Георг Бородатый
| Георг Бородатый нем. Georg der Bärtige<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">портрет кисти Лукаса Кранаха</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1500 — 1539 | ||
| Предшественник: | Альбрехт Храбрый | |
| Преемник: | Генрих V | |
| Рождение: | 27 августа 1471 Мейсен | |
| Смерть: | 17 апреля 1539 (67 лет) Дрезден | |
| Род: | Веттины | |
| Отец: | Альбрехт Храбрый | |
| Мать: | Сидония Богемская | |
| Супруга: | Барбара Ягеллон | |
| Награды: |
| |
Георг Бородатый (нем. Georg der Bärtige; 27 августа 1471, Мейсен — 17 апреля 1539, Дрезден) — герцог саксонский с 1500 года, из династии Альбертинов. Третий сын Альбрехта Смелого. Его мать Здена (Сидония Богемская) (1449—1510) была дочерью чешского короля Иржи Подебрада. Прозвище Бородатого Георг получил потому, что после смерти жены перестал стричь бороду.
Содержание
Биография
Правление
В 1488 году Георг замещал на герцогском престоле отца, который вёл войны во Фландрии и Фризии. Изучал богословие (хорошо владел латынью), но вскоре вышел из духовного сословия и женился на Барбаре, дочери польского короля Казимира IV.
После смерти отца в 1500 году Георгу досталось герцогство Саксония. Он был ярым противником Реформации, хотя не являлся фанатичным католиком, признавал темные стороны католического духовенства и старался искоренить церковные злоупотребления. Особенно его восстановили против учения Лютера крестьянская война и анабаптисты (перекрещенцы)[1]. Он счел нужным принять строгие меры по отношению к еретическому учению и произвел визитацию церквей в своем государстве, которой должен был подчиниться даже Лейпцигский университет. Это вызвало со стороны Лютера полемику, в пылу которой Лютер называл Георга «саксонским убийцей, дьявольским апостолом и глупым дворянином». Однако все старания Георга были напрасны, и Реформация все продолжала приобретать приверженцев, тем более, что его официальный преемник, брат Генрих V (сыновья Георга умерли при его жизни), перешел в протестантизм, а попытка лишить брата престолонаследия не удалась.
Был рыцарем ордена Золотого руна.
Георг умер в Дрездене, погребён рядом с супругой в капелле Мейсенского кафедрального собора. Герцогский престол перешёл к Генриху «Благочестивому» (1473—1541).
Семья
Георг с 1496 года был женат на Барбаре Польской, дочери Казимира IV. У них было десять детей, но только одна дочь пережила отца.
- Иоганн (1498—1537), в 1516 году женился на Елизавете Гессенской, потомства не оставил,
- Фридрих (1504—1539), в 1539 году женился на Елизавете Мансфельдской, потомства не оставил,
- Кристина (1505—1549), в 1523 году вышла замуж за Филиппа, ландграфа Гессенского,
- Магдалена (1507—1534), в 1524 году вышла замуж за Иоахима II Гектора.
Сестра Георга, Катарина (1468—1524) в 1484 г. вышла замуж за эрцгерцога Сигизмунда Австрийского.
Младший брат Георга, Фридрих (1498—1510) был великим магистром Тевтонского ордена в 1498—1510 гг.
Напишите отзыв о статье "Георг Бородатый"
Примечания
- ↑ Приверженцы Томаса Мюнцера, впоследствии осуждённые Лютером.
Литература
- Георг Бородатый // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Георг Бородатый
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
