Джаспер, Герберт

Герберт Джаспер

Герберт Генри Джаспер (англ. Herbert Henri Jasper; 27 июля 1906 — 11 марта 1999) — канадский нейрофизиолог.

Биография

Родился в городе Ла-Гранд, штат Орегон, США. Посещал Reed College в городе Портленд того же штата. Учился в университетах штатов Орегон и Айова, в 1931 году получил степень доктора философии по психологии в университете штата Айова. Научную деятельность начал в университетах Брауна и Мак-Гроу-Хилла (США). С 1946 профессор нейрофизиологии университета в Монреале (Канада).

Научные интересы

Известен экспериментальными исследованиями условнорефлекторной деятельности животных на нейронном (клеточном) уровне с помощью вживления в мозг микроэлектродов. Один из пионеров клинической электроэнцефалографии. Создатель системы размещения электродов «10-20 %». Совместно с канадским нейрохирургом У. Пенфилдом разработал новые методы электродиагностики и хирургического лечения эпилепсии. Опубликованная двумя учёными в 1954 году монография «Эпилепсия и функциональная анатомия головного мозга», плод многолетнего опыта хирургической терапии эпилепсии, получила широкую известность. Герберт Джаспер также исследовал локализацию функций в головном мозге человека и проблему памяти.

Награды

• Премия Альберта Эйнштейна (1995)

Сочинения

• Functional properties of the thalamic reticular system, в книге: Brain mechanisms and consciousness, Oxf., 1954;
• Эпилепсия и функциональная анатомия головного мозга человека, М., 1958 (совм. с У. Пенфилдом).
• H.H. Jasper: The ten-twenty electrode system of the International Federation in: Electroencephalogr Clin Neurophysiol, 10:371-375, 1958.
• Basic Mechanisms of the Epilepsies. Editors: Herbert H. Jasper, Arthur A. Ward and Alfred Pope. Boston: Little, Brown, 1969.

Ссылки

• [www.cjns.org/26augtoc/herbert.html Herbert Henri Jasper (1906—1999): An Appreciation, by William Feindel]  (англ.) — биография на сайте Канадского Журнала Неврологических Наук.

Отрывок, характеризующий Джаспер, Герберт

– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.