Генуя
Город
|
Ге́нуя (итал. Genova [ˈdʒɛːnova], лиг. Zena [ˈzeːna], лат. Genua, Ianua) — город в Италии, главный город провинции Генуя и региона Лигурия.
Население — 604,8 тыс. человек (2012 год)[2], шестой по величине город страны. Образует агломерацию Большая Генуя с населением свыше 800 тысяч человек. Расположен на севере Италии, на берегу Генуэзского залива Лигурийского моря. Вытянулся узкой полосой более чем на 30 км, ограниченной с двух сторон морем и Апеннинскими горами. Центр Лигурийской Ривьеры.
Крупнейший морской порт Италии; международный аэропорт имени Христофора Колумба; метрополитен. Исторический центр примыкает к старому порту. Дворцы знати Палацци-деи-Ролли под охраной ЮНЕСКО.
В древности — поселение лигуров, завоёванное римлянами в III веке до н. э. С XI века вела активную торговлю в Средиземном море; благодаря участию в крестовых походах превратилась в могущественную Генуэзскую республику с многочисленными заморскими колониями. После поражения в войне с Венецией и смещения торговых путей в Атлантический океан в XIV—XVI веках пришла в упадок, потеряв независимость в 1797 году. Родина Колумба.
Содержание
История
Ранний период
В период античности на территории нынешнего города располагалась крохотная греческая колония — здесь найдены остатки греческих захоронений. Во время Пунических войн Лигурия выступала на стороне Рима. В 209 г. до н. э. рыбацкое поселение лигуров было разрушено войсками Карфагена.
После падения Римской империи местность была захвачена сначала остготами, в VI в. — византийцами, потом лангобардами. В VIII веке эта территория была завоевана франками.
Превращение Генуи в один из крупнейших портов Средиземноморья началось в X веке, в особенности после набега Фатимидов в 934 г., после которого горожане под руководством епископа и местного феодального властителя (виконта) построили новые городские укрепления и принялись укреплять связи с другими христианскими центрами. С тех пор генуэзские суда стали регулярно заходить в порты Испании и Палестины.
Генуэзская республика
К началу XII века Генуя становится независимым городом-государством. Формально признавая власть императора Священной Римской империи и епископа, Генуя фактически управлялась советом выборных консулов. Особенность генуэзской талассократии состояла в том, что наиболее влиятельные семейства — Фиески, Спинола, Дориа, Гримальди — представляли торговые интересы различных гильдий и тем самым уравновешивали друг друга. Городом управляли как торговой компанией, однако постоянные политические раздоры долгое время нисколько не мешали его развитию.
Во времена крестовых походов по своему богатству и влиянию Генуя превосходила многие королевства Европы. Наряду с Пизой, Венецией, Гаэтой и Амальфи это была морская республика со 100 000 жителей (среди которых много выходцев из других земель), развитой торговлей, судостроительной промышленностью и даже банковской системой.
Экономическое благополучие Генуи зависело от разветвлённой сети колоний. Подчас это были отдельные здания (торговые фактории), местами — городские предместья (напр., Галата под Константинополем), а иногда генуэзцы завладевали целыми островами и побережьями (напр., Корсикой и северной частью Сардинии). Проникновение генуэзцев в восточные моря осуществлялось как при помощи дипломатических договорённостей, так и путём прямого военного вторжения. Благодаря союзу с византийским императором (1261) и монголами генуэзцам удалось обосноваться в Кафе, Тамани, Тане и других ключевых пунктах Северного Причерноморья (см. генуэзские колонии в Северном Причерноморье). Победы над пизанским флотом при Мелории (1284) и над венецианцами при Курцоле (1298) ознаменовали наступление краткого века генуэзского господства во всём Средиземноморье.
Период упадка
Признаки политического и экономического кризиса проявились в Генуе в середине XIV века. Попытки положить конец внутренним раздорам вылились в 1339 г. во введение института выборных дожей на венецианский манер. В 1394—1409 гг. Генуя оказалась в политической зависимости от французов, в 1421-35 гг. — от миланцев. К середине XV века республика окончательно потеряла статус великой державы: Корсика бунтовала, Сардинией завладели арагонцы, колонии в Леванте поддались набегам турок и мамелюков. Испанцы, французы и миланцы то и дело вторгались даже в республиканскую метрополию — Лигурию.
В 1528 г. адмирал Андреа Дориа убедил горожан принять новый порядок управления, по которому дожи избирались на два года, но решающее слово сохранялось за купеческой олигархией. В 1470 г. был основан Генуэзский университет, а двадцать лет спустя самый знаменитый уроженец Генуи Христофор Колумб открыл Америку. (Хотя убедительных доказательств его генуэзского происхождения не существует, туристам даже показывают домик, где якобы родился великий мореплаватель). Дориа сделал ставку на союз с Испанией, который позволил генуэзцам «снимать сливки» с испанской колонизации Америки, пуская в торговый оборот добытое там золото. Благодаря этой стратегии в конце XVI и начале XVII вв. Генуя оставалась одной из наиболее благополучных земель в Италии и вела большое строительство.
К XVIII веку зависимая от американского золота экономика Генуи, как и Испании, пришла в полный упадок, а в 1768 г. республика была принуждена уступить французам своё последнее «заморское владение» — Корсику.
XIX—XXI века
В 1797 г. Наполеон преобразовал слабую Генуэзскую республику во французский протекторат под названием Лигурийской республики, а через восемь лет и вовсе присоединил её к Франции. По условиям Венского конгресса город отошёл к Пьемонту, после чего началось его быстрое развитие в качестве главного порта Сардинского королевства, а затем и всей Италии. К началу XX века Генуя уже смогла оспорить у Марселя звание самого оживленного порта во всем Средиземноморье. В 2001 г. в Генуе прошёл саммит «Большой восьмёрки», сопровождавшийся крупнейшими протестами антиглобалистов (один человек погиб).
Климат
В городе субтропический климат с прохладной зимой и жарким летом.
| Климат Генуи | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 10,9 | 11,8 | 14,2 | 16,8 | 20,5 | 23,9 | 27,2 | 27,2 | 24,3 | 20,3 | 15,1 | 12,0 | 18,7 |
| Средний минимум, °C | 5,0 | 5,7 | 7,9 | 10,6 | 14,1 | 17,5 | 20,6 | 20,5 | 17,7 | 14,0 | 9,3 | 6,1 | 12,4 |
| Норма осадков, мм | 106,4 | 95,1 | 105,8 | 85,3 | 75,6 | 53,2 | 26,8 | 80,8 | 98,6 | 153 | 110,5 | 81,1 | 1072,2 |
| Источник: [clima.meteoam.it/Clino61-90.php meteoAM] | |||||||||||||
Транспорт
- Генуэзский порт.
- Международный аэропорт имени Христофора Колумба находится в западной части города, примерно в 10 км от центра.
- От Генуи расходятся 5 основных железнодорожных путей — Генуя — Вентимилья, Специя — Пиза — Рим, Овада, Милан и Турин.
- Большая часть автотрасс была построена в 30-е годы XX века, однако они многократно перестраивались и обновлялись.
- Генуэзский метрополитен.
Достопримечательности
- См. также: Категория:Достопримечательности Генуи
Средоточием жизни Генуэзской республики была площадь Банки, украшением которой является Лоджия-деи-Мерканти — место, где была открыта первая в Италии товарная биржа. Центральной площадью современного города является площадь Феррари. Улица Сан-Лоренцо выводит к собору св. Лаврентия, освященному в 1118 г. Папой Геласием II; основные переделки его облика относятся к началу XIV и к середине XVI века. Соборная капелла Сан-Джованни (1450-65) задумывалась как вместилище христианских реликвий Генуи, преимущественно связанных с именем Иоанна Крестителя. Наиболее колоритным напоминанием о средневековом могуществе Генуи являются высокие ворота Порта-Сопрана — уцелевший фрагмент городской стены XII века.
Дворец дожей строился за несколько заходов и отражает вкусы разных эпох; общая площадь относящихся к нему сооружений превышает 35 тыс. кв. м. В городе сохранились Палацци-деи-Ролли — дворцы, некогда принадлежавшие ведущим фамилиям республики; в 2006 г. они были объявлены памятниками Всемирного наследия и находятся под защитой ЮНЕСКО. Дворец сардинских королей относится к более поздней эпохе, будучи выдержан в стиле барокко. Главный городской театр Карло Феличе (1828) полностью выгорел во время Второй мировой войны, но впоследствии был восстановлен. Интересная этнографическая коллекция представлена в музее культур мира.
На дне бухты Сан-Фруттуозо недалеко от Генуи находится статуя Христа, известная как Христос из бездны. Вблизи города находятся Аквариум Генуи и утопающее в зелени кладбище Стальено, прославленное на весь мир своими мраморными изваяниями.
|
|
|
|
| Маяк Лантерна | Площадь Феррари | Собор Святого Лаврентия | Банк Сан-Джорджо |
Города-побратимы
-
Сумгаит, Азербайджан -
Афины, Греция - Хиос, Греция (1985)
-
Екатеринбург, Россия - Санкт-Петербург, Россия (2002)
- Тамбов, Россия
-
Балтимор, США - Колумбус, США
-
Одесса, Украина -
Марсель, Франция -
Риека, Хорватия (2004)
Известные уроженцы и жители
- Марко Бруско (итал. Marco Brusco) — итальянский адмирал.
- Никколо Паганини (итал. Niccolò Paganini) — итальянский скрипач-виртуоз и гитарист, композитор.
- Алессандро Маньяско (итал. Alessandro Magnasco) — итальянский художник, живописец.
Напишите отзыв о статье "Генуя"
Примечания
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%93%D0%B5%D0%BD%D1%83%D1%8F Генуя] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 83. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ [statistica.comune.genova.it/pubblicazioni/download/not_stat/testo%20integrale%204-2012.pdf ] = Notiziario statistico. — Comune de Genova, 2012. — С. 8.
Ссылки
|
Портал «Генуя» |
|---|
- [www.templiers.info/web/a01.php?page=080616a Литвинов Г. М. «Генуэзцы и Левант. XI—XIII век. Часть I: Генуэзцы на пути к Леванту»] на сайте [www.templiers.info/ "Интернет-проект «История ордена Храма» (ИПИОХ)]
- [www.maranat.de/agr_05_05.html Великолепная Генуя]
- [www.youtube.com/watch?v=WfJEIxzais4 Genova 2015 (видео)]
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Генуя
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
