Герб Речи Посполитой
| Герб Речи Посполитой | |
|
| |
| Версии | |
|---|---|
|
| |
| Детали | |
| Утверждён | |
| Щит | |
| Щитодержатели |
Архангелы |
Герб Речи Посполитой — символ унии Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Представлял собой объединённый герб обеих держав в четверочастном щите, в 1 первой и 4 частях польский белый орёл, во 2 и 3 литовская «Погоня». В малом щитке обычно располагался герб правящего монарха. Иногда на королевских печатях добавлялись гербы присоединённых к польской короне Русского королевства (Галиции), Молдавского княжества, Королевской Пруссии.
Герб Январского восстания
Во время Январского восстания использовалась модифицированная версия герба, состоявшего уже из трёх полей. Третье поле занимал Архангел Михаил, покровитель Киева. Новый герб должен был представлять собой Речь Посполитую Трёх Народов, однако официально так никогда и не был использован.[1][2]
- Coat of arms of the January Uprising.svg
Проект герба Речи Посполитой Трёх Народов
|
|
|
|
|
| Гданьск, 1681 | Варшава, XVIII век | Дрезден, XVIII век | Познань, XVIII век | Львов, XIX век |
Напишите отзыв о статье "Герб Речи Посполитой"
Примечания
- ↑ Sławomir Kalembka: Powstanie styczniowe 1863—1865: Wrzenie, bój, Europa, wizje. Warszawa: Bellona, 1990. ISBN 83-01-06011-5.
- ↑ Stefan Kieniewicz: Powstanie styczniowe. Warszawa: Wiedza Powszechna, 1972. ISBN 83-01-03652-4.
Отрывок, характеризующий Герб Речи Посполитой
Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
