Герб Ливана (араб. شعار لبنان) состоит из красного щита с белым изгибом, в который помещено дерево — ливанский кедр. Герб очень похож на флаг Ливана, за исключением горизонтальной полосы на флаге, меняющейся на изгиб.
Кедр — традиционный символ Ливана, связанный, как это ни удивительно, не с исламом, а с христианством (см. Псалом 91:13 — «Праведник цветёт, как пальма, возвышается подобно кедру на Ливане»). Кедр является также символом бессмертия. В XVIII веке кедр становится символом христианской секты Маронитов, распространившей своё влияние преимущественно в Сирии и Ливане.
Позже, когда Ливан стал частью французских владений, использовался французский триколор с изображением кедра в центре флага. Цвета флага позже сменились на красный и белый, а кедр остался неизменным. Красный и белый цвет отождествляются с кланами каузитов и йеменитов соответственно. Эти кланы были наиболее влиятельными в Ливане с VII по XVIII вв. Позже белый цвет флага стал означать чистоту снега ливанских гор (шире — чистоту помыслов народа страны), красный — кровь, пролитую в борьбе против оттоманских, французских и других колонизаторов.
 |
|---|
| | | | Непризнанные и частично признанные государства |
|---|
| | | | </div> | </table></td></tr></table>
Напишите отзыв о статье "Герб Ливана"Отрывок, характеризующий Герб Ливана
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
|
