Чантурия, Георгий Отарович
| Георгий Отарович (Гия) Чантурия | |
| გიორგი (გია) ჭანტურია | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Образование: |
Высшее историческое |
| Вероисповедание: |
православное христианство |
| Партия: |
Общество Ильи Чавчавадзе (1987—1988) |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
политика |
Георгий Отарович (Гия) Чантурия (груз. გიორგი [გია] ჭანტურია) (19 августа 1959, Тбилиси, Грузинская ССР, СССР — 3 декабря 1994, Тбилиси, Грузия) — советский диссидент, организатор многочисленных антисоветских и антирусских митингов, крупнейшим из которых стал апрельский митинг. После распада СССР — грузинский политический деятель, лидер националистической партии НДПГ (c 1988 по 1994 гг.). Его убийство вызвало широкий резонанс в стране и является предметом споров до сих пор.
Содержание
Биография
Советский период (-1991)
В 70-е годах начал активно участвовать в диссидентском и националистическом движении. В 1978 году Георгий Чантурия стал одним из первых стихарников Католикоса-Патриарха Всея Грузии. В 1979 году был впервые арестован за диссидентскую деятельность. В 1981 году стал одним из основателей возрождённой Национально-демократической партии. После возрождения НДПГ, Чантурия участвовал в подпольном выпуске в Тбилиси самиздатовского журнала «Моамбе» («Вестник»), бюллетеня «Картули Хроника» («Грузинская Хроника»). В 1983 году был осуждён по ст. 206-3 УК Грузинской ССР (организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок) на 3 года лишения свободы. Помилован в 1985 году.
В 1989 году стал одним из организаторов кровавого апрельского митинга.
В 1991 году по инициативе президента Звиада Гамсахурдиа был привлечён к уголовной ответственности, но в связи с отстранением Гамсахурдиа от власти судебное разбирательство и уголовное дело были прекращены.
Независимая Грузия (1991—1994)
Убийство (1994)
3 декабря 1994 года Чантурия был расстрелян во дворе собственного дома. Находившаяся вместе с ним в машине его супруга Ирина Саришвили, также в результате обстрела, получила несколько ранений. Похоронен во дворе Кашветской церкви в Тбилиси[1].
Убийство Чантурия вызвало огромный политический и общественный резонанс в стране. В данном убийстве, а также ряде других политических убийств, обвинили экс-министра безопасности Игоря Гиоргадзе. После его бегства из страны в 1996 году грузинские власти объявили его в международный розыск[1].
Согласно сообщениям некоторых СМИ, на брифинге, проходившем во дворе Кашветской церкви 3 ноября 2007 года, Ирина Саришвили назвала имена убийц своего мужа. По её словам, ликвидация Георгия Чантурия была организована тогдашним министром внутренних дел Грузии Шота Квирая, бывшим заместителем председателя комитета Парламента Грузии по вопросам обороны и безопасности Николозом Руруа и его братом Георгием Руруа, бывшим «мхедрионовцем». Всего же в убийстве принимало участие 14 человек, однако арестован из них был только один — Темур Хачишвили. Причиной этого, по мнению Саришвили, явилось покровительство властей Эдуарда Шеварднадзе, не заинтересованных в розыске и наказании убийц[1].
Однако через месяц после этого, в начале декабря 2007 года, тогдашний руководитель Комитета по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе заявил, что подобными обвинениями против Георгия Руруа Ирина Саришвили пытается перекрыть собственную вину, поскольку «Георгий Чантурия стал жертвой бывшего шефа безопасности, Игоря Гиоргадзе, а лидером партии Игоря Гиоргадзе является Ирина Саришвили»[1].
Память
Ежегодно 3 декабря, в день гибели Чантурия, члены НДПГ и его друзья собираются во дворе Кашветской церкви на могиле Георгия.
Напишите отзыв о статье "Чантурия, Георгий Отарович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Чантурия, Георгий Отарович
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
