Дау, Герард

Герард Дау
нидерл. Gerard Dou, также нидерл. Gerrit Douw
Герард Дау, Автопортрет, Амстердам
Страна:	Республика Соединённых провинций
Учёба:	Рембрандт

Герард Дау (нидерл. Gerard Dou, также Геррит Доу нидерл. Gerrit Douw, 7 апреля 1613, Лейден — 9 февраля 1675, там же) — нидерландский художник, принадлежит к кругу «малых голландцев».

Биография

Герард Дау учился у гравера Варфоломея Долендо и у художника по стеклу Петера Коухорна.

В 1628—1631 учился у Рембрандта. В его собственной мастерской учились Метсю, Питер Корнелиус Слингеланд, Якоб Торенвлит. В 1648 году Доу принимают в лейденскую гильдию Святого Луки, организовывает собственную художественную школу. В 1660 году голландское правительство покупает у Дау три картины. Умер Герард Доу 9 февраля 1675 году.

Творчество

Мастер жанровой картины, чаще всего его герои — дети и старики.

Наследие и признание

Был приглашен ко двору Карла II. Работы художника, добившегося при жизни достаточной известности, хранятся в крупнейших музеях мира, несколько картин есть в Эрмитаже. За период с 2006 г. по 2014 г. на аукционах Сотбис было продано 14 работ Герарда Дау.

Литература

• Gerrit Dou, 1613—1675: master painter in the age of Rembrandt. Washington: National Gallery of Art; New Haven: Yale UP, 2000

Ссылки

• [www.oldandsold.com/articles27n/gerard-dou-3.shtml]

Отрывок, характеризующий Дау, Герард

Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.