Калатозишвили, Георгий Михайлович
Поделись знанием:
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
(перенаправлено с «Георгий Калатозишвили»)
Георгий Калатозишвили | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Гражданство: | |
Профессия: |
Георгий Михайлович Калатозишвили (26 сентября 1929 — 22 июля 1984) — грузинский кинооператор, кинорежиссёр[1], актёр и сценарист.
Содержание
Биография
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Окончил операторский факультет ВГИКа (1954[1], мастерская Бориса Волчека[2]. В 1957 г. был оператором фильма «Невеста» («Ленфильм», совместно с В. Коротковым)[1]. С 1958 года работал на киностудии «Грузия фильм» — оператором (с 1959 года или ранее) и режиссёром (с 1968 года)[1].
Народный артист Грузинской ССР (1980).
Ушёл из жизни 22 июля 1984 года.
Семья
Отец Михаи́л Константи́нович Калатозов (Калатозишвили) — советский кинорежиссёр, сценарист, народный артист СССР. Сын — Михаил Георгиевич Калатозишвили
Фильмография
Операторские работы
- 1957 — «Невеста» (с В. Коротковым)[1]
- 1959 — «Прошедшее лето»
- 1960 — «Повесть об одной девушке»
- 1961 — «Костры горят»
- 1963 — «Я, бабушка, Илико и Илларион»
- 1964 — «Белый караван» (с Л. И. Калашниковым)[1]
- 1965 — «Я вижу солнце»
- 1966 — «Он убивать не хотел» (с И. Амасийским)[1]
Режиссёрские работы
- 1967 — «Шарманка»
- 1969 — «Смерть филателиста»
- 1971 — «Я, следователь...»
- 1974 — «Сибирский дед»
- 1976[1] — «Кавказский пленник»
- 1977 — «Кафе «Изотоп»»
- 1978 — «Кавказская повесть»
- 1980 — «Шальная пуля»
- 1983 — «Ратили» (СССР, ЧССР)[1]
- 1985 — «Проделки Скапена»
Сценарные работы
- 1969 — «Смерть филателиста»
- 1976 — «Кавказский пленник»
- 1978 — «Кавказская повесть»
- 1980 — «Шальная пуля»
Актёрские работы
Награды
- Народный артист Грузинской ССР (1980)
Напишите отзыв о статье "Калатозишвили, Георгий Михайлович"
Примечания
Литература
- Калатозишвили (Калатозов) Георгий Михайлович // Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С.И. Юткевич. — М.: Сов. энциклопедия, 1986. — С. 166. — 640 с. — 100 000 экз.
Ссылки
- Георгий Калатозишвили (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [wayback.archive.org/web/20070112140031/www.kalatozov.ru/print/gmk_biography-652.html Георгий Михайлович Калатозишвили]. kalatozov.ru; archive.org. — Недоступная ссылка заменена архивной. Проверено 30 марта 2013. [www.webcitation.org/6FcDPU1qE Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].
- mediateka.km.ru/cinema_2001/Encyclop.asp?Topic=topic_segida_p2154 (недоступная ссылка)
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Калатозишвили, Георгий Михайлович
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 26 сентября
- Родившиеся в 1929 году
- Родившиеся в Тбилиси
- Умершие 22 июля
- Умершие в 1984 году
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры Грузии
- Кинорежиссёры СССР
- Актёры по алфавиту
- Актёры Грузии
- Актёры СССР
- Актёры XX века
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы Грузии
- Сценаристы СССР
- Фильмы Георгия Калатозишвили
- Выпускники ВГИКа
- Народные артисты Грузинской ССР
- Персоналии:Ленфильм
- Персоналии:Грузия-фильм