Предки Генри Брэндона

8. Сэр Уильям Брэндон                       4. Уильям Брэндон                             18. Сэр Роберт Уингфилд               9. Элизабет Уингфилд                       19. Элизабет Гушил               2. Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк                                   20. Сэр Морис Бруин               10. Генри Бруин                       21. Элизабет Ретфорд               5. Элизабет Бруин                             22. Роберт Дарси               11. Элизабет Дарси                       1. Генри Брэндон                                         24. Оуэн Тюдор               12. Эдмунд Тюдор, 1-й граф Ричмонд                       25. Екатерина Валуа               6. Генрих VII Тюдор                             26. Джон Бофорт, 1-й герцог Сомерсет               13. Маргарет Бофорт                       27. Маргарет Бошан из Блетсо               3. Мария Тюдор                                   28. Ричард Плантагенет, герцог Йоркский               14. Эдуард IV                       29. Сесилия Невилл               7. Елизавета Йоркская                             30. Ричард Вудвилл, 1-й граф Риверс               15. Элизабет Вудвилл                       31. Жакетта Люксембургская

Литература

• Линдсей Карен. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — 336 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-232-00389-5.

Отрывок, характеризующий Генри Брэндон, граф Линкольн

И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.