Герб Королевства Пруссия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Герб Королевства Пруссия

Детали
Утверждён

16 августа 1873 года

Корона

Королевская корона Пруссии

Шлем

Золотой, рыцарский, с открытым забралом

Щитодержатели

Два диких человека

Основание

Платформа

Девиз

GOTT MIT UNS (С нами Бог)

Ордена

Орден Чёрного орла
Орден Красного орла
Королевский орден Дома Гогенцоллернов
Орден Короны

Герб Королевства Пруссия — официальный символ Королевства Пруссия.





История

Происхождение герба Пруссии восходит к Немецкому ордену, которому император Фридрих II, признавая храбрость его рыцарей, даровал имперского орла как герб. Когда Сигизмунд изменил имперского орла, то старый имперский орёл остался исключительной собственностью Немецких рыцарей. Вместе с его цветами, чёрным и белым, он шёл как герб до времён герцогства Прусского, когда последний гроссмейстер Альбрехт Бранденбургский принял протестантизм и владения ордена превратились в 1525 году в светский наследственный лен. Когда герцогство Пруссия в 1618 году перешла к линии Курбранденбург (земельный герб: красный орёл в серебряном поле), герб Пруссии сохранился тот же, чёрный орёл в серебряном щите. Этот орёл с красным высунутым языком, с серебряным клювом, с золотыми лапами, коронований золотой короной, с золотыми трилистниками на крыльях и золотым вензелем FR на груди. В Большом прусском гербе, как это показано посредством королевского указа от 16 августа 1873 года, изменены все 8 различных орлов, которые стали иметь один вид для Пруссии, Бранденбурга, Силезии, Нижнего Рейна, Кроссена, Восточной Фрисландии (коронованный девоподобный орёл) и Франкфурта-на-Майне.

Описание Большого герба

Большой королевский прусский герб есть пятикратно рассечённый и семикратно пересечённый главный щит с подножием и коронованными щитками в центре, почётном месте и фокусе щита.

A. В сердце лежит королевский коронованный щит королевства Прусского (Konlgrelches Preussen): в серебре чёрный, вооружённый золотом королевский коронованный орёл, в правой лапе которого прусский королевский скипетр, а в левой государственное яблоко (Reichapiel). Саксонские (Sachsen) крылья покрыты золотыми трилистниками (Kleestengeln). На груди орёл несёт золотой вензель короля Фридриха I FR (Friderieus Rex).

B. В почётном месте лежит покрытый шапкой курфюрста (Kurhut) щит маркграфства Бранденбург (Markgraischait Brandenburg): в серебре красный, вооружённый золотом орёл с шапкой курфюрста на голове. В правой лапе он держит золотой скипетр, в левой меч. На крыльях лежат золотые трилистники. На груди орла лежит лазуревый щиток, в нём изображён золотой скипетр.

C. В фокусе лежит покрытый княжеской шапкой (Furstenhut), поперёк пересечённый щит. В верхней части он представляет герб бургграфства Нюрнберг (Burggrafturns Nurnberg): в золотом поле двенадцатичастная серебряно-красная кайма и чёрный, коронованный и вооружённый красным лев с двойным хвостом; в нижней части — герб графства Гогенцоллерн (Graischait Hohenzollem): четверочастный, серебряный с чёрным.

48 полей главного щита расположены в порядке, соответствующем их рангу.

Суверенное герцогство Силезия (Souveränes Herzogtum Schlesien): в золоте чёрный, вооружённый золотом герцогский коронованный орёл с серебряной грудной пряжкой (Brustspange) в форме полумесяца, посредине которой серебряный лапчатый крест (Tatzenkreuz).

Великое герцогство Нижнерейнское (Nieder-Rhein): в серебре прусский орёл, на груди которого лежит коронованный пятилистковой короной (fünfblättrigen Laubkrone) зелёный щит с серебряной, справа скошенной рекой (Рейн).

Великое герцогство Познаньское (Posen): в серебре прусский орёл, на груди которого коронованный пятилистковой короной (Laubkrone) красный щит, в нём. серебряный, вооружённый и коронованный золотом орёл (Польша).

Герцогство Саксония (Sachsen): поле, разделённое десятью золотыми и чёрными поясами, со скошенным справа, в перевязь, зелёным (горбатым) рутовым венцом (Rautenkranz).

Герцогство Вестфалия (Westfalen): в красном поле скачущий серебряный конь.

Герцогство Энгерн (Engern): в серебре три (2.1.) красных листа водяной лилии (Seeblätter), ошибочно называемых пеклеванными рожками (Schröterhörner).

Герцогство Померания (Pommern): в серебре красный, вооруженный золотом гриф.

Герцогство Люнебург (Lüneburg): в золотом, осыпанном красными сердцами поле лазуревый лев.

Герцогство Гольштейн (Holsteln): в красном поле пересечённый щиток, серебряный над красным; вокруг серебряный, разрезанный на три части лист крапивы, между ними три серебряных заострённых гвоздя, с концами обращенными к углам щита.

Герцогство Шлезвиг (Schleswig): в золоте два лазуревых льва, один над другим.

Герцогство Магдебург (Magdeburg): щит пересечён, красное поле над серебряным.

Герцогство Бремен (Bremen): в красном поле два серебряных скрещенных ключа с повёрнутыми вниз бородками. В верхнем углу перекрестия, серебряный табовый крест (Stabkreuz).

Герцогство Гельдерн (Geldern): в лазуревом поле коронованный золотой лев.

Герцогство Клеве (Cleve): в красном поле золотое колесо из лилий (Lilienhaspel) с серебряным щитком посредине.

Герцогство Юлих (Jülich): в золотом поле чёрный лев.

Герцогство Берг (Berg): в серебре, коронованный и вооружённый голубым, с высунутым голубым языком красный лев.

Герцогство Венден (Wenden): в серебре, красным и зелёным шестикратно, по диагонали слева, пересечённый гриф.

Герцогство Кашубен (Kassuben): в золотом поле чёрный гриф.

Герцогство Кроссен (Krossen): в золоте чёрный, вооружённый золотом орёл с серебряным грудной луной (Brustmond).

Герцогство Лауенбург (Lauenburg): в красном поле с двенадцатичастной серебряно-чёрной каймой серебряная лошадиная голова.

Герцогство Мекленбург (Mecklenburg): в золоте оторванная, коронованная красным, с красным высунутым языком, чёрная бычья голова с серебряными рогами и носовым кольцом.

Ландграфство Гессен (Hessen): в голубом поле, коронованный и вооружённый золотом, восьмикратно пересечённый серебряными и червлёными поясами лев.

Ландграфство Тюрингия (Thüringen): в голубом поле, коронованный и вооружённый золотом, восьмикратно пересечённый червлёными и серебряными поясами лев.

Маркграфство Верхний Лаузиц (Ober-Lausitz): в голубом поле золотая стена с тремя зубцами.

Маркграфство Нижний Лаузиц (Nieder-Lausltz): в серебре шагающий красный бык.

Княжество Оранское (Oranien): в золоте, серебрянокованый, повёрнутый налево, голубой охотничий рог на красной ленте.

Княжество Рюген (Rügen): пересечённый, золото над голубым; в верхней части вооружённый и коронованный красным чёрный лев с двойным хвостом; в нижнем поле находятся пять красных камней, изображённых в виде поднимающегося ступенчатого фронтона (Stufengiebel).

Княжество Восточная Фрисландия (Ostfriesland): в чёрном поле коронованная золотая гарпия (девоподобный орёл — Jungfrauenadler), над и под ней по две шестилучевые золотые звезды.

Поле рассечённое: впереди герб княжества Падерборн (Paderborn): в красном поле золотой крест; позади герб графства Пирмонт (Pyrmont): в серебре красный якорный крест (Ankerkreuz).

Княжество Гальберштадт (Halberstadt): рассечён на серебро и червлень.

Княжество Мюнстер (Münster): в лазуревом поле золотой пересекающий пояс.

Княжество Минден (Minden): в красном поле два скрещенных, повёрнутых бородкой вниз серебряных ключа.

Княжество Оснабрюк (Osnabrück): в серебре восьмиспицевое колесо повозки (Wagenrad).

Княжество Гильдесгейм (Hildesheim): рассечено на красное и золотое поле.

Княжество Верден (Verden): в серебре чёрный острогвоздный крест (Nagelspitzenkreus).

Княжество Каммин (Kammin): в красном поле серебряный якорный крест.

Княжество Фульда (Fulda): в серебре чёрный крест.

Княжество Нассау (Nassau): в лазуревом поле усеянном поперечно лежащими косообрезанными золотыми гонтами (Schindeln), коронованный золотой лев.

Княжество Мере (Mörs): в золотом поле чёрный поперечный пояс.

Окняженное графство Геннеберг (Gefürstete Grafschaft Henneberg): в золоте на зелёном холме вооружённая золотом чёрная курица (Неппе) с красными гребнем и лапами.

Графство Глац (Glatz), (принадлежит суверенному герцогству Силезия): в красном поле две золотые скошенные влево перевязи.

Рассечённое: впереди герб графства Марк (Mark): в золотом поле, червлень с серебром, трёхрядный шахматный пояс; позади герб графства Равенсберг (Ravensberg): в серебре три красные стропила, одно над другим.

Графство Гогенштейн (Hohenstein (правильнее Гонштейн — Hohnsteln): красное с серебряным, трижды в четырёх рядах, шахматное поле.

Поле рассечённое: впереди герб графства Текленбург (Tecklenburg): в серебре три (2.1.) красных сердца; позади герб графства Линден (Linden): в голубом поле золотой якорь.

Графство Мансфельд (Mansfeld): в серебре шесть красных ромбов, стоящих на основаниях в два ряда.

Графство Зигмаринген (Sigmaringen): в лазуревом поле на трёх зелёных горах идущий золотой олень.

Графство Веринген (Veringen): в золоте три синих четырёхзубцовых оленьих рога (Hirchstangen) основаниями влево, один над другим.

Господин Франкфурт-на-Майне (Herrschaft Frankfurt am Main): в красном поле вооружённый золотом серебряный орёл.

Приведённое из-за регалий подножие щита, красного поля. На щите лежит открытый, золотой, называемый королёвским шлем, украшенный чёрно-серебряным намётом и прусской королевской короной. Вокруг щита висит цепь Высокого ордена Чёрного орла (des Hohen Orden vom Schwarsen Adler). Кроме того, внизу под щитом тянутся цепи следующих орденов: Красного орла (der Rote Adlerorden — Большой крест) и родового королевского ордена Гогенцоллернов (der königliche Hausorden von Hohenzollern). Около них висит небесной лазури лента королевского ордена Короны (der königliche Kronenorden). В качестве щитодержателей служат два диких человека (wilde Männer) с серыми бородами, опоясанных и увенчанных дубовой листвой, стоящих повернувшись друг к другу на украшенной консоли и опирающихся на край щита. Человек, стоящий справа, держит прусский, а стоящий слева — бранденбургский штандарт. Золотые копья кончаются ажурным остриём, которое представляет собой вензель FR.

Знамя отделано золотой оторачивающей бахромой и украшено шнурами и кистями, которые соответствуют гербовым цветам. Штандарты несут гербовые изображения первого и второго срединных щитков, головы орлов повёрнуты внутрь. Находящаяся над ними пурпурного цвета сень покрыта узором из прусских орлов и королевских корон, подложена горностаем и опушена, купол (Kuppel) её охвачен синим, окаймлённым золотом, обручем, который несёт золотым шрифтом, девиз короля Фридриха I — «Gott mit uns» (С нами Бог). По верхнему краю обруча сидят двенадцать золотых орлов с опущенными крыльями, а с нижнего края купола ниспадают лацканы (Lätze) украшенные драгоценными камнями и кистями, обшитые по краям золотом. Купол увенчан, в то же время, прусской королевской короной, такой же как и на шлеме щита.

Позади короны показано чёрно-серебряное полосатое древко, на котором укреплено на золотых шнурах прусское государственное знамя (Reichsbanner). Оно кончается двумя заострёнными концами (фестонами), окаймлёнными золотом, с кистями; в серебряном полотне знамени показан прусский орёл. Знамя подвешено посредством золотых колец на серебряной перекладине, два конца которой заканчиваются королевскими коронами. Конец древка, так же, кончается королевской короной, на которой сидит прусский орёл.

Описание Среднего герба

Дважды рассечённый и трижды пересечённый щит с красным подножием.

В центре лежит щиток малого государственного герба (Восточная Пруссия).

В остальных одиннадцати полях находятся гербы провинций и земель.

<center>
Силезия
<center>
Бранденбург
<center>
Нижний рейн
<center>
Познань
<center>
Пруссия
<center>
Саксония
<center>
Померания
<center>
Вестфалия
<center>
Люнебург
<center>
Гольштейн
Шлезвиг
Лауенбург
<center>
Нюрнберг
Гогенцоллерн
<center>
Гессен
Нассау
Франкфурт на Майне

Щит коронован королевской короной и поддерживается, стоящими на украшенной консоли, двумя дикими обнажёнными покрытыми волосами людьми, с венком на голове и поясом из листьев, держащими в свободной руке дубину с уширенным концом.

Вокруг щит окружён цепью с крестом ордена Чёрного орла.

Напишите отзыв о статье "Герб Королевства Пруссия"

Литература

  • Stillfried-Alcantara, Die Titel unci Wappen des preuss. Königshauses (Berlin — 1875).
  • H.G. Strohl: Deutsche Wappenrolle. Stuttgart. 1897.

Отрывок, характеризующий Герб Королевства Пруссия


«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.