Стэнли, Генри Мортон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Генри Мортон Стэнли»)
Перейти к: навигация, поиск
Генри Мортон Стэнли
англ. Henry Morton Stanley
Имя при рождении:

Джон Роулендс

Род деятельности:

журналист и путешественник

Дата рождения:

28 января 1841(1841-01-28)

Место рождения:

Денби, Уэльс

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Дата смерти:

10 мая 1904(1904-05-10) (63 года)

Место смерти:

Лондон

Отец:

Джон Роулендс

Мать:

Бетси Пэрри

Супруга:

Дороти Теннант

Генри Мортон Стэнли GCB (англ. Henry Morton Stanley), настоящее имя — Джон Роулендс (28 января 1841 — 10 мая 1904) — британский журналист, знаменитый путешественник, исследователь Африки. Рыцарь Большого Креста ордена Бани.





Биография

Генри Мортон Стэнли родился в городке Денби в Уэльсе. Он был незаконнорождённым ребенком 18-летней дочери бедного фермера Бетси Пэрри и Джона Роулендса, сына богатого фермера, жившего по соседству. Чтобы поступить на работу, матери Генри пришлось отдать сына на воспитание в семью соседнего фермера Прайса, где маленький Джон прожил несколько лет. В детстве ему дали имя Джон Бэч. В дальнейшем он сменил свою фамилию на Роулендс.

Когда Бэтси не могла больше выплачивать деньги за воспитание сына, Джона отдали в работный дом в Сент-Азафе, где ребёнок остался на общественном попечении. Здесь царила тюремная дисциплина. Свободолюбивый Генри не один раз попадал в конфликтные ситуации. В работном доме Джон пробыл до пятнадцати лет. В 1856 году его взяла к себе тётка и поручила пасти своих овец. Но Джон уже грезил Америкой, где он мог сделать карьеру, разбогатеть и вырваться из нищеты.

В 17 лет Генри поступил юнгой на корабль и попал в Новый Орлеан. В Новом Орлеане юноша нашёл место в одном из торговых предприятий Генри Стэнли, купца с «мягким сердцем и твёрдым черепом», который отнёсся к нему как к сыну. Почерк Джона понравился купцу, и тот принял его в свою лавку. У Стэнли Джон прослужил три года. За это время он так понравился хозяину своей расторопностью, сообразительностью и трудолюбием, что тот произвел его из «мальчиков» в старшие приказчики, а затем и усыновил его, благодаря чему Джон превратился в Генри Мортона Стэнли. В период гражданской войны в США он записался волонтёром в армию Южных штатов, что положило конец его мечтам о свободе и достоинстве. Генри М. Стэнли участвовал во всех походах армии генерала Эдварда Джонсона. В сражении под Геттисбергом (1863) он попал в плен, но ему удалось бежать.

После плена Стэнли поступил простым матросом на один из кораблей, действовавших тогда против Юга. На морской службе Стэнли пробыл три года, с 1863 по 1866 год. Штатным корреспондентом Генри Стэнли стал в 1867 году при выполнении первого большого задания — серии репортажей об «умиротворении» индейцев в западных прериях — он получил уроки обхождения с «примитивными» народами. Стэнли пришёл к выводу, что «истребление индейцев — это в первую очередь не вина белых, а в основном следствие неукротимой дикости самих красных племён». В своих очерках Стэнли демонстрировал сдержанную симпатию к мужественному врагу, изображал события захватывающе, сентиментально и в то же время поверхностно — как истинный военный журналист. Стэнли в качестве газетного корреспондента объездил Европейскую Турцию и Малую Азию. В 1868 году Генри Мортон Стенли поступил на службу к Джеймсу Гордону Беннету, издателю газеты «Нью-Йорк Геральд», имевшей самый большой в Америке тираж. Корреспондентом этой газеты он впервые попал в Африку — в качестве свидетеля колониальной войны.

Арена действий — Эфиопия, которая, в отличие от Египта и Судана, все ещё отстаивала свою независимость. А с предстоящим открытием Суэцкого канала страна приобретала особое значение. Великобритания в 1867 году отправила в Эфиопию экспедиционный корпус, который уже через год вырос до 40 000 солдат. Эфиопская авантюра стоила не менее девяти миллионов фунтов и завершилась тем, что эфиопский император покончил жизнь самоубийством в крепости Мэкдэла. Было убито семьсот и ранено тысяча пятьсот эфиопов; с британской стороны было двое убитых и несколько раненых. Об этом победоносном походе и сообщил Стэнли, да так захватывающе, что взбудоражил американских читателей. Он давал такую оперативную информацию, что сообщение о взятии Магдалы появилось в «Геральд», когда британское правительство ещё ничего об этом не знало. Ловкий журналист подкупил в Суэце телеграфиста, чтобы тот передал его телеграмму первой. B 1871 году Стэнли отправился по поручению издателя «Нью-Йорк Геральд» разыскивать в Центральной Африке Ливингстона, от которого с 1869 года не было известий.

Исследователь и колонизатор Африки

Отправившись в январе 1871 года из Занзибара в сопровождении большого отряда из туземцев, Стэнли преодолел чрезвычайные препятствия на пути, на котором ещё не ступала нога европейца, и достиг 3 ноября Уджиджи на озере Танганьика, где нашёл Ливингстона. Стэнли поприветствовал Ливингстона фразой, которая впоследствии станет всемирно известной: «Доктор Ливингстон, я полагаю?» (англ. Dr. Livingstone, I presume?). Вместе с Ливингстоном Стэнли обошёл северную часть озера Танганьика и в феврале 1872 года пришёл в Уньяньембе. Оставив здесь Ливингстона, Стэнли вернулся в Занзибар. Своё путешествие он описал в привлекшей всеобщее внимание книге «How I found Livingstone» (переведена на многие языки, в том числе и русский).

Путешествие по Африке (XIX в.)


Great African Travellers

Автор:

?

Оригинал издан:

XIX

[www.gutenberg.org/ebooks/21391.bibrec.html Электронная версия]

В 1873—1874 годах Стэнли участвовал в качестве корреспондента в английском походе против короля ашантиев Коффи Калкали и описал этот поход в книге: «Coomassie and Magdala». В 1874 году Стэнли на средства издателей газет «Нью-Йорк геральд» и лондонского «Дэйли телеграф» отправился в новое путешествие по Центральной Африке. С отрядом в 300 человек он вышел из Багамойо в ноябре 1874 года и в феврале 1875 года достиг озера Укереве (Виктория Ньянза).

В январе 1876 года он отправился в столицу Уганды; отсюда, получив от царя Уганды отряд в 2 000 человек, Стэнли направился через враждебную к европейцам страну Униоро к озеру Альберт Ньянза. Вскоре он встретил обширное озеро, которое сперва принял за озеро Альберт (Мвутан), но впоследствии оказалось, что это неизвестное ещё озеро, названное им Альберт-Эдуард; это было подтверждено во время его путешествия 1889 года. Повернув к озеру Укереве, он исследовал реку Кагеру, объехал озеро Танганьика и исправил его карту. Продолжая путь на запад, Стэнли достиг Ньангве, откуда пустился в плавание по реке Луалабе. После очень опасного, вследствие множества водопадов и порогов, пути Стэнли достиг в августе 1877 года устья реки Конго. Таким образом, он пересёк Африку с востока на запад и открыл более 5 000 км судоходного пути, ведущего в самую глубь материка. Своё путешествие он описал в книге «Through the Dark Continent» (Л., 1878).

В 1881 году Стэнли по поручению бельгийского «комитета по изучению Верхнего Конго» (фр. Comité d'études du Haut Congo) стал во главе новой экспедиции, основал по реке Конго ряд станций, привел первый пароход в Стэнлипуль, открыл большое озеро, названное им Леопольдовым. Основание государства Конго Стэнли описал в книге «The Congo and the founding of its free state».

Каное туземцев Африки (XIX в.)


Great African Travellers

Автор:

?

Оригинал издан:

XIX

[www.gutenberg.org/ebooks/21391.bibrec.html Электронная версия]

В 1887 года Стэнли на средства египетского правительства предпринял путешествие для освобождения Эмина-паши. 30 апреля 1887 года в сопровождении отряда занзибарцев, суданцев, сомалийцев, семи офицеров, врача и слуг, общей численностью в 800 человек, он отправился из Стэнлипуля по реке Конго до впадения в неё Арувими, а оттуда сначала по последней, затем через первобытный лес; после полного опасностей пути достиг Кавалли, на берегу озера Альберт. Лишь 29 апреля 1888 года Стэнли встретился с Эмином-пашой. Поскольку отряд его сильно уменьшился, Стэнли решился вернуться назад до Баналья на реке Арувими, где им оставлен был арьергард; но в его отсутствие начальник арьергарда, майор Бартлот, был убит взбунтовавшимися туземцами, и Стэнли нашёл остатки отряда в очень бедственном положении. Тогда он направился вновь к озеру Альберт-Ньянза, оттуда к озеру Альберт-Эдуард и, наконец, через Карагве и Уньямвези достиг Багамойо (5 декабря 1889 года), где был встречен майором Висманом. Это третье путешествие Стэнли описал в книге «In darkest Afrika» (переведена на русский язык).

В конце ноября 1897 года в Дурбане, в отеле «Роял», Генри Стенли, только что вернувшийся из Претории, встречался со знаменитым морским путешественником — Джошуа Слокамом, впервые в одиночку совершившим кругосветное плавание на шлюпе «Спрей». Эта встреча двух выдающихся путешественников описана самим Джошуа Слокамом в его книге «Один под парусами вокруг света».

Смерть

Генри Стэнли умер 10 мая 1904 года в Лондоне. Настоятель Вестминстерского аббатства Армитаж Робинсон отказал Стэнли в его желании быть похороненным в Вестминстере рядом с ЛивингстономК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4123 дня]. В результате путешественник был похоронен в ПирбрайтеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4123 дня], графство Суррей.

Главные результаты трёх путешествий Стэнли

Главные результаты трёх путешествий Стэнли по Центральной Африке заключаются в следующем:

  • в первом путешествии им установлено, что озеро Танганьика не принадлежит к системе Нила;
  • во втором путешествии определены очертания озера Укереве, открыто озеро Альберт-Эдуард и верхнее течение реки Конго, что впервые дало верное представление о географическом характере этой части Центральной Африки;
  • в третьем путешествии исследовано течение реки Арувими и установлена связь озёр Альберт Ньянза с Альберт-Эдуард через реку Землика.

Сочинения

  • How I found Livingstone (L., 1872)
  • Through the Dark Continent (1878)
  • The Congo and the founding of its free state (1885)
  • In darkest Afrika (1890)
  • Му dark companions and their strange stones (L., 1893)
  • Му early travels and adventures in America and Asia (L., 1895)

См. также

Напишите отзыв о статье "Стэнли, Генри Мортон"

Литература

Ссылки

В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.
  • [www.krugosvet.ru/articles/21/1002157/1002157a1.htm Стэнли, Генри Мортон] // Энциклопедия «Кругосвет»..
  • [www.hrono.ru/biograf/bio_s/stenli.html Стэнли, Генри Мортон]. На сайте «Хронос»..
  • [www.outdoors.ru/book/stanley/index.php OUTDOORS.RU — Г. Стенли. В дебрях Африки (сокращенный перевод И. И. Потехина)]
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003632046 Российская Государственная Библиотека — Генри М. Стэнли. В дебрях Африки: История поисков, освобождения и отступления Эмина Паши правителя Экватории (перевод Е. Г. Бекетовой)]
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).


Отрывок, характеризующий Стэнли, Генри Мортон

Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.