Герб Германии

Герб Германии
Версии
Федеральный орёл (версия без геральдического щита)
Детали
Утверждён	20 января 1950 года

Федеральный герб (нем. das Bundeswappen) Федеративной Республики Германия представляет собой золотой щит с чёрным, обращённым вправо (геральдически) орлом, с распростёртыми крыльями и опущенным оперением, с червлеными клювом, языком, лапами и когтями.

Установление о федеральном гербе и федеральном орле ФРГ было принято 20 января 1950 года, но оно содержит лишь описание. Сам же рисунок герба был принят 4 июля 1952 года и полностью повторяет рисунок герба Германии образца 1928 года.

Орёл может изображаться без щита, тогда он называется федеральным орлом (нем. der Bundesadler) и имеет несколько другие очертания.

История герба

На гербе Федеративной Республики Германия изображён орёл. Эта птица прославлялась людьми с древнейших времён, будучи символом мужества, жизненной силы и солнца. Во времена Карла Великого чёрный орёл на золотом фоне был признан гербом Священной Римской империи.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Правда, с XV века символом императора Священной Римской империи становится двуглавый орёл с единой короной над двумя головами. Позже, в XIX веке двуглавый орёл становится символом власти (гербом) Австро-Венгрии, а во времена общегерманского парламента (1848 год) (нем. Paulskirchenparlament) — гербом германского рейха. В гербах многочисленных королевств, герцогств и графств кроме орла использовались другие символы: ключи, крепости, медведи, львы, короны и многое другое. Орёл как государственный символ продолжает свою историю и во времена объединённого германского рейха (1871—1918 гг.), и во времена Веймарской республики (1918—1933 гг.). Нацисты также использовали изображение орла со свастикой в дубовом венце в когтях как государственный символ своей власти.

Орёл на гербе кайзеровской Германии имел корону. В республиканские времена корона как символ монархии навсегда исчезла из германского герба. Послевоенная Германия переняла изображение орла как государственный символ у Веймарской республики.

Эскиз нынешнего герба был выполнен художником Тобиасом Швабом ещё в 1926 году. Нынешний германский орёл имеет более короткий хвост и не так детально прорисованы перья. Да и само изображение стало более условным, чем во времена Веймарской республики. Как герб страны орёл был введён Федеральным президентом Германии Теодором Хойсом 20 января 1950 года. Текст описания герба был практически без изменений перенят из описания герба Веймарской республики, лишь слово «рейх» было заменено на слово «бунд».

Для изображения орла на государственных печатях, флагах, монетах и почтовых марках были также использованы эскизы времен Веймарской республики.

• Wappen König Friedrich IV. 1446.svg
• Virgil Solis HWG Wappen des HRR mit Putti.jpg
• Wappen röm.kaiser.JPG
• Wappen Kaiser Joseph II. 1765 (Groß).png

Герб Германского государства 1871—1888

• Wappen Deutsches Reich - Kleines Reichswappen 1871.svg
• Reichsadler 1871-1888.jpg

Герб Германского государства 1888—1918

Государственный герб и Государственный орёл 1888—1918
Государственный герб (нем. Reichswappen)	Государственный орёл (нем. Reichsadler)

• Wappen Deutsches Reich - Reichswappen (Mittleres).png
• Wappen Deutsches Reich - Reichsadler 1889.svg
• Wappen Deutsches Reich - Reichsadler 1889.svg

Герб Германской Империи (Германского государства) 1919—1935

Распоряжение относительно Имперского (Государстванного) герба и Имперского (Государстванного) орла от 11 ноября 1919 года

Имперский (Государственный) герб

В соответствии с решением Имперского Правительства, настоящим подтверждаю, что федеральный герб представляет собой в золотом поле одноглавого чёрного орла, смотрящего вправо, с расправленными крыльями, но со сложенными перьями, клюв, язык и лапы — красного цвета.

Имперский (Государственный) орёл

Если орёл изображается без обрамления [щита], то он имеет те же форму и цвета как в государственном гербе, но с кончиками перьев наружу.

Имперскому Министерству внутренних дел поручалось разработать и представить на утверждение варианты Имперских герба и орла для каждого отдельно взятого случая.

Высший государственный знак в 1935—1945 годах

После назначения в 1933 году рейхсканцлером Адольфа Гитлера герб образца 1919 года продолжал использоваться до 1935 года, когда 5 ноября Положением о высшем знаке государства было установлено: Для выражения единства партии и государства в их знаке, постановляю: Статья 1. Государство использует в качестве символа своего суверенитета знак Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Статья 2 Высший знак вооружённых сил не затрагивается. Статья 3 Объявление о государственном гербе и государственном орле от 11 ноября 1919 года отменяется. 7 марта 1936 года Правилами об использовании высшего знака государства было установлено: Высшим знаком государства является свастика, окруженная дубовым венком, на дубовом венке орёл с распростертыми крыльями. Голова орла повернута направо.

Герб Федеративной Республики Германия

Распоряжение относительно Федерального герба и Федерального орла от 20 января 1950 года В соответствии с решением Федерального Правительства, настоящим подтверждаю, что федеральный герб представляет собой в золотом поле одноглавого чёрного орла, смотрящего вправо, с расправленными крыльями, но со сложенными перьями, клюв, язык и лапы — червленые. Если орёл изображается вне поля, то он имеет те же форму и цвета как и на Федеральном гербе, но с расправленными перьями. Федеральному Министерству внутренних дел поручалось разработать и представить на утверждение варианты Федеральных герба и орла для каждого отдельно взятого случая.

Федеральный герб

Эталон Федерального герба, полностью повторяющего очертания Имперского герба образца 1928 года (художник — Карл-Тобиас Шваб (нем. Karl-Tobias Schwab)), был утверждён 4 июля 1952 года и, с тех пор, дизайн его больше не менялся.

Федеральный орёл

чёрно-белая версия Федерального орла

Герб (Эмблема) Германской Демократической Республики

	Эмблема Германской Демократической Республики 1950—1953 Герб состоял из молота и венка, потому что по самопониманию ГДР была рабоче-крестьянским государством, в котором рабочие и крестьяне правили в союзе с интеллигенцией и другими слоями.
	Эмблема Германской Демократической Республики 1953—1955 В герб были добавлены циркуль олицетворяющий трудовую интеллигенцию, более совершенный венок из колосьев, нижняя часть которого была обвита черно-красно-золотой летной цвета которой олицетворяли государственный флаг ГДР того времени, полностью идентичный флагу ФРГ.
	Герб (Эмблема) Германской Демократической Республики 1955—1990 Закон о Государственном гербе и Государственном флаге Германской Демократической Республики от 26 сентября 1955 года § 1 Государственный герб Германской Демократической Республики состоит из молота и циркуля, окружённых венком из колосьев, в нижней части обвитым чёрно-красно-золотой лентой. Герб изменился незначительно. Циркуль поменял расположение транспортира, а внутренний фон герба стал красного цвета. С 1959 года новый герб ГДР был добавлен на государственный флаг в центр полотнища.

Ссылки

• [www.documentarchiv.de/ddr/1955/ddr-staatswappen-staatsflagge_ges.html Закон о Государственном гербе и Государственном флаге Германской Демократической Республики от 26 сентября 1955 года]  (нем.)
• [www.statesymbol.ru/abroad/world/20050816/39599084.html Государственные символы Германии]

См. также

• Флаг Германии
• Герб Австрии
• Герб Лихтенштейна
• Герб Швейцарии

Отрывок, характеризующий Герб Германии

И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.