Герасименко, Андрей Фёдорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Фёдорович Герасименко
Дата рождения

15 октября 1920(1920-10-15)

Место рождения

Малая Перещепина (ныне — Новосанжарский район, Полтавская область, Украина)

Дата смерти

22 декабря 1976(1976-12-22) (56 лет)

Место смерти

Донецк

Принадлежность

СССР СССР

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Андрей Фёдорович Герасименко (15 октября 1920, Малая Перещепина — 22 декабря 1976) — механик-водитель танка Т-34 237-й танковой бригады, старший сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.



Биография

Родился 15 октября 1920 года в селе Малая Перещепина (ныне — в составе Новосанжарского района, Полтавская область, Украина). Украинец. Образование: неполное среднее. Работал в колхозе трактористом.

В Красной Армии с 1940 года. На фронте в Великую Отечественную войну с 1943 года. Воевал в составе 237-я танковой бригады механиком водителем танка Т-34. участвовал во многих боях по освобождению Украины, громил противников в Корсунь-Шевченковском котле, в предгорьях Карпат, на Висле и на территории Германии.

В боях с 24 по 26 января 1944 года на участке сел Ротмистровка-Брицкое Липовецкого района Винницкой области экипаж танка, механиком-водителем которого был сержант Герасименко, уничтожил тяжелый танк «тигр», средний танк и до 20 солдат и офицеров противника.

Приказом от 28 февраля 1944 года сержант Герасименко Андрей Фёдорович награждён орденом Славы 3-й степени.

В июле 1944 года под населенным пунктом Ольбенцин старший сержант Герасименко, находился в составе экипажа командира батальона. При выполнении боевой задачи тридцатьчетверка была подбита. В течение шести часов, пока Герасименко ремонтировал ходовую часть, экипаж оборонял свою пораненную машину. Когда стемнело, водитель благополучно привел танк в расположение части.

Приказом от 22 декабря 1944 года сержант Герасименко Андрей Фёдорович награждён орденом Славы 2-й степени.

25 января 1945 года в бою за города Гинденбург командирский танк был подожжен из фаустпатрона. Герасименко, раненный в руку, не свернул с боевого курса и на горящем танке первым ворвался на юго-восточную окраину города. Противники в панике разбежались, оставив танкистам богатые трофеи: 27 автомашин с боеприпасами и другим имуществом, 7 штабных автомашин.

Но было не до трофеев, в башне умирал командир. Уведя танк в укрытие, Герасименко вместе с радистом Буренковым перевязали капитана, передали его подоспевшим пехотинцам и снова пошли в бой. Прямым попаданием снаряда тридцатьчётверка была опять выведена из строя, а Герасименко ранило вторично. Окровавленный, в тлеющем комбинезоне, он принял командование экипажем на себя. Приказав радисту оставить танк, водитель направил пылающую машину на противотанковую батарею противника, а затем выскочил сам. Пробиваясь к своим, Герасименко и Буренков, действуя уже как автоматчики, уничтожили ещё не менее десятка противников. За это бой был представлен к награждению орденом Славы.

В феврале 1945 года старший сержант А. Ф. Герасименко был снова ранен. На этот раз тяжело и на фронт больше не вернулся. После долгого лечения в госпитале был демобилизован по ранению.

К последнему бою на счету экипажа, где был механиком-водителем Герасименко, было два уничтоженных танка, четыре орудия, две минометные батареи, десятки пулеметных точек, свыше 30 автомашин с военными грузами, склад боеприпасов и более пятидесяти вражеских солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за мужество, отвагу и героизм, , старший сержант Герасименко Андрей Фёдорович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

Член ВКП/КПСС с 1945 года.

Вернулся в родное село, работал трактористом. Затем работал шахтером, помощником машиниста паровоза локомотивного депо станций Донецк и Ясиноватая, рабочим Куйбышевской обогатительной фабрики Запорожской области. Последние годы жил в городе Донецке. Скончался 22 декабря 1976 года.

Награждён орденами Красной Звезды, Славы 3-х степеней, медалями.

Напишите отзыв о статье "Герасименко, Андрей Фёдорович"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10541 Андрей Фёдорович Герасименко]. Сайт «Герои Страны». Проверено 23 августа 2014.

Литература

  • Андреев Г. И., Вакуров И. Д. Солдатская слава. — М., 1971. — Кн. 3.
  • Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Отрывок, характеризующий Герасименко, Андрей Фёдорович

Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.