Георг Мориц Саксен-Альтенбургский
| Георг-Мориц Саксен-Альтенбургский нем. Georg Moritz Erbprinz von Sachsen-Altenburg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Георг-Мориц с отцом, матерью, двумя сестрами и братом, 1905 год</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 27 марта 1955 — 13 февраля 1991 | ||
| Предшественник: | Эрнст II Саксен-Альтенбургский | |
| Преемник: | род угас | |
| Рождение: | 13 мая 1900 Потсдам, Пруссия, Германская империя | |
| Смерть: | 13 февраля 1991 (90 лет) Рендсбург, Шлезвиг-Гольштейн, Германия | |
| Род: | Эрнестинская линия Веттинов | |
| Отец: | Эрнст II Саксен-Альтенбургский | |
| Мать: | Аделаида Шаумбург-Липпская | |
| Супруга: | холост | |
| Дети: | бездетен | |
Георг Мориц Саксен-Альтенбургский (полное имя — Вильгельм Георг-Мориц Эрнст Альберт Фредерик Чарльз Константин Эдуард Максимилиан) (13 мая 1900 — 13 февраля 1991) — наследный принц Саксен-Альтенбург, глава герцогского дом Саксен-Альтенбургский и титулярный герцог Саксен-Альтенбургский (1955—1991). Сторонник и активный пропагандист Антропософии.
Биография
Родился в Потсдаме (Пруссия). Старший сын принца Эрнста Саксен-Альтенбургского (1871—1955), последнего герцога Саксен-Альтенбург (1908—1918) и главы Саксен-Альтенбургского дома (1918—1955), и его первой жены, принцессы Аделаиды Шаумбург-Липпской (1875—1971).
В момент рождения Георга-Морица его отец Эрнст являлся принцем Саксен-Альтенбургским, он жил со своей женой в Пруссии и являлся командиром 1-го гвардейского пехотного полка в Потсдаме. Георг-Мориц, его брат Фридрих Эрнст и сестры Шарлотта и Елизавета все родились и выросли в Потсдаме.
13 мая 1907 года после смерти герцога Морица Эрнст стал наследным принцем Саксен-Альтенбургским. 7 февраля 1908 года после смерти своего дяди Эрнста I Саксен-Альтенбургского (1826—1908), не имевшего сыновей, Эрнст стал новым герцогом Саксен-Альтенбургским под именем Эрнста II. Вся семья переехала из Потсдама в Альтенбург. Георг-Мориц, как старший из двух сыновей Эрнста, с 1908 года стал наследным принцем Саксен-Альтенбургским.
В марте 1913 года отец отправил Георга-Морица в Дрезден, где он продолжил своё образование в средней школе Короля Георга (König-Georg-Gymnasium). В дополнение к этому он получил военную подготовку в 8-м тюрингском пехотном полку № 153.
После проигрыша Германии в Первой мировой войне и начала революции герцог Эрнст Саксен-Альтенбургский 13 ноября 1918 года вынужден был отречься от престола. Отец Морица-Георга провёл остаток жизни как частное лицо. Два года спустя (17 января 1920 года) Эрнст и Аделаида, родители Морица, официально развелись.
Ещё в юности Георг-Мориц заинтересовался антропософией. В начале 1930-х годов он встретился с Зигфридом Пикертом, что стало переломным моментом в жизни принца. Вся его жизнь с тех пор стала обращаться вокруг замка Хамборна, где он принимал с 1931 года активное участие в обучении других лиц антропософии. В 1936 году принц арендовал ферму возле замка.
Хотя нацистский режим запретил антропософию, но благодаря занятиям Георга-Морица с детьми-инвалидами в замке Хамборн курсы по антропософии проводились до июня 1941 года. Также принц Георг-Мориц пользовался защитой Рудольфа Гесса, который до 1941 года был приверженцем антропософии. Но в конце концов гестапо прервало преподавание антропософии. Георг-Мориц Саксен-Альтенбургский был арестован и заключен в тюрьму, где провел девять с половиной месяцев.
В 1946 году принц Георг-Мориц вернулся в замок Хамборн, где преподавал для сотрудников, гостей лечебного санатория и особенно для молодежи, проживающей в школе-интернате. До 1968 года он работал также в Совете общественной благотворительности. Он жил скромно, в небольшой квартире, в окружении обширной библиотеке.
В 1955 году после смерти своего отца Эрнста Георг-Мориц стал главой дома Саксен-Альтенбург и титулярным герцогом Саксен-Альтенбургским. Он никогда не был женат, а его единственный брат и наследник Фридрих Эрнст Саксен-Альтенбургский (1905—1985), также неженатый, умер в 1985 году.
13 февраля 1991 года Георг-Мориц Саксен-Альтенбургский скончался от пневмонии в больнице Рендсбурга. С его смертью пресеклась прямая мужская линия герцогского дома Саксен-Альтенбург, но фамилия продолжала существовать после того, как принцесса Мария Саксен-Альтенбургская (1888—1947), вторая дочь принца Альберта Саксен-Альтенбурга, усыновила Теодора Франца (род. 1939), графа Прашма, принявшего титул герцога Саксен-Альтенбург.
В 1991 году после смерти бездетного Георга-Морица главой Саксен-Альтенбургского дома стал Михаэль Саксен-Веймар-Эйзенахский (род. 1946), глава Саксен-Веймар-Эйзенахского дома.
Георг-Мориц Саксен-Альтенбург был крестным отцом немецкого журналиста Рольфа Зеельмана-Эггеберта (род. 1937).
Напишите отзыв о статье "Георг Мориц Саксен-Альтенбургский"
Ссылки
- [www.schloss-hamborn-chronik.de/Chronik_von_Hamborn_-_1931_bis/Das_Verbot_durch_die_Nazis/das_verbot_durch_die_nazis.html Schloss-Hamborn-Chronik.de]
- [www.schloss-hamborn-chronik.de/Chronik_von_Hamborn_-_1931_bis/Das_Verbot_durch_die_Nazis/das_verbot_durch_die_nazis.html Schloss-Hamborn-Chronik.de]
Отрывок, характеризующий Георг Мориц Саксен-Альтенбургский
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
