Герб СССР

Герб СССР
Детали
Утверждён	1923 год
Девиз	Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Прочие элементы	Золотое восходящее солнце, над глобусом красная звезда; а также — червленая лента с золотым девизом
Использование	без изменений действовал до 1936 года

Государственный герб СССР — официальный государственный символ СССР, наряду с флагом и гимном, один из первых социалистических гербов. Герб был установлен Конституцией СССР (ст. 143) и представлял собой изображение серпа и молота на фоне земного шара, в лучах солнца и в обрамлении колосьев, с надписью на языках союзных республик «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». В верхней части герба — пятиконечная красная звезда с жёлтым ободком.

Государственный герб СССР символизировал союз рабочих и крестьян, добровольное объединение равноправных союзных республик в едином союзном государстве, равноправие всех наций и выражал идею интернациональной солидарности народов СССР с трудящимися всех стран планеты Земля.

Материки на гербе изображены светло-коричневыми, девизы — золотыми буквами по красной ленте. Колосья символизируют жизнеспособность государства, процветание; солнце — свет коммунистических идей, светлое будущее.

История

Первый государственный герб СССР был утвержден ЦИК СССР 6 июля 1923 года. Описание его было закреплено в Конституции СССР 1924 года. В 1923—1936 годах девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» был написан на 6 языках (по числу языков четырёх союзных республик (русский, украинский, белорусский, армянский, грузинский, азербайджанский), образовавших в 1922 году Союз ССР); далее, в соответствии с количеством союзных республик, менялось и число красных лент с переводом девиза на гербе. В 1937—1946 годах — 11 лент, в 1946—1956 годах — 16, с 1956 года — 15.

Осенью 1922 года на Гознаке начала работу комиссия по выработке советской символики. (Были созданы композиции первых советских марок и купюр.) 10 января 1923 года Президиум ЦИК СССР создал комиссию по разработке государственного герба и флага. Тогда же ЦИК определил главные элементы государственных символов союза: солнце, серп и молот, девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». В феврале 1923 года заказ на создание герба был передан на Гознак. Сохранились эскизы проектов герба художников Гознака Д. С. Голядкина, Я. Б. Дрейера, Н. Н. Кочуры, В. К. Куприянова, П. Румянцева, А. Г. Якимченко, И. Д. Шадра. Художник К. И. Дунин-Борковский как приверженец классической геральдики представил герб СССР как геральдический щит с серпом и молотом.

Один из ранних проектов (1923) можно увидеть на здании Центрального телеграфа в Москве: земной шар окружен колосьями, вверху красная звезда, по сторонам серп и молот. Прорисовка герба выполнена В. Ломанцовым (1992). Проект Д. С. Голядкина — пятиугольник, в середине которого серп и молот в солнечных лучах, вокруг — индустриальные символы. Проект Я. Б. Дрейера — серп, молот, звезда, земной шар, ленты с девизом. Проект В. П. Корзуна уже весьма близок к утверждённому позже гербу СССР. В работу по созданию герба включился и заведующий художественно-репродукционным отделом Гознака В. Н. Адрианов (1875—1938). Именно он, как картограф, предложил внести в герб изображение земного шара. Последний должен был означать, что доступ в Союз открыт всем государствам мира. В общем вся композиция герба была составлена именно Адриановым. За работой над эскизом герба следили органы государственной власти. Например, секретарь Президиума ЦИК А. С. Енукидзе 28 июня 1923 года предложил наверху герба, на место вензеля «СССР», поместить красную звезду. Его ремарка «Вместо вензеля звезду» сохранилась на архивном рисунке В. П. Корзуна.

На заключительной стадии к работе над гербом был приглашён художник И. И. Дубасов, он и выполнил окончательный рисунок. В его первом проекте девизы помещались на красной ленте, закрывающей нижнюю часть герба. Затем было решено размещать девизы на 6 языках на перехватах ленты.

6 июля 1923 года II сессия ЦИК СССР приняла рисунок герба (одновременно с принятием проекта Конституции). 22 сентября 1923 года рисунок герба был окончательно утверждён Председателем Президиума ЦИК СССР А. С. Енукидзе. Конституция СССР, принятая II съездом Советов 31 января 1924 года, официально узаконила новый герб.

Конституция СССР 1924 года содержала описание государственных символов в 11-й главе:

«70. Государственный герб Союза Советских Социалистических Республик состоит из серпа и молота на земном шаре, изображённом в лучах солнца и обрамлённом колосьями, с надписью на языках, упомянутых в ст. 34: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“. Наверху герба имеется пятиконечная звезда».

В Конституции СССР 1936 года герб описан в Главе XII «ГЕРБ, ФЛАГ, СТОЛИЦА». Статья 143 гласила:

"Государственный герб Союза Советских Социалистических Республик состоит из серпа и молота на земном шаре, изображенном в лучах солнца и обрамленном колосьями, с надписью на языках союзных республик: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Наверху герба имеется пятиконечная звезда.

В конце 1920-х годов на герб был добавлен девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» по-тюркски. Русский вариант девиза переместился на центральный перехват ленты. Подобные гербы печатались на казначейских билетах СССР 1934 года выпуска. Надписи выполнялись на русском, украинском, белорусском, грузинском (национальный алфавит), армянском (национальный алфавит), тюрко-татарском (арабская графика), тюркском (латинский алфавит) языках.

По Конституции 1936 года СССР состоял из 11 республик (ЗСФСР была разделена на Азербайджанскую, Армянскую и Грузинскую Советские Социалистические республики). Лент на гербе тоже стало 11.

Секретариат Президиума Верховного Совета СССР 3 сентября 1940 года решил внести изменения в государственный герб СССР в связи с изменением числа союзных республик и уточнением написания девиза на национальных языках. Велась работа по подготовке новой Конституции, и 3 марта 1941 года Президиум Верховного Совета принял предварительный проект герба, но завершению работ помешала война. Только 26 июня 1946 года Указом Президиума ВС СССР введён новый вариант герба, девиз на котором был воспроизведён на 16 языках союзных республик. К уже имевшимся надписям были добавлены девизы на молдавском, латышском, литовском, эстонском и финском. Надписи на языках среднеазиатских республик и Азербайджана выполнялись уже кириллицей.

16 июля 1956 года Карело-Финская ССР была преобразована в автономию в составе РСФСР, вследствие чего Указом ПВС СССР от 12 сентября 1956 года шестнадцатая лента с девизом на финском языке была удалена с герба. 1 апреля 1958 года Указом ПВС СССР был уточнён текст государственного девиза на белорусском языке. Он стал звучать как: «ПРАЛЕТАРЫІ ЎСІХ КРАІН, ЯДНАЙЦЕСЯ!». Изменение было внесено в герб СССР. Немного ранее, 21 февраля 1958 года, такое же уточнение по указу ПВС Белорусской ССР было сделано на гербе БССР.

Расположение лент с девизами на гербе СССР соответствовало порядку перечисления союзных республик в ст. 13 Конституции, установленному в соответствии с численностью населения.

Уточнение и перерисовку герба в разное время производили художники Гознака И. С. Крылков, С. А. Новский, П. М. Чернышев, С. А. Поманский. 31 марта 1980 года Указом Президиума Верховного Совета СССР утверждено Положение о Государственном гербе СССР. 25 июня оно закреплено Законом СССР. Согласно этому Положению:

«1. Государственный герб Союза Советских Социалистических Республик является символом государственного суверенитета СССР, нерушимого союза рабочих, крестьян и интеллигенции, дружбы и братства трудящихся всех наций и народностей страны, государственного единства советского народа, строящего коммунистическое общество.

2. Государственный герб Союза Советских Социалистических Республик представляет собой изображение серпа и молота на фоне земного шара, в лучах солнца и в обрамлении колосьев, с надписью на языках союзных республик: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“. В верхней части герба — пятиконечная звезда. Надписи на Государственном гербе Союза Советских Социалистических Республик на языках союзных республик воспроизводятся на ленте, обрамляющей колосья, в следующем порядке: внизу в центре — на русском; снизу вверх с левой стороны — на украинском, узбекском, грузинском, литовском, латышском, таджикском, туркменском; с правой стороны — на белорусском, казахском, азербайджанском, молдавском, киргизском, армянском, эстонском. В цветном изображении Государственного герба Союза Советских Социалистических Республик серп и молот, солнце и колосья — золотые; водная поверхность земного шара — голубая, материки — светло-коричневые; лента — красная; звезда — красная, обрамлённая золотой каймой».

Галерея

• Coat of arms of the Soviet Union 1923–1936.svg

  Окончательный вариант герба СССР от 6 июля 1923 года

• USSR Emblem 1936.png

  Герб СССР (1936-1946)

• Coat of arms of the Soviet Union (1946-1956).svg

  Герб СССР (1946-1956)

Гербы союзных и автономных республик

Государственные гербы имели все союзные республики, описание гербов содержалось в Конституциях республик. Государственный герб СССР лёг в основу проектов гербов всех союзных республик, поэтому основными элементами республиканских гербов также являлись серп и молот и надпись на языке союзной республики: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». В государственных гербах союзных республик были отражены особенности их природы, хозяйства и культуры.

Государственным гербом автономной республики являлся герб той союзной республики, в состав которой она входит, с добавлением наименования автономной республики на языках данной автономной и соответствующей союзной республики и на русском языке, надпись «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» выполнялась на языке автономной республики.

Текущий статус

См. также: Список стран, когда-либо запрещавших коммунистическую символику

В настоящий момент герб СССР, как и прочая советская символика, законодательно запрещён (наравне с нацистской символикой) к публичной демонстрации в ряде стран Восточной Европы (кроме употребления в информационных, музейных и подобных целях). Также Европейским судом запрещена регистрация торговых марок с изображением герба СССР.

См. также

• Флаг СССР
• Гимн СССР
• Гербы республик СССР
• Герб Российской империи
• Герб Российской Федерации

Литература

• Поцелуев В. А. Гербы Союза ССР: Из истории разработки / Редактор М. А. Романова, художник В. И. Примаков. — М.: Политиздат, 1987. — 166 с.

Отрывок, характеризующий Герб СССР

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.