Герб Воскресенска
Поделись знанием:
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
| Герб городского поселения Воскресенск | |
|
| |
| Детали | |
|---|---|
| Утверждён | |
| Номер в ГГР |
4469 |
| Авторский коллектив | |
| Идея герба |
Юрий Белимов |
| Геральдическая доработка | |
| Художник |
Галина Русанова |
| Компьютерный дизайн |
Галина Русанова |
| Обоснование символики |
Юрий Белимов, Кирилл Переходенко |
Герб городского поселения Воскресе́нск — опознавательно-правовой знак, составленный и употребляемый в соответствии с правилами геральдики, служащий символом городского поселения Воскресенск.
Герб утвержден решением Совета депутатов городского поселения Воскресенск (№ 140/25) от 24 октября 2008 года.
Содержание
Описание герба
В лазоревом поле золотой феникс, выходящий в оконечности из такого же пламени. Герб городского поселения Воскресенск может воспроизводиться в двух равнодопустимых версиях[1]:
- без вольной части
- с вольной частью — четырёхугольником, примыкающим к верхнему краю щита с воспроизведёнными в нём фигурами герба Московской области.
Герб городского поселения Воскресенск в соответствии с «Методическими рекомендациями по разработке и использованию официальных символов муниципальных образований»[2], может воспроизводиться со статусной короной установленного образца.
Обоснование символики
История Воскресенской земли насчитывает не одно столетие. Кроме самого города сюда входит целый ряд населенных пунктов. Своё название город получил от церкви Воскресения Христова и впервые под этим именем упоминается в Писцовых книгах в 1577 году.
Символика птицы Феникс в гербе многозначна:
- Феникс — один из древнейших символов человечества; возрождающийся из пепла он становится краше и сильнее. В христианстве феникс стал символом Воскресения Христа[3][4] и, таким образом, аллегорически указывает на название городского поселения.
- Феникс также является символом очищающего и преобразующего огня (таким его описывали средневековые трактаты, посвященные алхимии) и в этом качестве он образно указывает на Воскресенский химический комбинат, ставший в своё время градообразующим предприятием.
- Феникс, взмывающий ввысь, символ начала и обновления всего сущего, движения вперед и преодоления преград.
Золото — символ богатства, стабильности, уважения и интеллекта.
Голубой цвет — символ чести, благородства, возвышенных устремлений, духовности.
Сочетание золота (жёлтого) и лазури (синего) также символически напоминает о спортивной гордости Воскресенска — хоккейной команде «Химик», клубными цветами которой исторически являются жёлтый и синий.
История герба
Герб г. Воскресенск образца 1987 г.
Герб г. Воскресенск образца 2004 г.
С 1987 до конца 2004 года у города был герб советского образца (Автор герба — В. Б. Шмитько)[5].
До принятия современного герба символом города числился герб Воскресенского района.
Современный герб разработан Союзом геральдистов России.
Авторы герба:
- идея герба: Юрий Белимов (Воскресенск)
- геральдическая доработка: Константин Моченов (Химки)
- художник и компьютерный дизайн: Галина Русанова (Москва)
- обоснование символики: Юрий Белимов (Воскресенск), Кирилл Переходенко (Конаково).
До 1987 года в сувенирной продукции встречались и другие эмблемы города.[6].
На рисунке слева изображение значка фабрики «Русский сувенир» 1987:
|
в лазоревом щите с пониженным узким волнистым золотым поясом и лазоревой с золотой ломаной линией главой червленое окаймленное золотом солнце с четырьмя двойными голубыми лучами, соединенными с углами щита, рассеченное S-образно золотой линией и обремененное внизу зеленым трилистником. | 
|
Справа — изображение значка с гербом поселка, выпускаемого В.Березиным.
См. также
Напишите отзыв о статье "Герб Воскресенска"
Примечания
- ↑ в соответствии с Законами Московской области от 15 июля 2005 г. № 183/2005-ОЗ «О гербе Московской области» и от 10 марта 2006 г. № 30/2006-ОЗ «О внесении изменений в Закон Московской области „О гербе Московской области“»
- ↑ Утверждены Геральдическим советом при Президенте Российской Федерации 28.06.2006 (гл. VIII, п. 45-46)
- ↑ Митрополит Илларион (Алфеев) [www.pravoslavie.by/page_book/vseobshee-voskresenie Православие. Том 1: Всеобщее воскресение].
- ↑ Энциклопедия символики и геральдики [www.symbolarium.ru/index.php/Феникс,_птица Отцы церкви рассматривают его как символический образ бессмертной души и воскресения Христа].
- ↑ Утвержден решением № 804/25 исполнительного комитета Воскресенского городского Совета народных депутатов 18 декабря 1987 года.
- ↑ [www.heraldicum.ru/russia/subjects/towns/voskres.htm Герб города Воскресенск]
Источники
- [vosgoradmin.ru/voskresensk/symbols/ Официальный сайт Администрации городского поселения Воскресенск]
- [geraldika.ru/symbols/22516 Геральдика.ру]
Отрывок, характеризующий Герб Воскресенска
– Морковное.– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
