Милляр, Георгий Францевич

Георгий Милляр
Имя при рождении:	Георгий Францевич де Мильё
Дата рождения:	25 октября (7 ноября) 1903(1903-11-07)
Место рождения:	Москва, Московская губерния, Российская империя
Дата смерти:	4 июня 1993(1993-06-04) (89 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Профессия:	актёр
Карьера:	1920—1993
Награды:

Гео́ргий Фра́нцевич Милля́р (урождённый де Мильё; 25 октября (7 ноября) 1903, Москва, Российская империя — 4 июня 1993, там же, Российская Федерация) — советский актёр театра и кино, народный артист РСФСР. Широко прославился в СССР благодаря образу Бабы-Яги и нескольких других отрицательных персонажей в фильмах-сказках режиссёра Александра Роу. Всего актёр принял участие в 16 фильмах Роу и исполнил там 30 ролей. Вне сказок снимался в основном в эпизодических или второстепенных ролях, также работал в области дублирования и озвучивания мультфильмов.

Биография

Детство и юность

Георгий де Мильё родился 25 октября (7 ноября) 1903 года в Москве. Впоследствии Георгий жалел, что его дата рождения пришлась на День Великой Октябрьской социалистической революции, и говорил, что предпочёл бы появиться на свет в День взятия Бастилии (14 июля). Его отцом был Франц де Мильё, французский инженер-мостостроитель, уроженец Марселя, приехавший в Россию на работу, матерью была дочь иркутского золотопромышленника Елизавета Алексеевна Журавлёва. Отец Георгия умер в 1906 году в Ялте, когда сыну не исполнилось и трёх лет. Тем не менее, детство мальчика проходило в роскоши. Он воспитывался гувернантками-француженками, изучал языки, музыку, много читал.

Ещё до начала Первой мировой войны вдова де Мильё переехала из Москвы в Геленджик, опасаясь нарастающих в стране волнений. После революции 1917 года семья осталась без родных и без денег, дом в Геленджике был конфискован, а большая московская квартира была превращена в коммунальную, где Миллярам отвели лишь одну комнату. Впоследствии Георгий сменил фамилию, чтобы не афишировать своё аристократическое происхождение. Знание иностранных языков он всю жизнь не указывал в анкетах, хотя свободно владел французским и немецким.

Георгий с детства увлекался искусством, слушал Шаляпина, Нежданову, Собинова. Любовь к театру ему привила его тётка, театральная актриса. Ещё в семь лет будущий актёр впервые попробовал нанести грим, попытавшись перевоплотиться в Мефистофеля из «Фауста», однако был разочарован, когда вызвал у родственников смех, а не испуг.

Карьера в театре

По окончании обучения в школе Георгий устроился работать в геленджикский театр бутафором, но, мечтая о сцене, учил все роли. Дебют актёра состоялся в спектакле «Золушка». Актриса, игравшая заглавную роль, заболела, и Милляр её подменил. Неожиданный дебют прошёл удачно, и Милляр стал в случае необходимости подменять актёров. Так в 1920 году с женской роли началась его актёрская карьера. Милляр стал одним из ведущих актёров театра. В 1924 году он, будучи уже известным провинциальным актёром, поступил в Школу юниоров при Московском театре Революции (ныне Театр им. Маяковского). Преподаватели настороженно отнеслись к юноше из-за его непривычной для актёра внешности и проблем с дикцией. «По своим психофизическим данным я был тяжелым учеником, и многие преподаватели бросили бы меня, если бы не чувство профессиональной любознательности… „Консилиум“ педагогов долго не мог предрешить исхода ни за, ни против, и поэтому меня не выгоняли…», — вспоминал актёр.

Окончив школу, Милляр поступил на работу в театр. Он принял участие в нескольких спектаклях, среди его ролей были герцог Альбано («Озеро Люль»), Мокроносов («Конец Криворыльска»), Пикель («Гоп-ля, мы живём»), аптекарь («Ромео и Джульетта»), Атташе («Голгофа»), Болтиков («Инга»), Имангужа («Поэма о топоре»), мистер Гоукер («Улица радости»), граф Людовико («Собака на сене»).

Карьера в кино

Несмотря на успех в театре, Милляр продолжал мечтать о карьере в кино. Театральные критики ещё в 1920-е годы отмечали: «Крупные способности Милляра в области мимики жеста и пластики, пожалуй, имели бы большее применение в кино». Однако первые его обращения в киностудии, в том числе и к Александру Роу, не увенчались успехом. Первые пробы у Роу актёр провалил из-за волнения. Свою кинокарьеру Милляр начал с эпизодических появлений в нескольких фильмах. Однако позже Роу вспомнил об этом актёре и предложил ему роль в экранизации (1938) сказки «По щучьему велению», своём первом самостоятельном фильме. В этом фильме Милляр сыграл роль царя Гороха, и зрители увидели вздорного, злого дурака, облачённого в царские одежды. Ради этой роли ему пришлось сбрить брови и волосы на голове, что, по воспоминаниям актёра, вызвало шок у домашних. Картина была тепло принята критиками и аудиторией, и Роу сразу же получил заказ на следующую киносказку.

Между режиссёром и актёром завязалась многолетняя дружба. Роу снимал Милляра во всех своих фильмах, часто одновременно в нескольких ролях. Наиболее характерным для него образом стала героиня русских сказок Баба-Яга. О том, как рождался образ Бабы-Яги, сам Милляр рассказывал так: «В Ялте я старушку увидел — коз пасла на Чайной горке. Старая-престарая гречанка, сгорбленная, нос крючком, недобрый взгляд, в руках короткая палочка. Чем не Баба-яга?… А ещё обильный материал мне дала соседка по коммуналке. Характер у неё был ужасный, склочница, ей надо было обязательно кого-нибудь поссорить». Впервые в образе Бабы-Яги Милляр предстал в фильме-сказке «Василиса Прекрасная» (1939). Изначально на роль Бабы-Яги пробовались множество актрис, в том числе Фаина Раневская, но Роу не мог подобрать подходящей кандидатуры и обратился за советом к Милляру. «Не женская это роль. Вот скажите мне, какая актриса позволит сделать себя такой страшной на экране? А я все стерплю», — сказал актёр. Образ получился настолько пугающим, что присутствующие на съёмках дети при виде Милляра разбегались. Фильм снимали в сильную жару. Милляру пришлось больше 20 дублей съезжать из печки по жёлобу, который из-за жары нагрелся так сильно, что актёр получил ожог.

В 1944 году актёр исполнил роль Кащея Бессмертного в одноимённом фильме. Милляр играл практически без грима, используя своё крайне худощавое телосложение и знаменитый голос. Вначале он отказывался от роли, говорил, что не справится с ней, но позже всё же согласился. При подготовке к съёмкам актёр обошел оставшиеся в Москве церкви, чтобы посмотреть, как иконописцы изображали чёрта. Фильм снимался во время Великой Отечественной войны, и киностудия была эвакуирована в Среднюю Азию — в Душанбе, где накануне съёмок в условиях недоедания и антисанитарии актёр перенёс малярию, вследствие которой весил во время съёмок всего 48 кг. Как и Баба-Яга в первом фильме Милляра, Кащей стал устрашающим персонажем. Даже лошади, на которой скакал Милляр, пришлось завязать глаза, иначе она отказывалась подпускать его к себе. Премьера фильма состоялась 9 мая 1945 года — Кащей стал для зрителей олицетворением побеждённых на войне нацистских сил. Сам режиссёр хотел видеть в персонаже аллюзию на Гитлера. После этого фильма Милляр, по его словам, стал «официальным представителем нечистой силы в кинематографе».

В своих следующих сказочных ролях Милляр решил перейти к более ироничному обыгрыванию отрицательных персонажей. В 1959 году он появился в роли покорного слуги Квака в киносказке «Марья-искусница». Во время съёмок актёра покрывали зелёнкой и обували в зелёные ласты. Знаменитая манера речи Квака была идеей самого Милляра. В 1964 году на экраны вышел фильм «Морозко», где Милляр вновь перевоплотился в Бабу-Ягу. Он готовился к роли, занимаясь гимнастикой с шестом, чтобы умело пользоваться метлой. Кинокритик из журнала «Советский экран» так отозвалась о работе актёра:

Баба Яга в «Морозке» — восьмой вариант этого образа в исполнении Г. Милляра. Как и в других картинах, живет Баба Яга в избушке на курьих ножках, в ступе летает, положительного героя собирается в печке изжарить — вроде бы классическая, так сказать, ведьма, а в то же время и несколько иная: не скрывают ни режиссёр, ни актёр, какая она старая да хворая — причем страдает не чем иным, как вполне современным радикулитом. Не лишена Баба Яга и некоторого человеческого обаяния. Устав долго и нудно препираться с Иваном, который никак не хочет ей подчиниться, измученно присаживается на порог хаты, энергично потирая больную поясницу. Здесь она скорее похожа на сварливую «кухонную» скандалистку, чем на традиционное олицетворение тёмного, злого начала.

В 1967 году актёр вновь сыграл Бабу-Ягу в очередном фильме Роу «Огонь, вода и… медные трубы». Здесь же он впервые с 1944 года вернулся к образу Кащея Бессмертного, однако тут этот персонаж был значительно изменён: в отличие от первого фильма, где Кащей был воплощением зла, в картине 1967 года он предстаёт гораздо более симпатичным неудачливым женихом. В том же году появился в эпизодической роли пожилого любителя домино в получившей широкий успех кинокомедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» и сыграл небольшую роль французского солдата Мореля в киноэпопее «Война и мир», удостоенной премии «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. В 1970 году перевоплотился в шута Ивана Балакирева в историческом фильме «Баллада о Беринге и его друзьях».

После смерти Роу в 1973 году Милляр принимал участие в фильмах в основном во второстепенных или эпизодических ролях. Кончина режиссёра стала ударом для многих членов его актёрской команды, раз за разом снимавшихся в его фильмах. В 1988 году был удостоен звания Народного артиста РСФСР. Высказывались мнения, что широко признанный критикой и зрителями актёр долго не был отмечен этой наградой потому, что всю жизнь имел холодные отношения с властью.

Последние годы жизни актёра мало снимали, и он соглашался на любые роли в фильмах, ответственно подходил к игре даже в эпизодах. Скончался Георгий Францевич Милляр 4 июня 1993 года от воспаления лёгких за несколько месяцев до 90-летнего юбилея. Похоронен на Троекуровском кладбище (участок № 3). После его смерти жена и приёмная дочь передали некоторые части его архива с письмами, записями, фотографиями и грамотами в Музей кино. Большая часть документов, тем не менее, была утрачена.

Личная жизнь

По воспоминаниям друзей и коллег, Милляр был эрудированным, весёлым, лёгким в общении человеком, любил детей. Режиссёр документального фильма о Милляре Юрий Сорокин рассказал об эпизоде, когда актёра позвали на детский праздник, и он нарисовал 850 картинок с Бабой-Ягой, чтобы подарить по одной каждому ребёнку, но о нём забыли. Милляр любил анекдоты, за своё пристрастие к ним называл себя «Стариком Похабычем». Также стал известен так называемый «алфавит Милляра» — сборник высказываний актёра. Любил выпить, но не злоупотреблял алкоголем, хотя и регулярно проносил горячительные напитки на съёмки. Для этого часто использовал различные ухищрения, например, договаривался с продавщицей, чтобы она подливала алкоголь в бидоны с молоком. Настороженно относился к советской власти, в частности, из-за отнятого в детстве богатства.

До пожилого возраста Милляр не состоял в браке, детей у него не было, жил вместе с матерью в коммунальной квартире на Бронной улице. Лишь в 70-летнем возрасте актёр получил отдельную 2-комнатную квартиру на окраине Москвы. В 1969 году, в возрасте 65 лет, после смерти матери, он по совету Роу женился на своей соседке по квартире Марье Васильевне, работавшей в охране одного из министерств. Женщина была на 5 лет моложе жениха, и когда он сделал ей предложение, она попыталась отказаться: «Георгий Францевич, да мне мужчины-то уже не нужны!» На это Милляр уверенно возразил: «А я не мужчина, я — Баба-Яга». Свадьбу отмечали во время съёмок картины «Варвара-краса, длинная коса» на берегу реки Москва. По словам кинокритика Игоря Гаврикова, брак был основан исключительно на взаимных выгоде и уважении, но не на романтических чувствах. В окружении Милляра ходили слухи о том, что он был гомосексуалом, и свадьба была подстроена Роу, чтобы его друг не был привлечён к уголовной ответственности за мужеложство. Сообщается, что актёр впервые был арестован по обвинению в мужеложстве еще в 1930-х годах, но после нескольких дней содержания под стражей его освободили.

Критика и амплуа

Игра Милляра получала высокие оценки специалистов. «Каждая его роль становилась маленьким шедевром», — сказал кинокритик Игорь Гавриков.

Милляр был ярко выраженным характерным артистом, мастером гротеска и буффонады. Его уникальный голос, старчески дребезжащий, переламывающийся на утробное сопение, как нельзя лучше подходил для озвучивания сказочных злодеев, в первую очередь Бабы-Яги, Кощея Бессмертного, Чудища морского и т. д. Актёр практически сам изобрёл костюм и грим Бабы-Яги — грязное серое тряпьё, наверченное на туловище и голову, растрёпанные седые волосы, большой нос с бородавками, торчащие клыки, безумно поблёскивающие глаза. Баба-Яга Милляра получилась не просто страшной, зловещей и жуткой, но и в какой-то степени хрестоматийной. В кино Милляр играл в целом в основном стариков. Милляр предпочитал словам мимику и пластику. Он считал, что немое кино было гораздо выразительнее звукового. Милляр сам придумывал походку, жесты, правил сценарий. Самостоятельно выполнял все трюки в фильмах.

Сам актёр говорил, что мечтал сыграть и более серьёзные роли, такие как Вольтер, Суворов, Цезарь. «Сказочные образы — моя стихия, моя привязанность. Но как хочется сыграть однажды роль глубокую, психологическую. Слепить характер сильный, острый, самобытный. Шекспировский Цезарь, Вольтер, Суворов — вот о чем я, грешный, мечтаю», — говорил он. Однако в более серьёзном кино актёру не удалось полностью проявить свой талант. Тем не менее, режиссёры тянулись к нему, много и часто снимали в своих фильмах, хотя и обычно во второстепенных ролях.

Фильмография

Актёрские работы

1. 1931 — Рядом с нами — генерал
2. 1932 — Штурм — чиновник
3. 1933 — Марионетки — лысый чиновник (нет в титрах)
4. 1933 — Рваные башмаки — прохожий (в титрах не указан)
5. 1938 — По щучьему веленью — царь Горох
6. 1939 — Василиса Прекрасная — гусляр, старик-отец, Баба-Яга
7. 1940 — Брат героя — врач (нет в титрах)
8. 1940 — Салават Юлаев — управляющий рудником
9. 1940 — Сибиряки — дед Яков
10. 1940 — Яков Свердлов — старик-лавочник, участник собрания социалистов (нет в титрах)
11. 1941 — Конёк-Горбунок — мудрый сказитель, разбойник, спальник Чихирь
12. 1942 — Принц и нищий — Йокель
13. 1942 — Швейк готовится к бою — хозяин пивной «Приют шофёров» и тапёр Дворжак
14. 1943 — Мы с Урала — дед Томакуров
15. 1943 — Новые похождения Швейка — немец, обрабатывающий мобилизованного Швейка (нет в титрах)
16. 1944 — Кащей Бессмертный — Кощей Бессмертный, старичок
17. 1945 — Пятнадцатилетний капитан — туземец (нет в титрах)
18. 1947 — Мальчик с окраины — член экзаменационной комиссии
19. 1948 — Первоклассница — почтальон
20. 1950 — В степи — водовоз (нет в титрах)
21. 1950 — Заговор обречённых — прислуга в американском посольстве (нет в титрах)
22. 1950 — Смелые люди — немец с губной гармошкой (нет в титрах)
23. 1951 — Сельский врач — больной (нет в титрах)
24. 1952 — Майская ночь, или Утопленница — писарь
25. 1953 — Завтрак у предводителя — кучер Карп
26. 1954 — Налим — Ефим
27. 1954 — Море студёное — дьячок
28. 1955 — Белый пудель — слуга Иван
29. 1955 — Овод — нищий
30. 1955 — Самоуверенный карандаш — дворник
31. 1955 — Секрет красоты — председатель экзаменационной комиссии
32. 1955 — Судьба барабанщика — Николя
33. 1956 — Драгоценный подарок — профессор Утятин
34. 1956 — Человек родился — сосед Петрова
35. 1957 — Его время придёт — эпизод
36. 1957 — Звёздный мальчик — слуга в замке (нет в титрах)
37. 1957 — Как поймали Семагу — посетитель кабачка
38. 1957 — Новый аттракцион — охотник из шалаша
39. 1957 — Поединок — Клодт
40. 1957 — Шторм — человек на заготовке дров (нет в титрах)
41. 1958 — Девушка с гитарой — флейтист (нет в титрах)
42. 1958 — Звероловы — эпизод (нет в титрах)
43. 1958 — Лавина с гор — слуга Муса (нет в титрах)
44. 1958 — Новые похождения Кота в сапогах — шут, колдунья
45. 1958 — Сампо — чародей
46. 1958 — Юность наших отцов — поп
47. 1959 — Василий Суриков — ряженый
48. 1959 — В нашем городе — дворник
49. 1959 — Косолапый друг — зритель в цирке
50. 1959 — Марья-искусница — Квак
51. 1959 — Муму — человек, купивший Муму у Степана (нет в титрах)
52. 1959 — Необыкновенное путешествие Мишки Стрекачёва — работник почты
53. 1959 — Судьба человека — пьяный немецкий солдат (нет в титрах)
54. 1959 — Тоже люди — французский офицер
55. 1960 — Конец старой Берёзовки — прохожий (нет в титрах)
56. 1960 — Осторожно, бабушка! — пенсионер Барашкин, исполняет песни (в титрах не указан)
57. 1960 — Своя голова на плечах — сторож
58. 1961 — Вечера на хуторе близ Диканьки — чёрт, сплетница
59. 1961 — Совершенно серьёзно. Приятного аппетита — швейцар (нет в титрах)
60. 1961 — Человек ниоткуда — электромонтер (нет в титрах)
61. 1961 — Совершенно серьёзно. Пёс Барбос и необычный кросс — полицейский-городовой из Рыбнадзора в лодке
62. 1962 — Деловые люди. Вождь краснокожих — папаша Эбенезер Дорсетт
63. 1962 — Я купил папу — продавец в зоомагазине (нет в титрах)
64. 1963 — Большой фитиль. Гудок — капитан парохода
65. 1963 — Королевство кривых зеркал — наиглавнейший церемониймейстер, возчик, вдовствующая королева
66. 1963 — Сгорел на работе — эпизод
67. 1963 — Слепая птица — буфетчик
68. 1963 — Сорок минут до рассвета — эпизод
69. 1964 — Всё для Вас — дворник
70. 1964 — Морозко — Баба-Яга, разбойник-дьяк
71. 1964 — Обыкновенное чудо — палач
72. 1965 — Бывает и так — «Скелет Аполлона»: эпизод и «Сбежала машина»: озвучивание
73. 1966 — Заблудший (фильм) — колхозник — возница
74. 1966 — Весёлые расплюевские дни — Омега
75. 1966 — Волшебная лампа Аладдина — Наимудрейший
76. 1966 — Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика — доминошник
77. 1967 — Война и мир — пленный француз Морель
78. 1967 — Дубравка — Антон Юрьевич, почтальон
79. 1967 — Огонь, вода и… медные трубы — Кощей Бессмертный, Баба-Яга, пожарный
80. 1968 — Калиф-аист — мудрец Селим
81. 1968 — Улыбнись соседу — Владимир Захарович
82. 1969 — Варвара-краса, длинная коса — царь Чудо-Юдо
83. 1969 — Две улыбки. Выкрутасы — эпизод
84. 1969 — Старый дом — конвоир
85. 1970 — Баллада о Беринге и его друзьях — шут Балакирев
86. 1970 — Бушует «Маргарита» — пассажир (нет в титрах)
87. 1970 — Хуторок в степи — старик
88. 1970 — Шаг с крыши — вождь хапов Гы
89. 1971 — Держись за облака — Березка
90. 1971 — Достояние республики — железнодорожник
91. 1971 — Гойя, или Тяжкий путь познания — посыльный инквизитора (нет в титрах)
92. 1972 — Включите северное сияние — учитель физики
93. 1972 — Золотые рога — Баба-Яга, дед Маркел
94. 1973 — Доброе дело — генерал
95. 1973 — Обновили — дедушка Бори
96. 1975 — Финист — Ясный Сокол — Кастрюк
97. 1976 — Деревня Утка — Шишок Мсье Браунинг
98. 1976 — Пока бьют часы — министр войны
99. 1976 — Развлечение для старичков — дедушка
100. 1978 — Замурованные в стекле — эпизод
101. 1978 — Осенние колокола — правитель европейской державы
102. 1979 — Мой первый друг — предводитель бродяг Дик
103. 1979 — Самые большие гонки — эпизод
104. 1980 — Если бы я был начальником — дед Любы
105. 1980 — История одного подзатыльника — прадедушка Димы Бугаева
106. 1980 — Полёт с космонавтом — старый конюх (нет в титрах)
107. 1980 — У матросов нет вопросов — пассажир
108. 1981 — Андрей и злой чародей — Цмок
109. 1981 — Шестой — старик-шахматист
110. 1982 — Безумный день инженера Баркасова — сосед
111. 1982 — Серебряное ревю — дядя Яша (нет в титрах)
112. 1983 — Без особого риска — пассажир ялтинского автобуса (нет в титрах)
113. 1983 — Мэри Поппинс, до свидания! — ворон (1 серия, «Леди Совершенство») / попугай Сэр Томас (2 серия, «Неделя кончается в среду»; озвучивание)
114. 1983 — Комета — пенсионер
115. 1984 — Осенний подарок фей — солдат-охранник
116. 1985 — Внимание! Всем постам… — пациент в больнице (нет в титрах)
117. 1985 — Господин гимназист — пассажир на вокзале
118. 1985 — После дождичка в четверг — визирь шаха Бабадура
119. 1986 — Кин-дза-дза! — постовой старик-эцилопп в капюшоне (в титрах не указан)
120. 1986 — Полёт в страну чудовищ — генерал
121. 1988 — На помощь, братцы! — царь
122. 1990 — Убийство свидетеля — старичок с улицы
123. 1991 — Veniks. Половые щетки — Ариана
124. 1991 — Действуй, Маня! — Иван Акимыч
125. 1991 — Пять похищенных монахов — вор Кощей
126. 1992 — Детонатор — чукча
127. 1992 — Ка-ка-ду — адвокат

Озвучивание мультфильмов

1. 1940 — Ивась — Генерал
2. 1947 — Конёк-Горбунок — Царь
3. 1948 — Новогодняя ночь — Леший (нет в титрах)
4. 1948 — Сказка о солдате — нищий
5. 1949 — Весенняя сказка — Тетерев
6. 1949 — Гуси-лебеди — Ёж
7. 1949 — Скорая помощь — Мистер Удав
8. 1950 — Чудо-мельница — царь Андрос
9. 1950 — Дудочка и кувшинчик — Дятел
10. 1953 — Братья Лю — тюремщик
11. 1953 — Лесной концерт — Крот
12. 1954 — Стрела улетает в сказку — Ворон
13. 1954 — Царевна-Лягушка — Баба-Яга
14. 1954 — Подпись неразборчива — Трезор Трезорыч, сторожевой пёс
15. 1954 — Козёл-музыкант — Козёл
16. 1954 — На лесной эстраде — Дятел
17. 1955 — Заколдованный мальчик — гусь 
18. 1955 — Храбрый заяц — старый заяц
19. 1955 — Юля-капризуля — обруч
20. 1956 — Миллион в мешке — господин Миллион
21. 1957 — В некотором царстве — барабанщик
22. 1958 — Золотые колосья — Болотный дед
23. 1958 — Краса ненаглядная — Кащей Бессмертный
24. 1958 — На перекрёстке — Консервная банка
25. 1959 — Скоро будет дождь — Дракон
26. 1960 — Железные друзья — Гвоздь
27. 1960 — Королевские зайцы — министр короля
28. 1960 — Человечка нарисовал я — маляр Герасим, бродяга
29. 1960 — Тринадцатый рейс — диспетчер Дятел
30. 1961 — Чиполлино — сыщик Моркоу
31. 1963 — Дочь Солнца — Мороз
32. 1965 — Лягушка-путешественница — старый селезень
33. 1966 — Про бегемота, который боялся прививок — Марабу
34. 1970 — Сказка сказывается — Кащей Бессмертный
35. 1970 — Рассказы старого моряка. Необычайное путешествие — Старый моряк
36. 1971 — Как ослик счастье искал — Ворон
37. 1972 — Фока — на все руки дока — шут
38. 1974 — Молодильные яблоки — Кащей Бессмертный
39. 1975 — Мук-скороход — Ханум, любительница кошек
40. 1976 — Заяц, Скрип и скрипка — Скрип
41. 1976 — Утренняя песенка — гномик
42. 1977 — Незнайка в Солнечном городе — милиционер Караулькин
43. 1978 — Беда — Беда
44. 1978 — Лесные сказки
45. 1980 — Семь братьев — Гном
46. 1981 — Вук — лягушка, петух
47. 1981 — Как здоровье, братец Лис? — Ворон
48. 1986 — Сын камня и великан — великан Иныш

Литература

• Милляр Г.Ф. Я — второй Раневская, или Й — третья буква. — М.: АСТ, 2015. — 224 с. — (Портрет эпохи). — ISBN 978-5-17-090205-7. .
• Яловецкая Р. «Георгий Милляр» серия «Актёры советского кино», выпуск 7 — М. изд-во «Искусство», 1971; 260 с., тираж 200’000 экз. с.158-169.
• Капков С. В. «В гостях у сказки» — М. изд-во «Алгоритм», изд-во «Эксмо», 2006; ISBN 5-699-15640-2
• Капков Сергей. «Эти разные, разные лица» серия «Легенды советского кино» — М. «Алгоритм» 2001; 496 с. твёрдый переплет, обычный формат; тираж 3000 экз.; ISBN 5-9265-0041-9 / 5926500419

Документальные фильмы

• «Георгий Милляр. Вся нечистая сила» (документальный телефильм Ольги Борщ, Россия, 2003).
• «Георгий Милляр» (документальный телефильм Сергея Урсуляка из цикла «Пёстрая лента», Россия, 2005).
• «Георгий Милляр» (документальный телефильм из цикла «Мой серебряный шар», Россия, 2006).
• «Георгий Милляр» (документальный телефильм Дмитрия Кужарова, первый о Милляре из цикла «Как уходили кумиры…», Россия, 2006).
• «Георгий Милляр» (документальный телефильм Анны Филимоновой из цикла «Человек в кадре», Россия, 2007; при создании фильма использовались архивные съёмки).
• «Георгий Милляр» (документальный телефильм Сергея Щербакова, второй о Милляре из цикла «Как уходили кумиры…», Россия, 2010).

Ссылки

• Георгий Милляр (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=1&e_person_id=599 Георгий Милляр] в Энциклопедии отечественного кино

Отрывок, характеризующий Милляр, Георгий Францевич

– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.