Генсиувка

Генсиувка
Gęsiówka
Местонахождение	Варшава
Руководящая организация
Генсиувка на Викискладе

Генсиу́вка (польск. Gęsiówka) — до Второй мировой войны тюрьма на улице Генсей в Варшаве, во время войны — также концентрационный лагерь с газовой камерой и 3 крематориями. В Генсиувке немцы держали в заключении евреев из многих стран Европы, а также поляков.

Ликвидации лагеря началась 27 июля 1944 года. Были убиты около 400 человек, в том числе все пациенты в лагерной больнице и другие заключённые, непригодные к самостоятельному передвижению. На следующий день, около 4000 заключённых были отправлены пешком в Лович, а те, кто выжил после этого марша — поездом в Дахау. В Генсиувке осталось 400 заключённых, которые занимались ликвидацией лагеря и следов нацистских преступлений.

Во время Варшавского восстания 5 августа 1944 года батальон Армии крайовой «Zośka» (Зоська) из группировки «Radosław» (Радослав) под командованием поручика Вацлава Мицуты в течение полутора часов сражался за освобождение лагеря. Благодаря захваченному у немцев 2 августа танку Пантера батальон разрушил двери, вышки стрелков, бункеры и освободил 383 заключённых, в том числе 348 евреев. Большая часть из них приняла участие в восстании.

В 50 годовщину освобождения лагеря была открыта мемориальная доска.

Литература

• Maria Trzcińska, Obóz zagłady w centrum Warszawy — KL Warshau Polskie, Wydawnictwo Encyklopedyczne — POLWEN, Radom 2002, ISBN 83-88822-16-0.
• Bogusław Kopka. Konzentrationslager Warschau: historia i następstwa, Instytut Pamięci Narodowej—Komisja Ścigania Zbrodni przeciwko Narodowi Polskiemu, 2007, ISBN 9788360464465

Отрывок, характеризующий Генсиувка

– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!