Георгиевский, Павел Иванович

Павел Иванович Георгиевский
Дата рождения:	1857(1857)
Место рождения:	село Царская Славянка,</br>Санкт-Петербургская губерния
Дата смерти:	25 марта 1938(1938-03-25)
Место смерти:	Прага, Чехословакия
Научная сфера:	экономист

Павел Иванович Георгиевский (1857 — 1938) — русский экономист и статистик, профессор Санкт-Петербургского университета.

Биография

Окончил Санкт-Петербургскую 3-ю гимназию (1875) и Санкт-Петербургский университет. Был в том же университете профессором политической экономии.

С 1911 года по 1917 состоял директором Центрального статистического комитета министерства внутренних дел.

Летом 1917 уехал на юг в Евпаторию. В 1920 выехал в Константинополь.

Жил в эмиграции в Чехословакии.

Научные работы

• "Международная хлебная торговля", том I (Санкт-Петербург, 1885);
• "Финансовые отношения государства и частных железнодорожных обществ в России и западноевропейских государствах" (Санкт-Петербург, 1887);
• "Исторический очерк развития путей сообщения в XIX веке" (Санкт-Петербург, 1893);
• "Призрение бедных и благотворительность" (Санкт-Петербург, 1894);
• "Краткий учебник политической экономии" (2-е изд., Санкт-Петербург, 1903);
• "Указатель русской экономической литературы", выпуск I (Санкт-Петербург, 1903);
• "О реформе университетов в России" (Санкт-Петербург, 1909).

Литература

• Георгиевский, Павел Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [wiw.webplan.ru/cgi-bin/about.cgi?ind=16&&doc=847 Георгиевский Павел Иванович]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/georgievski_pi.html Георгиевский Павел Иванович] на сайте «Хронос»
• Баринов Д.А., Ростовцев Е.А. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/35.html Георгиевский Павел Иванович] // Биографика СПбГУ

Отрывок, характеризующий Георгиевский, Павел Иванович

Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.