Георгий (Ярошевский)
Митропролит Георгий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 30 января 1922 — 8 февраля 1923 | ||
| Предшественник: | Серафим (Чичагов) | |
| Преемник: | Дионисий (Валединский) | |
| Имя при рождении: | Григорий Григорьевич Ярошевский | |
| Рождение: | 18 (30) ноября 1872 Каменец-Подольский | |
| Смерть: | 8 февраля 1923 (50 лет) Варшава | |
Митропролит Георгий (в миру Григорий Григорьевич Ярошевский; 18 (30) ноября 1872, Каменец-Подольский — 8 февраля 1923, Варшава) — епископ Русской православной церкви; митрополит Варшавский и Холмский, Патриарший экзарх в Польше. Историк Церкви, экзегет.
Биография
Родился в 1872 году в Каменец-Подольске в семье священника.
Окончил Подольскую духовную семинарию в 1893 году (?)
В 1897 окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Оставлен при Академии профессорским степендиатом.
В 1898 году назначен преподавателем Таврической Духовной Семинарии.
24 марта 1900 года пострижен в монашество, 26 марта — рукоположен во иеромонаха.
В 1901 году за свой труд «Соборное послание Св. Апостола Иакова» получил степень магистра и определен смотрителем Калужского духовного училища.
С 1902 года — инспектор Могилёвской духовной семинарии.
С 1903 года — ректор Тульской духовной семинарии в сане архимандрита.
1 июля 1906 года хиротонисан во епископа Каширского, викария Тульской епархии.
С 1 февраля 1908 года — епископ Прилуцкий, викарий Полтавской епархии.
С 19 ноября 1910 года — епископ Ямбургский, викарий Петербургской епархии.
С 22 ноября 1910 года — ректор Петербургской духовной академии.
С 13 мая 1913 года — епископ Калужский и Боровский.
В 1915 году в Калужскую губернию были эвакуированы жители Минской, Холмской и Волынской губерний, со своими семинариями, гимназиями, училищами епархиальными, духовными, реальными и коммерческими. Епископом Георгием был организован Комитет по оказанию помощи беженцам духовного звания.
С 6 июля 1916 года — епископ Минский и Туровский.
25 апреля 1918 года возведён в сан архиепископа.
В 1919 году — временно управлял Харьковской епархией, эмигрировал с Добровольческой армией в Сербию, оттуда переехал в Италию.
В 1921 году, когда Польское правительство решило установить в своём государстве автокефалию Церкви, тогда он был вызван из Италии и назначен на Варшавскую кафедру с условием, чтобы он содействовал установлению автокефалии Православной Церкви в Польше.
Указом патриарха Московского Тихона от 28 сентября (11 октября) 1921 года Георгию было поручено временное управление Варшавской епархией с одновременным назначением Патриаршим экзархом в Польше.
7 (30) января 1922 года патриаршим указом возведён в сан митрополита.
После того, как в Москве был совершен обновленческий переворот, митрополит Георгий собрал в Варшаве в середине июня 1922 года первый Собор православных епископов в Польше и под давлением польского правительства предпринял шаги, направленные на отделение православных епархий, оказавшихся на территории Польши, от Московского патриархата.
В разгар церковной борьбы, 8 февраля 1923 года, был застрелен ректором Волынской духовной семинарии архимандритом Смарагдом (Латышенко).
Сочинения
- «Соборное послание Св. Апостола Иакова: Опыт исагогико-экзегетического исследования». Магистерская диссертация, Киев, 1901.
- «Стигматизация» (Богословско-психологический очерк). Харьков, 1905; Калуга, 1914.
- «Избрание епископов в древней Церкви». Харьков, 1906.
- «Теория проф. А. П. Лебедева — о братиях Господних». Харьков, 1907.
- «Индивидуалистическое миросозерцание Леонида Андреева». Харьков, 1909.
- Речь при отпевании Высокопреосвящ. Антония, митр. С-Петербургского. // "Приб к «ЦВ» 1912, № 45, с. 1825.
- Речь при вступлении на паству. // "Приб. к «ЦВ» 1913, № 28, с. 1305.
- Поучение новопостриженному иноку Иннокентию, студенту 2-го курса СПб духовной академии (В мире Борису Дмитриевичу Тихонову) // «Рус. инок», 1913, № 11, с. 696—699.
- Первый приезд в Россию восточного патриарха в 1586 г. Калуга, 1914.
- Слова, поучения и речи. Калуга, 1914.
- Отзыв профессора С. Зарина о словах и речах. // "Приб. к «ЦВ» 1914, № 34, с. 1532.
- «Демонические болезни» (Богословско-психологический очерк). Калуга, 1914,
- «Христианское Чтение» 1912, июль-август, с. 774.
- «Глоссолалия» (1 Кор. 14, 1-40) Богословско-психологический очерк. Калуга, 1915.
- Отзыв проф. С. Зарина об этом очерке. "Приб. к «ЦВ» 1915, № 44, с. 2279.
- Мораль М. Горького.
- Изъяснение труднейших мест первого послания святого апостола Петра.
- Толкование Второго Соборного послания апостола Петра.
Напишите отзыв о статье "Георгий (Ярошевский)"
Ссылки
- [www.pravenc.ru/text/164285.html Георгий (Ярошевский)] в Православной энциклопедии
- [zarubezhje.narod.ru/gi/g_029.htm Митрополит Георгий (Ярошевский Григорий Григорьевич)]
- [drevo-info.ru/articles/1009.html Георгий (Ярошевский)] // Энциклопедия Древо
- [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C/%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B9%20%28%D0%AF%D1%80%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B9%20%D0%93%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%29/ Георгий (Ярошевский Григорий Григорьевич)](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня)) // Библиологический словарь
- [karizha.ru/kaluga/a_georg.htm Епископ Георгий (Ярошевский)]
- [pomnirod.ru/articles/religii/spiski-vypusknikov-duhovnyh-uchebnyh-zavedenij/duhovnyh-seminarij/vypuskniki-podolskoj-duhovnoj-seminarii-1872-1877-1880-1883-1885-1887-1889-1890-1893-1894-1896-1898-1900-1903-1904-1913-gg.html Выпускники Подольской духовной семинарии]
Отрывок, характеризующий Георгий (Ярошевский)
Vive ce roi vaillanti –[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
