Георгианцы
Георгианцы (англ. Georgian poets) — предмодернистское течение в английской поэзии 1910-х годов.
При своём возникновении группа георгианцев настаивала на современности, актуальности своей эстетической позиции, подчёркивая это названием: первая из пяти групповых антологий «Georgian poetry» вышла в 1912, на следующий год после коронации британского короля Георга V.
Однако в историко-литературной перспективе видно, что оппонирующая с одной стороны Киплингу, а с другой стороны Уайлду эстетика георгианцев, которые, как пишет Е. Ю. Гениева, «свою художественную задачу видели в том, чтобы в лирических, описательных стихах воспеть сельский пейзаж, красоту и покой природы, повседневный быт»[1], была довольно консервативной. Впрочем, рамки течения были довольно расплывчаты, и наиболее яркие авторы среди георгианцев — Руперт Брук, Роберт Грейвз, Дэвид Герберт Лоуренс — в их эстетический канон не слишком хорошо укладывались.
Напишите отзыв о статье "Георгианцы"
Примечания
- ↑ Гениева Е. Ю. [feb-web.ru/feb/ivl/vl8/vl8-3922.htm Поэзия. «Блумсбери»] // История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1994. — Т. 8. — С. 392.
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Георгианцы
Рапп ничего не ответил.– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
