Русское географическое общество

Русское географическое общество
Штаб-квартира:	Санкт-Петербург, пер. Гривцова, дом 10, литера «А» Исполнительная дирекция: Москва, Новая площадь, дом 10, стр. 2
Тип организации:	общественная организация
Руководители
Президент	Сергей Кужугетович Шойгу
Основание
18 августа 1845 года
[www.rgo.ru/ .ru]

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810026000

Всеросси́йская обще́ственная организа́ция «Ру́сское географи́ческое о́бщество» (сокращённо ВОО «РГО») — географическая общественная организация России, одно из старейших географических обществ мира.

Главная задача Русского географического общества — сбор и распространение достоверных географических сведений. Экспедиции Русского географического общества сыграли большую роль в освоении Сибири, Дальнего Востока, Средней и Центральной Азии, Мирового океана, в развитии мореплавания, открытии и изучении новых земель, в становлении метеорологии и климатологии. С 1956 года РГО входит в Международный географический союз.

Официальные названия

• 1845—1850 Русское Географическое Общество (РГО)
• 1850—1917 Императорское Русское Географическое Общество (ИРГО)
• 1917—1925 Русское Географическое Общество (РГО)
• 1925—1938 Государственное географическое общество (ГГО)
• 1938—1992 Географическое общество СССР (Всесоюзное географическое общество; Географическое общество при АН СССР) (ВГО)
• 1992—1995 Русское географическое общество (РГО)
• 1995—н. в.  Всероссийская общественная организация «Русское географическое общество» (ВОО «РГО»)

История

Учреждение общества

Члены-учредители РГО

6 (18) августа 1845 года Высочайшим повелением императора Николая I было утверждено представление министра внутренних дел Российской империи графа Л. А. Перовского о создании в Санкт-Петербурге Русского Географического Общества (впоследствии, с 28 декабря 1849 года, Императорское Русское Географическое Общество).

Идея создания Общества принадлежала воспитателю будущего первого председателя РГО Великого князя Константина Николаевича адмиралу, будущему президенту Академии наук Ф. П. Литке. 7 (19) октября 1845 г. в конференц-зале Императорской Академии наук и художеств состоялось первое общее собрание действительных членов РГО, избравшее Совет общества. Ф. П. Литке, открывая собрание, говорил: «Наше отечество, простираясь по долготе более чем на полуокружность Земли, представляет само по себе особую часть света со всеми свойственными такому огромному протяжению различиями в климатах, явлениях органической природы и т. д. и такие совершенно особые условия указывают прямо, что главным предметом Русского географического общества должно быть возделывание географии России». Задачей Общества с первых дней его деятельности было «собрать и направить лучшие молодые силы России на всестороннее изучение родной земли».

Среди учредителей РГО были знаменитые мореплаватели адмиралы Ф. П. Литке, И. Ф. Крузенштерн, Ф. П. Врангель, П. И. Рикорд; члены Петербургской Академии наук естествоиспытатель К. М. Бэр, астроном В. Я. Струве, геолог Г. П. Гельмерсен, статистик П. И. Кёппен; видные военные деятели (бывшие и действующие офицеры Генерального штаба) генерал-фельдмаршал Ф. Ф. Берг, генерал-майор М. П. Вронченко и генерал от инфантерии М. Н. Муравьёв-Виленский.

Среди членов-учредителей Общества также были географ и статистик К. И. Арсеньев, директор департамента сельского хозяйства Министерства внутренних дел А. И. Лёвшин, путешественник П. А. Чихачёв, лингвист, этнограф, личный секретарь и чиновник по особым поручениям министра внутренних дел В. И. Даль, оренбургский генерал-губернатор В. А. Перовский, литератор и меценат князь В. Ф. Одоевский.

Начало деятельности

Русское географическое общество задумывалось как географо-статистическое, при Министерстве внутренних дел, однако повелением императора было названо Географическим. Первоначальное финансирование Общества было государственным и составляло 10 тыс. рублей в год, впоследствии значительный вклад в финансирование предприятий Русского географического общества внесли меценаты.

Старший брат Михаила Вронченко, министр финансов Российской империи Фёдор Вронченко добился выделения Обществу 10 тыс. рублей серебром, а также преподнёс в дар библиотеке РГО несколько книг.

Вот как охарактеризовал сущность Русского географического общества его многолетний вице-председатель, знаменитый географ, путешественник и государственный деятель П. П. Семёнов: «Свободная и открытая для всех, кто проникнут любовью к родной земле и глубокой, несокрушимой верой в будущность Русского государства и русского народа, корпорация».

С самого начала своего существования Русское географическое общество развернуло обширную экспедиционную и просветительскую деятельность. Оно внесло крупнейший вклад в изучение Европейской России, Урала, Сибири, Дальнего Востока, Средней и Центральной Азии, Кавказа, Ирана, Индии, Новой Гвинеи, полярных стран и других территорий. Эти исследования связаны с именами известных путешественников Н. А. Северцова, И. В. Мушкетова, П. А. Кропоткина, И. Д. Черского, Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, М. В. Певцова, Г. Е. и М. Е. Грумм-Гржимайло, П. П. Семёнова-Тян-Шанского, В. А. Обручева, П. К. Козлова, Н. Н. Миклухо-Маклая, А. И. Воейкова, Ю. М. Шокальского, Ф. Ф. Берга и многих других. Очень тесно сотрудничали с РГО военные и гражданские чиновники Военно-топографического Депо Главного штаба российской императорской армии и Корпуса военных топографов. Другой важной традицией РГО была связь с Военно-Морским Флотом. В числе действительных членов Общества было немало адмиралов и морских офицеров: П. Ф. Анжу, В. С. Завойко, Л. А. Загоскин, П. Ю. Лисянский, Ф. Ф. Матюшкин, Г. И. Невельской, К. Н. Посьет, Е. В. Путятин и другие. Членами Общества были художник-маринист И. К. Айвазовский и баталист В. В. Верещагин.

Общество быстро охватило своими подразделениями всю Россию. В 1851 году открылись два первых региональных отдела — Кавказский в Тифлисе и Сибирский в Иркутске, затем были созданы отделы: Оренбургский, Северо-Западный в Вильне, Юго-Западный в Киеве, Западно-Сибирский в Омске, Приамурский в Хабаровске, Туркестанский в Ташкенте. Они проводили обширные исследования своих регионов.

В императорский период своей деятельности Общество выполняло роль площадки для неформального диалога между ведомствами, проводившими картографические, статистические и исследовательские работы: «В его (Общества) среде начальники различных государственных учреждений, занимавшихся картографией России, сходились для обсуждения предметов их занятий».

Структура

• Отделение физической географии
• Отделение математической географии
• Отделение статистики
• Отделение этнографии
• Политико-экономический комитет
• Комиссия по изучению Арктики
• Сейсмическая комиссия

Создание постоянной комиссии Императорского Русского географического общества (ИРГО) по изучению Арктики позволило систематизировать экспедиционную деятельность и обобщить полученные уникальные сведения о природе, геологии и этнографии Крайнего Севера. Были проведены всемирно известные Чукотская, Якутская и Кольская экспедиции. Отчет об одной из арктических экспедиций общества заинтересовал великого ученого Д. И. Менделеева, разработавшего несколько проектов освоения и исследования Арктики.

Русское географическое общество стало одним из организаторов и участников Первого Международного полярного года, в ходе которого Обществом были созданы автономные полярные станции в устье Лены и на Новой Земле.

Сейсмическая комиссия Русского географического общества была создана в 1887 году, после сильного землетрясения в городе Верном (Алма-Ата). Комиссия была создана по инициативе и при деятельном участии И. В. Мушкетова.

5 марта 1912 года Советом Императорского Русского Географического общества было утверждено положение о Постоянной природоохранительной комиссии.

Почётные члены Общества

В императорский период почётными членами общества избирались члены иностранных королевских фамилий (например, личный друг П. П. Семёнова-Тян-Шанского бельгийский король Леопольд I, Турецкий султан Абдул Гамид II, британский принц Альберт), известные иностранные исследователи и географы (барон Фердинанд фон Рихтгофен, Руаль Амудсен, Фритьоф Нансен и др.).

Помимо непосредственных руководителей Российской Империи и членов царской семьи активными членами Географического общества в разные годы были более 100 министров, губернаторов, членов Государственного Совета и Сената. Многим из них добиться столь высоких результатов помогла именно плодотворная работа в Географическом обществе: это восстановивший престиж русской армии после поражения в Крымской войне Д. А. Милютин, получивший пост Оренбургского губернатора благодаря выдающимся азиатским исследованиям Я. В. Ханыков, сенатор и академик В. П. Безобразов и мн. др.

Общественное мнение тех лет формировали члены Русского географического общества Митрополит московский Филарет и епископ Нижегородский Иаков, книгоиздатели Альфред Девриен и Адольф Маркс, редакторы крупнейших российских и зарубежных газет Э. Э. Ухтомский и Маккензи Уоллес (Donald Mackenzie Wallace).

Благотворители Общества

Крупнейшими благотворителями, направлявшими значительные средства на деятельность Общества были: купец П. В. Голубков, который финансировал исследования Средней Азии, издание карт, Камчатскую экспедицию, известный табачный фабрикант, коммерции-советник Жуков, активно поддерживавший подготовку сочинений по статистике России, его именем была названа одна из престижнейших премий ИРГО — Жуковская, золотопромышленник Соловьев, пожертвовавший полпуда золота на Сибирскую экспедицию, а также Почётный гражданин Голиков, граф Эмерик Гуттен-Чапский, Почётный гражданин Турубаев, М. К. Сидоров и мн. др. Особое место среди меценатов Русского географического общества занимают золотопромышленники Сибиряковы, финансировавшие целый ряд экспедиционных и просветительских проектов Общества. Заслуживает внимания тот факт, что Русское географическое общество работало над «Великими реформами» Александра II. Значительную роль в их подготовке и проведении сыграли члены ИРГО Я. И. Ростовцев, Н. А. Милютин, Е. И. Ламанский. А многолетний Вице-председатель РГО П. П. Семёнов-Тян-Шанский считал главным делом своей жизни именно эту работу, а не знаменитые путешествия, научные труды или собранную им уникальную коллекцию голландской живописи.

К 1917 году ИРГО насчитывало 11 отделов (включая штаб-квартиру в Санкт-Петербурге), 2 подотдела и 4 отделения. В основном, они были сосредоточены в малоисследованных окраинах Российской Империи: в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии и на Кавказе.

В советское время работа Общества изменилась: до 1917 года РГО имело, фактически, монополию на проведение географических экспедиций, в дальнейшем эта функция перешла к Академии наук, а Общество сосредоточилось на относительно небольших, но глубоких и всесторонних региональных исследованиях, а также крупных теоретических обобщениях. Значительно расширилась география региональных отделений: по состоянию на 1989—1992 гг. в ГО СССР работало Центральное отделение (в Ленинграде) и 14 республиканских отделений. В РСФСР насчитывалось 18 филиалов, 2 бюро и 78 отделов. В 14 региональных отделениях было 8 филиалов и 56 отделов.

В ХХ в. по инициативе видного члена РГО, знаменитого ученого, государственного и общественного деятеля В. И. Вернадского была создана Комиссия по изучению естественных производительных сил, впоследствии значительно расширившая свои полномочия и сыгравшая важную роль в индустриализации нашей страны, её превращении в ведущую промышленную державу. Эта организация создавалась для практического применения огромного багажа знаний о России, накопленного отечественными географами. Ведущие роли в нём играли такие выдающиеся деятели РГО как В. Л. Комаров, Н. Н. Колосовский, Н. И. Андрусов, А. П. Карпинский, А. Е. Ферсман.

Русским географическим обществом были заложены и основы отечественного заповедного дела, идеи первых российских особо охраняемых природных территорий (ООПТ) рождались в рамках Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО, создателем которой был академик И. П. Бородин.

При содействии Русского географического общества в 1918 года было создано первое в мире высшее учебное заведение географического профиля — Географический институт.

В 1919 году одним из наиболее известных членов Общества В. П. Семеновым-Тян-Шанским был основан первый в России географический музей.

В советский период Общество активно развивало новые направления деятельности, связанные с пропагандой географических знаний: учреждена комиссия соответствующей направленности, открыто Консультативное бюро под руководством Л. С. Берга, начал свою работу знаменитый лекторий им. Ю. М. Шокальского.

В послевоенный период был зафиксирован быстрый рост численного состава Общества, если в 1940 году в нём состояло 745 человек, то в 1987 году количество членов достигло 30 тысяч, то есть выросло почти в 40 раз.

Покровители и попечители общества

• Николай I.
• Александр II.
• Александр III.
• Николай II.

В ноябре 2009 года Попечительский совет Русского географического общества возглавил В. В. Путин.

Устав общества

Русское географическое общество — единственная в России общественная организация непрерывно существующая с момента создания в 1845 году. Уставы РГО убедительно демонстрируют юридически безупречную правопреемственность общества на всём протяжении его 170-летней истории. Первый устав Императорского Русского географического общества был утверждён Николаем I 28 декабря 1849 года.

Ныне действующий устав, в соответствии с которым Русское географическое общество получило статус «всероссийской общественной организации», утверждён XIV Съездом Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество», протокол от 11 декабря 2010 года.

Управление Обществом

В разные годы Русским географическим обществом руководили представители Российского Императорского дома, знаменитые путешественники, исследователи и государственные деятели.

Председатели и Президенты

С 1845 года по настоящее время сменилось 12 руководителей общества:

№	Годы руководства	Ф. И. О.	Должность
1.	1845—1892	Великий князь Константин Николаевич	Председатель
2.	1892—1917	Великий князь Николай Михайлович	Председатель
3.	1917—1931	Шокальский, Юлий Михайлович	Председатель
4.	1931—1940	Вавилов, Николай Иванович	Президент
5.	1940—1950	Берг, Лев Семёнович	Президент
6.	1952—1964	Павловский, Евгений Никанорович	Президент
7.	1964—1977	Калесник, Станислав Викентьевич	Президент
8.	1977—1991	Трёшников, Алексей Фёдорович	Президент
9.	1991—2000	Лавров, Сергей Борисович Лавров	Президент
10.	2000—2002	Селиверстов, Юрий Петрович	Президент
11.	2002—2009	Комарицын, Анатолий Александрович	Президент
12.	2009—н. в.	Шойгу, Сергей Кужугетович	Президент

Почётные Президенты

• 1931—1940 — Ю. М. Шокальский
• 1940—1945 — В. Л. Комаров
• 2000—н. в.  — В. М. Котляков

Вице-председатели (вице-президенты)

• 1850—1856 — М. Н. Муравьёв (вице-председатель)
• 1857—1873 — Ф. П. Литке (вице-председатель)
• 1873—1914 — П. П. Семёнов (вице-председатель)
• 1914—1917 — Ю. М. Шокальский (вице-председатель)
• 1917—1920 — Н. Д. Артамонов (вице-председатель)
• 1920—1931 — Г. Е. Грумм-Гржимайло (вице-председатель)
• 1931—1932 — Н. Я. Марр (с 1931 года заместители руководителя стали называться вице-президентами)
• 1932—1938 — должность оставалась вакантной
• 1938—1945 — И. Ю. Крачковский
• 1942—19?? — З. Ю. Шокальская (и. о. вице-президента)
• 19??—1952
• 1952—1964 — С. В. Калесник
• 1964—1977 — А. Ф. Трёшников
• 1977—1992 — С. Б. Лавров
• 1992—2000 — Ю. П. Селиверстов
• 2000—2002 — А. А. Комарицын
• 2002—2005 — ?
• 2005—2009 — ?
• 2009—2010 — ?
• 2010—н. в.  — А. Н. Чилингаров (первый вице-президент); Н. С. Касимов (первый вице-президент); А. А. Чибилёв; П. Я. Бакланов; К. В. Чистяков;

Руководители аппарата

Руководители аппарата (помощники председателя, учёные секретари, исполнительные директора)

• 1845—1850 — Ф. П. Литке (помощник председателя)
• зимой 1846/1847 — П. Н. Фус (и. о. помощника председателя)
• 1850—1854 — К. И. Арсеньев (помощник председателя)
• 1854—1857 — К. И. Лёвшин (помощник председателя)
• 1857—1865 — Е. П. Ковалевский (помощник председателя)
• 1865—1873 — К. И. Лёвшин (помощник председателя)
• 1873—1877 — Ю. А. Гагемейстер (помощник председателя)
• 1877—1882 — Ф. Р. Остен-Закен (помощник председателя)
• 1882—1886 — О. Э. Штубендорф (помощник председателя)
• 1886—1889 — Ф. Р. Остен-Закен (помощник председателя)
• 1889—1897 — И. И. Стебницкий (помощник председателя)
• 1897—1899 — А. А. Тилло (помощник председателя)
• 1900—1908 — М. И. Рыкачёв (помощник председателя)
• 1908—1908 — А. В. Григорьев (помощник председателя)
• 1908—1912 — В. О. Струве (помощник председателя)
• 1912—1917 — Н. Д. Артамонов (помощник председателя)
• -----
•  — Е. Е. Воронов (учёный секретарь)
•  — И. Л. Клеопов (учёный секретарь)
•  — Л. И. Сенчура (учёный секретарь)
•  — Б. И. Кошечкин (учёный секретарь)
•  ????—1988 — В. З. Родионов (учёный секретарь)
• 1988—2009 — А. О. Бринкен (учёный секретарь)
• 2009—2011 — М. В. Игнатова (исполнительный директор)
• 2011—2012 — Л. Е. Овчинникова (исполнительный директор)
• 2012—2014 — Г. Д. Олейник (исполнительный директор)
• с 10 ноября 2014 — А. А. Манукян (исполнительный директор)

Руководящие органы

Согласно ныне действующему Уставу (раздел 5), в структуру руководящих органов Общества входят: Съезд, Попечительский Совет, Медиа-совет, Управляющий совет, Учёный совет, Совет Старейшин, Совет регионов, Президент Общества, Исполнительная дирекция и Ревизионная комиссия.

Функционируют штаб-квартиры в Москве и Санкт-Петербурге

Съезды общества

• 1933 — Всесоюзный съезд географов (Ленинград)
• 1947 — I (Ленинград)
• 1955 — II (Москва)
• 1960 — III (Киев)
• 1964 — IV (Москва)
• 1970 — V (Ленинград)
• 1975 — VI (Тбилиси)
• 1980 — VII (Фрунзе)
• 1985 — VIII (Киев)
• 1990 — IX (Казань)
• 1995 — X, юбилейный (Санкт-Петербург)
• 2000 — XI (Архангельск)
• 2005 — XII (Кронштадт)
• 2009 — XIII, внеочередной (Москва)
• 2010 — XIV (Санкт-Петербург)
• 2014 — XV (Москва)

Медиа-совет

Совместно с ВГТРК РГО основало телевизионный проект «Моя планета».

В 2010 году телеканал «Моя планета» стал победителем премии «Золотой луч» в номинации «Лучший познавательный телеканал года».

Существует программа Русского географического общества на «Радио Маяк».

Управляющий совет

Учёный совет

Совет старейшин

Совет регионов

Исполнительная дирекция

Создана в 2009 году, находится в Москве.

Ревизионная комиссия

Региональные отделения

Первые «периферийные отделы» общества были созданы в:

• 1850 — Кавказский в Тифлисе
• 1851 — Сибирский в Иркутске

Другие филиалы общества были созданы в Вильнюсе (1867), Оренбурге (1867), Киеве (1873), Омске (1877), Хабаровске (1894), Ташкенте (1897) и других городах. Некоторые организации были полностью автономны — как, например, Общество изучения Амурского края, созданное во Владивостоке в 1884 году и лишь формально вошедшее в ИРГО в 1894 году. В 1876 году прекратили свою деятельность отделы в Вильнюсе и Киеве.

К 1917 году Русское географическое общество насчитывало одиннадцать подразделений и около одной тысячи членов.

В настоящее время отделения Русского географического общества есть во всех субъектах Российской Федерации.

Награды Русского географического общества

Система награждений РГО включает в себя ряд медалей разного достоинства (большие золотые медали, именные золотые медали, малые золотые, серебряные и бронзовые медали); различные премии; почётные отзывы и дипломы. В период с 1930 по 1945 годы награждения не проводились.

• Большие золотые медали
  • Константиновская медаль, существовала как высшая награда РГО до 1929 года (с 1924 по 1929 годы называлась «Высшая награда общества»). В 2010 и 2011 году новоделы медали были вручены без статуса награды, как памятная медаль.
  • Большая золотая медаль географического общества СССР (1946—1998), Большая золотая медаль Русского географического общества (с 1998).
  • Большая золотая медаль отделений этнографии и статистики (1879—1930).
• Именные золотые медали
  • Золотая медаль имени П. П. Семенова (1899—1930, с 1946 года).
  • Медаль имени графа Ф. П. Литке (1873—1930, с 1946 года).
  • Золотая медаль имени Н. М. Пржевальского (с 1946 года).
• Малые золотые и приравненные к ним медали
  • Малая золотая медаль (1858—1930, с 1998 года).
  • Медаль имени Н. М. Пржевальского (серебряная; 1895—1930).
  • Серебряная медаль имени П. П. Семенова.
• Ненумерованные малые медали
  • Малая Серебряная медаль (1858—1930, с 2012 года).
  • Малая бронзовая медаль (1858—1930).
• Премии
  • Премия имени Н. М. Пржевальского
  • Премия Тилло
  • Жуковская премия
  • Премия имени С. И. Дежнёва
  • Почётные отзывы и дипломы

Библиотека РГО

В 1845 году, одновременно с Русским географическим обществом, создаётся и его библиотека. Начало книжной коллекции положено книгами, жертвуемыми членами Общества и лично присылаемыми авторами. Комплектование фонда предусматривало покупку книг и обмен изданиями с российскими и зарубежными научными учреждениями. Создание и деятельность подобной библиотеки имеет большое культурное значение для России. Понимая это, спустя 4 года после основания, руководство Общества поручает первые работы по приведению библиотеки в порядок Петру Семёнову (впоследствии — Семёнову-Тян-Шанскому, известнейшему русскому географу и государственному деятелю).

Фонд Библиотеки РГО (490 000 экз.) включает издания по всему спектру географических наук и сопредельных дисциплин — от физической географии до медицинской географии и географии искусства. Иностранные издания составляют значительную часть фонда, что подчёркивает научный характер библиотеки.

В составе фонда редкой книги XVI—XVIII вв. имеются издания Rossica (сообщения иностранцев о России), издания эпохи Петра I, классические описания путешествий и открытий.

Картографическая коллекция, насчитывающая 42 000 экземпляров, содержит редкие и единичные экземпляры рукописных карт и атласов.

Богатейший справочный фонд представлен энциклопедиями, словарями, путеводителями, библиографическими изданиями.

Фонд изданий РГО содержал экземпляры всех изданий, вышедших в свет под грифом «Русское географическое общество». К сожалению, отсутствие финансирования у региональных отделений в 1990-е годы эту традицию нарушило. Сегодня фонд изданий РГО уже не может характеризоваться максимальной полнотой.

В состав фонда входят книги из личных библиотек членов РГО, стоявших у его истоков — великого князя Константина Николаевича, Семёнова-Тян-Шанского и других выдающихся российских географов — Шокальского, Павловского, Шнитникова, Кондратьева.

С 1938 года и по сегодняшний день в приобретении изданий для Библиотеки РГО участвует Библиотека Российской академии наук (БАН). С середины XX века библиотека РГО является отделом БАН.

История Библиотеки РГО неотделима от истории России. В годы гражданской войны Библиотека Общества являлась своеобразным «клубом» географов Петрограда. Во время Великой Отечественной войны библиотека не предназначалась для эвакуации из блокированного Ленинграда, предоставляя свои фонды бойцам и командирам Советской Армии даже по ночам, когда освобождалось время для изучения литературы. Материалы по гидрометеорологическому режиму Ладожского озера были использованы для прокладки «Дороги жизни».

Уникальность фонда Библиотеки РГО подчёркивают книги, надписанные известными путешественниками и исследователями 2-й половины XX века — Т. Хейердалом, Ю. Сенкевичем, советскими космонавтами, Л. Гумилёвым.

Неизменной задачей Библиотеки является информационное обеспечение профессиональной и общественной деятельности членов РГО и сотрудников академических учреждений России.

Руководители Библиотеки

1. Головнин Александр Васильевич (1845—1849)
2. А. И. Шварц (1848—1849)
3. Александр Карлович Гирс (1849—1851)
4. Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский (1849—1851)
5. Евгений Иванович Ламанский (1851—1856)
6. Виктор Яковлевич Фукс (1856—1857)
7. М. И. Богомолов (1858)
8. Лаврентий Мариевич Броссе (1862—1871)
9. Пётр Андреевич Гильтебрандт (1873—1876)
10. Евгений Петрович Мельгунов (1876—1877)
11. Владимир Феоктистович Леонтьев (1877)
12. Фёдор Ильич Люценский (1876—1878)
13. Петр Владимирович Охочинский, Константин Сергеевич Мережковский (1878—1879)
14. Юлий Вильгельмович Бруннеман (1879—1899)
15. Владимир Владимирович Ламанский (1900—1902)
16. Николай Николаевич Щукин (1903—1907)
17. Николай Иванович Веселовский (1906—1908)
18. Елизавета Васильевна Разумовская (1908—1913)
19. Илья Петрович Мурзин (1908—1939)
20. Алексей Григорьевич Грумм-Гржимайло (1939—1941)
21. Евгений Евгеньевич Святловский (1941—1942)
22. Зоя Алексеевна Ромишовская (1942—1945)
23. Алексей Григорьевич Грумм-Гржимайло (1946—1951)
24. А. Н. Заплатина (1951—1952)
25. Таисия Александровна Ситникова (1952—1954)
26. Зинаида Фёдоровна Крюкова (1954—1955)
27. Нина Михайловна Лошкомоева (1955—1998)
28. Галина Игоревна Лепёхина (1998—2000)
29. Нина Михайловна Лошкомоева (2000—2001)
30. Светлана Евгеньевна Савина (2001—2012)
31. Светлана Дмитриевна Мангутова (2012 — н.в.)

Издания РГО

• Известия Русского географического общества — старейший российский географический научный журнал, издающийся Обществом с 1865 года. Выходит очень небольшим тиражом (около 130 экз.), известен главным образом специалистам. Редакция в Санкт-Петербурге.
• Вопросы географии — серия научных тематических сборников по географии, издающийся с 1946 года. К 2016 году вышло в свет более 140 сборников по всем отраслям географической науки.
• Лёд и снег — научный журнал, освещающий вопросы гляциологии и криолитологии.

В настоящее время к числу изданий РГО относится научно-популярный журнал «Вокруг света», издающийся с 1861 года, редакция в Москве.

Научный архив РГО

Одновременно с основанием Общества (1845 год) начал формироваться Научный архив — старейший и единственный в стране специально географический архив. Первые рукописи, поступившие в архив, были частными дарственными приношениями. Несколько позже архив стал систематически пополняться личными фондами членов Русского географического общества.

Особенно много рукописей было получено от членов Общества, любителей географии из широких масс сельской интеллигенции: учителей, врачей, духовенства в ответ на этнографическую программу Общества, изданную в 1848 году и разосланную в количестве семи тысяч экземпляров во все уголки России. Программа включала шесть разделов: относительно наружности, о языке, о домашнем быте, об особенностях общественного быта, об умственных и нравственных способностях и образовании, о народных преданиях и памятниках.

Их большого числа программ, разработанных Отделением этнографии, следует указать некоторые, оказавшие заметное влияние на пополнение рукописей архива, это: «Программа для собирания сведений л народных суевериях и повериях в Южной России» (1866 г.), «Программа для собирания народных юридических обычаев» (1877 г.), «Программа для собирания сведений о свадебных обрядах у великороссов и инородцев Восточной России» (1858 г.). Рукописи распределены по губерниям. Особо выделены коллекции Кавказа, Среднеазиатской России, Сибири, Прибалтийского края, Белоруссии, Польши, Финляндии. Выделены рукописи целых групп народностей — славян (восточных, западных, южных), народностей Среднеазиатсой России, Сибири, Европейской России. Материалы, относящиеся к зарубежным странам, систематизированы по частям света: Европа, Азия, Африка, Америка, Австралия и Океания.

Всего в архиве 115 этнографических коллекций — это более 13000 единиц хранения.

Среди документальных материалов архива выделяются по богатству и разнообразию фонд канцелярии Русского географического общества, насчитывающий более 5000 единиц хранения. Это рукописи по организации и создании. Общества, материалы по научно-организационной деятельности, материалы по организации многочисленных экспедиций, снаряженных Обществом, переписка по международным связям Общества и так далее.

Уникальным собранием документов являются личные фонды великих русских географов и путешественников: П. П. Семенова-Тян-Шанского, Н. М. Пржевальского, Н. Н. Миклухо-Маклая, П. К. Козлова, Г. Е. Грумм-Гржимайло, А. И. Воейкова, Л. С. Берга, В. Л. Комарова, В. А. Обручева, Н. И. Вавилова, Ю. М. Шокальского, Б. А. Вилькицкого и других. Будучи крупными учеными и путешественниками, они оставили интереснейшие описания природных условий, экономики, быта, народного творчества посещенных мест. Например, личный фонд Н. М. Пржевальского — 766 единиц хранения, среди них рукописи и полевые дневники всех пяти путешествий в Центральную Азию.

В настоящее время в архиве Общества 144 личных фондов — это более 50 000 единиц хранения.

Богат и разнообразен фотоархив, который насчитывает более 3000 единиц хранения.

Это фотоснимки по экспедиционным исследованиям, фотографические ландшафты, типы населения, бытовые сюжеты, виды городов и селений и так далее. Фотографии Переселенческого Управления.

Особо выделена коллекция рисунков — 227 единиц хранения.

Как исторические реликвии в архиве хранятся медали — это 120 единиц хранения.

В архиве хранятся 98 предметов, которые представляют историческую ценность — это предметы буддийского культа, уникальные вазы из бронзы и фарфора японской и китайской работы и так далее.

Архив Русского географического общества является научным отделом, где представители самых различных специальностей изучают его материалы.

Архив Общества участвует в различных международных выставках, занимается издательской деятельностью. Сотрудники архива консультируют и подбирают документы для документальных и художественных фильмов и так далее.

Руководители научного архива

Значительный вклад в развитие научного архива Географического общества внёс Е. И. Глейбер, который заведовал им с 1936 по 1942 год. Во время блокады Ленинграда, 14 января 1942 года он умер от истощения в помещении архива.

• После смерти Е. И. Глейбера заведующей архива была назначена Б. А. Вальская.
• После Б. А. Вальской архив возглавляла на протяжении нескольких десятилетий Т. П. Матвеева.
• 1995 — настоящее время — Мария Фёдоровна Матвеева.

Музей РГО

В 1860 году академик К. М. Бэр возглавил комиссию для научного подбора экспонатов, которые должны были войти в фонд музея Императорского Русского географического общества. Но только через 100 лет, в 1970 году, V съезд ГО СССР принял Постановление об организации музея, одобренное и профинансированное Музейным Советом при Президиуме Академии наук СССР. Музей Географического общества СССР был включен в список музеев АН СССР.

Музей был открыт 9 декабря 1986 году в особняке Общества, построенном в 1907—1908 годах по проекту архитектора Г. В. Барановского, где нашла своё отражение богатая и яркая история деятельности РГО.

Экспозиция музея наглядно показывала подлинные документы и экспонаты, картины и старинные фолианты, которые вызывают искренний интерес посетителей этого камерного и очень уютного уголка здания.

При строительстве дома РГО не было предусмотрено залов для музея, но интерьеры самого здания — вестибюль, лестница, библиотека, архив, кабинеты и актовые залы — представляют собой музейные помещения, в одном из которых и разместился Музей.

Небольшой по площади, но объемный по документальному наполнению музей не стал выставкой документов или «иконостасом» портретов. Художественными приемами оформлен плоскостной материал в витринах, не монотонно, но живо и интересно. Ведь объемные экспонаты ещё в 1891 году ИРГО были переданы в музеи Петербурга: Эрмитаж, Русский музей, Ботанический и Зоологический музеи, музей Горного института (за неимением площади для их размещения в ИРГО).

В экспозиции множество исторических фотографий, писем и карт известных исследователей-путешественников: А. И. Воейкова, Н. М. Книповича, Р. Е. Кольса, Г. Я. Седова, И. В. Мушкетова, С. С. Неуструева, В. К. Арсеньева, Б. П. Орлова, Ю. М. Шокальского, И. Д. Папанина, С. В. Калесника, А. Ф. Трешникова. Но есть и объемные предметы. Среди материалов В. А. Обручева представлены симпатичные мелочи полевой аптечки, старинная готовальня, курительная трубка. Рядом с дневником, веденным во время экспедиции на Памир в 1885—1886 годах, написанным удивительным почерком Г. Е. Грумм-Гржимайло, барометр и коробочка для перьев; прекрасно сохранившиеся рисунки бабочек, которых он коллекционировал совместно с великим князем Николаем Михайловичем (впоследствии председателем ИРГО). Тут же «переписка» этих увлекающихся энтомологией исследователей. А рядом «визитная карточка» великого князя Николая Михайловича Романова — председателя ИРГО, с его просьбой о снятии с себя полномочий председателя ИРГО в связи со сменой власти в стране.

Монголо-Сычуанская экспедиция И. К. Козлова 1907—1909 гг. была представлена фрагментом ткани (буддийская икона), найденным при раскопках города Хара-Хото в Монголии, и бронзовым ритуальным колокольчиком, звон которого должен «призывать внимание Бога».

Оригинальная табакерка и мешочек для перемалывания нюхательного табака привлекали внимание не только принадлежностью деду Ф. П. Литке, но и тем, что табакерка сделана из вулканической лавы и на её крышечке — знак Екатерининской эпохи, а мешочек — своеобразный «механизм» XVII века.

В витринах — была большая коллекция памятных медалей Географических общества мира; коллекция орудий лова морских животных с островов Берингова моря и Полинезии (экспедиция 1826—1829 годов Ф. П. Литке); коллекция археологических раскопок Мангазейского городища (историко-географическая экспедиция М. И. Белова 1959 года).

Среди экспонатов были личные вещи Н. М. Пржевальского, личный секретер-шкатулка И. Ф. Крузенштерна, нарядные каминные часы одного из участников антарктической экспедиции Беллинсгаузена-Лазарева (1819—1821 годов), личные вещи П. П. Семенова-Тян-Шанского и прекрасное его издание «Живописная Россия»; каретные часы начала XIX века члена-учредителя ИРГО П. И. Кёппена. Кроме того, в экспозиции находилось огромное количество оригинальных рисунков из этнографических коллекций Общества.

Можно сказать, что Музей являлся визитной карточкой истории деятельности Русского географического общества.

В 2009 году, в связи с ремонтом здания РГО экспозиции музея были демонтированы. Экспонаты в упакованном виде хранятся в здании РГО.

Руководители музея РГО

Всё время работы музея его бессменным заведующим, до своей смерти, была:

• 1986—2010 Л. И. Ярукова

Ныне куратором музейных фондов РГО является вице-президент РГО К. В. Чистяков.

Лекторий РГО им. Ю. М. Шокальского

Открыт 10 ноября 1938 года.

Уже за 1940 год было прочитано 122 лекции и лекторий посетило 30700 слушателей.

В 1941 году читали лекции в частях Ленинградского фронта. В землянках, на кораблях, в окопах, в госпиталях было прочитано около 2000 лекций.
17 января 1946 года возобновил деятельность Лектория в здании ГО .

К 1963 году работало 82 лектора среди них 12 докторов наук, 40 кандидатов наук. За год прочитано 252 лекции из них 180 — выездных, лекции посетили 22476 слушателей.

В 1967 году лекторий посетили уже более миллиона слушателей, прочитано более 10000 лекций, было налажено издание брошюр с текстами лекций. К 70-летнему юбилею Лектория было награждено Почётными грамотами около 70 лекторов.

Почётный член РГО, историк Г. А. Богуславский в статье к 70-летию Лектория сказал замечательные слова:

«…абсолютная открытость Лектория, его публичность, стремление реагировать на то, что сегодня интересует аудиторию, — всё это делает Лектории Русского географического общества не только старейшим, но непоколебимым в своей верности принципам и традициям центром высокой научной, политической и просветительской культуры. Притом культуры не только географической, но включенной в общий процесс познания России и мира… …И главное, наверное, не растерять, не измельчить эти великолепные традиции открытости, острого чувства новизны, научной добросовестности, „добротности“ и доброжелательности — ко всем, кто рядом, кто вновь пришёл, чтобы остаться.»

Руководители лектория РГО им. Ю. М. Шокальского

• 1967—1973 — В. А. Печёнкин
• 1973—1974 — Ю. А. Нечаев
• 1975—1983 — В. А. Соколов
• 1983—1988 — А. О. Бринкен
• 1988—1988 — К. В. Петухов
• 1989—1989 — И. А. Васильева
• 1990—1991 — Н. М. Межевич
• 1991—1993 — О. Б. Сциборский
• 1993—2008 — М. А. Рейхберг
• 2008—2??? — Л. А. Соловьёва
• 2??? — настоящее время — С. К. Кужугет

См. также

• Члены-учредители Русского географического общества (список)
• Члены Русского географического общества до 1917 года
• Члены Русского географического общества после 1991 года

• Список российских исследователей
• Географическое общество
• Международный географический союз
• Записки Императорского Русского географического общества
• Известия Русского географического общества

Литература

• Берг Л. С. Всесоюзное Географическое общество за сто лет. М.-Л., 1946.
• Географическое общество за 125 лет / Ред. С. В. Калесник, Л., 1970.
• Двадцатипятилетие Императорского Русского Географического общества 13 января 1871 г. СПб., 1872.
• Константинов О. А. Сто двадцать пять лет Географическому обществу СССР. Л., 1970.
• Русское географическое общество. 150 лет — М.: АО «Прогресс», 1995.
• Семёнов-Тян-Шанский П.П. История полувековой деятельности Императорского Русского Географического общества 1845—1895: В 3 частях. — СПб.: В тип. В. Безобразова и Комп., 1896.
  • Часть I-я. — XXX, 468 с.

Ссылки

• [www.rgo.ru .ru] — официальный сайт Русского географического общества
• [vk.com/vk.com/rgoclub Официальная страница Русского географического общества] в социальной сети «ВКонтакте»
• [rgo.msk.ru Русское географическое общество, Московский центр] (официальный сайт с 1999 по 2010 год)
• [archive.is/20130417172723/www.rgo.ru/2011/08/russkoe-geograficheskoe-obshhestvo-165-let-istorii/ История РГО]
• [lib.rgo.ru/dsweb/HomePage Издания РГО] — Электронная библиотека
• [encspb.ru/object/2804011571 Русское географическое общество, Историко-культурный интернет-портал «Энциклопедия Санкт-Петербурга»]
• Семёнов-Тян-Шанский, [runivers.ru/lib/detail.php?ID=1026976 Географическо-статистический словарь Российской Империи (в 5 томах) на сайте «Руниверс»]
• [pegion.ru/58df61cf841a.htm Журнал «Земля и люди» о наградах Географического общества АН СССР]. Июль 1967.

Отрывок, характеризующий Русское географическое общество

– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.