Эристави, Георгий Давидович

Эристави Георгий Давидович
Дата рождения:	1811(1811)
Место рождения:	селе Одзиси, Российская империя
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1864(1864)
Место смерти:	там же

Георгий Давидович Эристави (груз. გიორგი ერისთავი; 1811—1864) — грузинский писатель и драматург, режиссёр, актёр, общественный деятель, переводчик.

Биография

Георгий Эристави родился в 1811 году в селе Одзиси, недалеко от города Душети в семье князя князя Давида Ростомовича Эристова (Эристави-Ксанского; 1780—1830) и Марии Ивановны (1786—1848; урождённая княжна Кобулова). Учился в «благородном училище» в Тифлисе, а затем в Москве в пансионе.

Был чиновником особых поручений при военном губернаторе бароне Г. В. Розене. Участвовал в дворянском заговоре и за это был выслан из Грузии в Литву. Вернуться на родину смог лишь в 1839 году. Находясь в ссылке познакомился с польской, западноевропейской и русской литературой.

Литературную деятельность начал в 1832 году. Центральной темой творчества Георгия Давидовича стало осмеяние ростовщиков, торговцев, продажности и самодурства чиновников.

Автор пьес: «Раздел» (впервые поставлена в 1850 году), «Тяжба» (написана в 1840, поставлена в 1850), «Скупой» (1851), «Шапка-невидимка» (1852), «Атабег Кваркваре» (1853), «Помешанная» (1862), «Картины старого времени» (1863). Георгий Эристави стал основоположником грузинского профессионального реалистического театра. Эристави автор инсценировки поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», он перевёл на грузинский язык «Горе от ума» А. С. Грибоедова, прозаический перевод на польский язык «Витязя в тигровой шкуре».

В 1852—1853 годах редактировал грузинский журнал «Цискари».

Эристави был талантливым актёром. Именно он ввёл в традицию применение на сцене в качестве сценической речи карталинского диалекта грузинского языка.

Георгий Эристави открыл для искусства самобытный талант Зураба Антонова.

Умер Георгий Давидович Эристави 9 (21) сентября 1864 года на своей малой родине, в селе Одзиси.

Семья

Был женат на Елизавете Георгиевне Алихановой. Сыновья-близнецы:

1. Давид (1847—1890), поэт, журналист и переводчик;
2. Константин (1847—1859).

Овдовев, женился вторично — на княжне Марте Давидовне Тархан-Моурави (1820—1908).

Память

• Именем Эристави назван театр в городе Гори.
• Пьесы Георгия Эристави в разные годы ставили на сценах театров Грузии: Котэ Марджанишвили поставил пьесу «Раздел» в 1923 году, Акакий Васадзе поставил комедию «Тяжба» в 1942 году в театре им. Шота Руставели.

Литература

• Бухникашвили Г., Театр Георгия Эристави, Тбилиси, 1948 год.
• Хаханов А. С.,. Эристов, Георгий Давидович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Эристави, Георгий Давидович

С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.