Герб Костромской области
| Герб Костромской области | |
|
| |
| Версии | |
|---|---|
|
| |
| Детали | |
| Корона |
Императорская |
| Щит |
Французский четырёхугольный с заострённым основанием |
| Щитодержатели |
Два восстающих грифона |
Герб Костромской области наряду с флагом является официальным геральдическим символом Костромской области.
Герб области введён Законом Костромской области от 28 апреля 2006 года № 13-4-ЗКО «О гербе Костромской области» (принят Костромской областной Думой 20 апреля 2006 года).
Содержание
История герба
Первый Закон о гербе был принят Думой Костромской области 23 ноября 1995 года. 21 января 1999 года Костромская областная Дума приняла новый Закон о гербе области, восстановив губернский герб 1878 года, лишённый внешних украшений щита. Глава администрации В. А. Шершунов утвердил Закон 29 января 1999 года (№ 41)[1]. Эта версия герба соответствует современному малому гербу области — гербовому щиту без золотой российской Императорской короны, щитодержателей, подножия и ленты ордена Ленина.
Описание
Геральдическое описание герба области гласит: «В лазоревом (синем, голубом) поле на серебряной волнистой оконечности золотой корабль, украшенный на носовой части орлиной головой, имеющей червленые (красные) глаза и язык, и крыльями, с семью гребцами, с вымпелом на корме, с парусом и флагом, на котором — российский орел времен Александра II (черный двуглавый орел с золотыми клювами и лапами и червлеными (красными) языками, коронованный двумя малыми Императорскими коронами и сопровожденный во главе одной большой Императорской короной с лазоревыми (синими, голубыми) лентами, имеющий в лапах российский скипетр и державу; в сердцевом щитке — московский герб).
Щит увенчан золотой (без цветных элементов) российской Императорской короной. Щитодержатели — золотые грифоны с львиными передними лапами и гребнями вместо грив, с червлеными (красными) глазами и языками; подножие — золотое узорное. Подножие дополнено лентой ордена Ленина».
Версии герба
Устанавливаются три равнодопустимые версии воспроизведения герба области:
- полный герб области — совпадает с геральдическим описанием герба области
- средний герб области — коронованный щит (без щитодержателей, подножия и ленты ордена Ленина)
- малый герб области — гербовый щит (без золотой российской Императорской короны, щитодержателей, подножия и ленты ордена Ленина)
Обоснование символики герба
Герб области отражает богатую событиями историю области, неразрывно связанную с важнейшими этапами истории Российского государства.
Главной фигурой герба области является золотой корабль — символ движения, достижения цели, украшенный орлиной головой — символ разума, индивидуальности и духовной жизни, и крыльями — символами полета, духовности, воображения, аллегорически показывает Костромскую область, расположенную в центре Европейской части России, в северо-восточной части Центрального экономического района, имеющую выгодные транспортно-географическое положение, что способствует экономическому развитию Костромской области. Основная река — Волга и впадающие в неё крупные реки Кострома, Унжа, Ветлуга показаны в гербе области серебряной волнистой оконечностью.
Серебро символизирует совершенство, благородство, великодушие, чистоту, веру, мир. Красоту и благородство природы Костромской области аллегорически передает лазоревое поле герба области. Лазурь символизирует истину, честь, великодушие, возвышенность, славу, верность, безупречность, добродетель.
Императорская корона указывает на статус Костромской области как субъекта Российской Федерации. Костромская земля сыграла особую роль в становлении династии Романовых. Вполне справедливо названная «колыбелью дома Романовых», именно костромская земля стала первой ступенью к восхождению юного Михаила Романова на российский трон. Костромскую землю неоднократно посещали «Величайшие Особы» — Екатерина II, Николай I, Александр II, Александр III, великие князья. Об этом аллегорически говорят щитодержатели — символические животные грифоны, имеющие голову, когти и крылья орла — царя птиц, а тело льва — царя зверей и, таким образом объединяющие две жизненные области — земли и воздуха.
Одним из крупнейших костромских промыслов стало ювелирное дело, показанное в композиции герба узорным золотым подножием. Мастера-ювелиры создали оклад икон и Евангелий, кресты, церковные сосуды, броши и серьги. Изделия с любовью украшались растительным орнаментом, гравировкой, сканью. Золото символизирует знатность, могущество, богатство, прочность, интеллект, а также христианские добродетели: веру, справедливость, милосердие и смирение.
Лента ордена Ленина, которым Костромская область награждена в 1967 году, показывает заслуги области. Червлень (красный цвет) символизирует мужество, труд, жизнеутверждающую силу, красоту.
См. также
Напишите отзыв о статье "Герб Костромской области"
Примечания
- ↑ [www.heraldicum.ru/russia/subjects/kostroma.htm Герб Костромской области]
Ссылки
- [geraldika.ru/symbols/16189 Закон Костромской области о гербе Костромской области]
- [www.heraldicum.ru/russia/subjects/kostroma.htm Герб Костромской области]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Герб Костромской области
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
