Герб Колумбии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Герб Республики Колумбия

Детали

Герб Колумбии принят 9 мая 1834 года и претерпел незначительные изменения в 1924.

Щит герба поделён на три части. В нижней части изображены два корабля, которые напоминают о морском значении Колумбии (Панамский перешеек принадлежал Колумбии до 1903 года) и о двух океанах в которые Колумбия имеет выход (Тихий и Атлантический). В средней части на платиновом фоне изображён фригийский колпак — символ свободы и стремления к достижению высоких идеалов. В верхней части изображён плод граната на лазурном фоне, что напоминает о Новой Гранаде, большом вице-королевстве, существовавшем ранее на территории Колумбии. По обе стороны граната находятся рога изобилия, означающие природные богатства страны. Над щитом находится большой кондор, держащий в клюве оливковую ветвь, а в лапах — ленту с девизом Libertad y Orden (Свобода и Порядок). По обе стороны герба размещено по два государственных флага Колумбии.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)



Критика герба

Некоторые критики убеждены что герб Колумбии устарел и является полным анахронизмов. В доказательство они приводят следующие доводы:

  • Кондор, изображенный на гербе является вымирающим видом, и в стране найдется едва ли 100 представителей данного вида. Кондор является стервятником и питается мертвыми животным, сам не убивая жертву, то есть в геральдике относится к животным с низким профилем. Кроме того кондор национальная птица Эквадора, Боливии, Чили и Аргентины.
  • На гербе изображен гранат в память о Новой Гранаде, однако в стране данный средиземноморский фрукт не культивируется.
  • Фригийский колпак греческого происхождения.
  • Оливки или лавр — тоже из Средиземноморья.
  • Перешеек Панамы больше не принадлежит Колумбии.

Напишите отзыв о статье "Герб Колумбии"

Примечания

Внешние ссылки

  • [www.colombia.su/Historia/simbolos.html Русская страница о национальных символах Колумбии]

Смотри также

Отрывок, характеризующий Герб Колумбии

Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.