Герасимов, Иван Михайлович

Иван Михайлович Герасимов
Дата рождения	5 января 1901(1901-01-05)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	19 апреля 1968(1968-04-19) (67 лет)
Место смерти	Бердичев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1920—1941
Звание
Командовал	146-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Гражданская война в России, Польский поход РККА Великая Отечественная война
Награды и премии

Ива́н Миха́йлович Гера́симов (5 января 1901, Санкт-Петербург — 19 апреля 1968, Бердичев) — советский военачальник, генерал-майор (1940), участник Гражданской и Великой Отечественной войн. В 1941 году попал в немецкий плен, после освобождения был арестован в СССР, впоследствии реабилитирован и выпущен на свободу.

Биография

Иван Герасимов родился 5 января 1901 года в Санкт-Петербурге в семье рабочего. После окончания шестиклассной гимназии в 1917—1920 годах работал служащим. 20 июля 1920 года добровольно вступил в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. В марте 1921 года Герасимов принимал участие в подавлении Кронштадтского восстания. В 1921—1923 годах был курсантом пехотной школы в Смоленске. За храбрость и мужество был награждён орденом Красного Знамени. В 1923—1931 годах Герасимов командовал различными стрелковыми подразделениями, затем до 1937 года — стрелковым полком. В 1937—1938 годах он командовал стрелковой дивизией, а в 1938—1940 годах занимал должность коменданта Киевского укрепрайона. 5 июня 1940 года ему было присвоено звание генерал-майора. В ноябре 1940 года Герасимов окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генерального Штаба, после чего был назначен командиром 146-й дивизии Киевского особого военного округа.

Дивизия принимала участие в боевых действиях с немецкими войсками с первых дней войны. В середине июля 1941 года она попала в окружение, но продолжала вести бои. 12 сентября 1941 года отряд, возглавляемый лично Герасимовым, был разбит, а сам генерал был захвачен в плен. Содержался в нескольких лагерях для военнопленных, с середины 1943 года находился в тюрьмах Нюрнберг и Вайсенбург. 4 мая 1945 года Герасимов был освобождён американскими войсками, и 19 мая отправлен в Париж в советскую военную миссию по репатриации, откуда был переправлен в Москву. 29 декабря 1945 года Герасимов был арестован по ложному обвинению в ведении антисоветской пропаганды среди военнопленных. В 1952 году он был лишён генеральского звания. 1 августа 1953 года Герасимов был освобождён, после чего его уволили в отставку. 2 ноября 1956 года Герасимов был полностью реабилитирован, а в 1957 году ему вернули звание генерал-майора.

Умер 19 апреля 1968 года в Бердичеве.

Награды

• Орден Красного Знамени (1921)
• Орден Трудового Красного Знамени (1940)

Литература

• Свердлов Ф. Д. Советские генералы в плену. — М.: Изд-во фонда «Холокост», 1999. — С. 246.

Отрывок, характеризующий Герасимов, Иван Михайлович

Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.