Герб Белёва и Белёвского района

Герб Белёва и Белёвского района
Детали
Утверждён	16 мая 2005 года
Ранние версии	8 (19) марта 1778 года, 2 ноября 1990 года, 2002 год.
Номер в ГГР	942
Автор герба	Ф. М. Санти, реконструкция герба К. Ф. Мочёнов, В. Греков
Художник	Р. И. Маланичев
Обоснование символики	Г. Туник

Герб города Белёва и муниципального образования Белёвский район Тульской области Российской Федерации.

Герб города восстановлен на основе исторического городского герба решением Белёвского Земского Собрания в 2002 году.

Герб района утверждён Решением Земского собрания Белевского района от 16 мая 2005 года № 78.

Герб района внесён в Государственный геральдический регистр под регистрационным номером 942.

Описание герба

«В лазоревом (синем, голубом) поле золотой ячменный сноп, охваченный червлёным (красным) пламенем».

— Положение о гербе

Описание символики

За основу герба муниципального образования «Белёвский район» взят исторический герб города Белёва, «Высочайше утвержденъ 8-го Марта 1778 года», описание которого гласило: «Въ голубом поле стоящiй сноп ячменный, изъ котораго выходитъ пламя. (Старый герб)»

Золото символизирует богатство, справедливость, уважение, великодушие.

Красный цвет в геральдике символизирует труд, жизнеутверждающую силу, мужество, праздник, красоту.

Голубой цвет в геральдике — символ чести, славы, преданности, истины, красоты, добродетели и чистого неба.

История герба

Исторический герб Белёва был составлен товарищем герольдмейстера Ф. М. Санти в начале XVIII века на основе сведений, присланных о Белёве из провинциальной канцелярии. В доношении сообщалось о большом пожаре, случившемся незадолго до отсылки сведений о городе, пожар уничтожил «посацких людей многие дворы», а также «замок рубленый весь сгорел». Данный герб до 1778 года не был утверждён и не использовался.

В 1763 году был сформирован Белёвский мушкетёрский полк, как ландмилицкий полк Украинского корпуса.

11 января 1765 года Белевскому ландмилицкому полку пожалован герб: «въ золотомъ щите, на зеленомъ поле, на-искось расположенная, белая, каменная стена, съ зубцами и бойницами, а надъ нею рука, выходящая изъ облаковъ и держащая серебряный крестъ». Висковатов А. В. Гербовник знамён Российской империи, содержащий рисунки гербов городов, провинций, а также знамён полков, их гербов и знаков.

Чаще всего, в XVIII веке гербы городов и полков, носивших их названия, имели единый герб, но в данном случае с гербом Белевского ландмилицкого полка этого не произошло. Возможно о существовании герба, составленным Ф. Санти не знали и герб для полка был составлен по эмблемам взятым из книги «Символы и эмблемата», изданной в Амстердаме в 1705 году по указанию Петра I. Выходящая из облака рука держащая крест означала «промысел божий», а стена — крепость.

В 1778 году герольдмейстер князь М. М. Щербатов, с 1771 года возглавлявший Герольдмейстерскую контору, представил герб Белёва, составленный Ф. Санти более 50 лет назад, на Высочайщее утверждение Екатерине II.

Исторический герб Белёва был Высочайше утверждён 8 (19) марта 1778 года императрицей Екатериной II вместе с другими гербами городов Тульского наместничества (ПСЗ, 1778, Закон № 14717)

Внешние изображения
	[www.heraldicum.ru/russia/subjects/towns/images/belev3.gif Проект герба Билёва (1863 год)]

В 1863 году, в период геральдической реформы Кёне, был разработан проект нового герба уездного города Билёва Тульской губернии (официально не утверждён):

«В лазоревом щите золотой колос в столб, сопровождаемый 4 золотыми пламенами: 2 и 2. В вольной части герб Тульской губернии. Щит увенчан серебряной стенчатой короной и окружён золотыми колосьями, соединёнными Александровской лентой».

В советский период исторический герб Билёва не использовался.

2 ноября 1990 года второй сессией двадцать первого созыва Белёвского городского Совета народных депутатов был утверждён новый вариант герба Белёва, который имел следующее описание: «Лазоревый щит пересечён стилизованным кружевным серебряным повышенным поясом. В верхнем поле золотой сноп, охваченный червлёным пламенем. В нижнем поле на фоне восходящего червлёного солнца контуры древнего города, сопровождаемые внизу золотыми яблоками, обрамлёнными зелёной ветвью дуба и золотым колосом». Автор герба художник Николай Дмитриевич Жиляев. Герб 1990 года имел геральдические ошибки (нарушено правило тинктур).

В 2002 году решением Белёвского Земского Собрания был восстановлен исторический герб города.

16 мая 2005 года Решением Земского собрания Белевского района исторический герб Билёва 1778 года стал официальным символом муниципального образования Белёвский район.

Реконструкция исторического герба Белёва была произведена при содействии «Союза геральдистов России». Авторская группа реконструкция герба: консультант К. Ф. Мочёнов, Виктор Греков (г. Белёв); художник Р. И. Маланичев, обоснование символики: Галина Туник (г. Москва).

См. также

• Гербы районов Тульской области

Литература

• Винклер П. П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи, внесённые в Полное собрание законов с 1649 по 1900 г. — М., 1990.
• Соболева Н. А. и др. Гербы городов России. Альбом-справочник — М.: Профиздат — «Отечество», 1998. С.190. ил.
• Сперансов Н. Н. Земельные гербы России XII—XIX вв. — М., «Советская Россия», 1974.
• Рево О. Гербы городов Тульской губернии// Наука и жизнь. — 1980 — № 9

Ссылки

• [www.moybelev.ru/index.php/forum/12-%D0%9C%D0%BE%D0%B9-%D0%A2%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B9/5-%D0%93%D0%B5%D1%80%D0%B1-%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0-%D0%91%D0%B5%D0%BB%D1%91%D0%B2-%D0%B8-%D0%91%D0%B5%D0%BB%D1%91%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%D0%B0 Герб города Белёв и Белёвского района].
• [www.bibliotekar.ru/gerb-goroda/125.htm Россия. Гербы российских городов. Тульская область. Город Белёв]
• [geraldika.ru/symbols/5480 Герб города Белёв]
• [gazetahimik.ru/culture/schekino-news/8693.html Геральдика Щербатова. Выставка геральдики Тульской области в Щекинском музее.]

Отрывок, характеризующий Герб Белёва и Белёвского района

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.