Курциус, Георг

Георг Курциус
Награды и премии:

Георг Курциус (нем. Georg Curtius; 16 апреля 1820, Любек — 12 августа 1885, Хиршберг, Германия) — немецкий филолог, двоюродный дед Эрнста Роберта Курциуса.

Биография

Был профессором в Праге, Киле и Лейпциге; стремился применить данные сравнительного языковедения к классической филологии.

Сочинения

• «Die Sprachvergleichung in ihrem Verhältniss zur klassischen Philologie» (нов. изд., Б., 1848);

• «Sprachvergleichende Beiträge zur griechischen und lateinischen Grammatik» (I, Б., 1846);
• «Grundzüge der griechischen Etymologie» (5 изд Лейпциг, 1879) — интересный труд, в котором он решал задачу нахождения строгой научной основы для греческой лексикографии;
• «Das Verbum der griechischen Sprache» (2 изд., I—II Б., 1877—1880).

В 1868 году в журнале А. А. Хованского «Филологические записки» были опубликованы труды Курциуса «Язык, языки и народы» в переводе Н. И. Кареева и «Состояние и задачи греческой этимологии» в переводе М. Х. Григоревского.

Последнее его сочинение: «Zur Kritik der neuesten Sprachforschung» (Лейпциг, 1885) обращается против воззрений и стремлений младшего поколения индогерманистов (младограмматиков), которые, часто исходя от взглядов Курциуса, зашли гораздо дальше его и, по его мнению, ошибались.

После его смерти Э. Виндиш опубликовал: «Kleine Schriften von Georg Curtius» (Лейпциг, 1886—1887).

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Курциус, Георг

– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.