Герб и флаг Ярославля

Герб Ярославля
Детали
Утверждён	23 августа 1995
Корона	Шапка Мономаха
Щит	французский (четырёхугольный с заострённым основанием)
Прочие элементы	медведь с секирой
Номер в ГГР	129

Флаг Ярославля

Ярославль
Ярославская область Россия
Утверждён	22 мая 1996
Пропорция	2:3

Герб и флаг Ярославля — официальные геральдические символы города Ярославля.

История герба

Первое изображения геральдической эмблемы Ярославля относится к XVI веку: на печати Ивана Грозного 1577 года нарисована рыба головою влево — рыболовство всегда играло немалую роль в жизни города.

С середины XVII века (впервые — тарелка царя Алексея Михайловича) символом Ярославля и Ярославской земли становится медведь. Он изображён в «Титулярнике» Алексея Михайловича 1672 года как эмблема Ярославского княжества: «В кругу медведь чёрный, стоит на задних лапах, в правой ноге передней держит протазан, а левую переднюю ногу протянул, под ним написан лес и трава.» Гербовый медведь считался символом предусмотрительности и силы. Протазан же — родовой знак Рюриковичей. И. А. Тихомиров и Н. Н. Воронин считали, что изображение медведя имеет тотемическую основу в существовавшем здесь древнем медвежьем культе. В обыденном представлении медведь на гербе Ярославля связывается с медведицей, убитой Ярославом Мудрым, о чём повествуется в «Сказании о построении града Ярославля», известном с XVIII века. Некоторые исследователи полагали, что сама эмблема возникла ещё во времена Ярославского княжества и является одним из старейших геральдических знаков русских городов.

В дальнейшем менялись лишь детали рисунка герба — цвет и поза медведя и предмет, находящийся в его лапе. Термин «городской герб Ярославля» впервые официально употреблён в Указе 19 июля 1692 года о серебряной печати Приказной палаты города (учреждение городской печати — свидетельство возросшего административного статуса Ярославля). Рисунок герба повторял эмблему княжества из «Титулярника» 1672 года.

В 1730 году ярославский герб был официально утверждён: в фигурном щите «стоящий чёрный медведь, на плече держит в лапе чекан красный, поле жёлтое». По нему изготовляли печати и полковые знамёна.

Новое описание герба города, ставшего центром губернии и наместничества, было утверждено 31 августа 1778 года: «В серебряном щите медведь, стоячи, держит в левой лапе золотую секиру на такой же рукоятке», щит прямоугольный с небольшим заострением внизу. Одновременно это был герб наместничества и губернии. По традиции на печатях государственных учреждений Ярославля по прежнему изображался медведь с протазаном.

Бытует мнение, что 8 декабря 1856 года был утверждён новый городской (одновременно и губернский) герб Ярославля: «В серебряном щите, чёрный, идущий на задних лапах медведь, голова прямо, держит в левой лапе золотую секиру на таком же ратовище, щит увенчан Императорскою короною и окружён золотыми дубовыми ветками, соединёнными Андреевской лентою» — украшения соответствующие центру губернии. На самом деле, герб Ярославской губернии был составлен Бернгардом Кёне по новым правилам, но так и не был утверждён официально, хотя и находился в реальном употреблении, а в 1856 году был утверждён лишь титульный герб князя Ярославского — деталь Большого герба империи, состоявший только из гербового щита и не имевший деталей обрамления.

Герб Ярославля и Ярославской губернии в советское время был выведен из официального употребления, однако он сохранился как исторический символ, например, медведь был изображён на эмблеме Ярославского автозавода, герб был включён в эмблему 950-летия Ярославля.

В начале 1990-х годов началось развитие местного самоуправления, и постоянная комиссия по культуре, историческому наследию и делам религий занялась разработкой новой версии герба. 20 января 1993 года Малый совет Ярославского городского совета народных депутатов принял Решение «О Гербе города Ярославля», подписанное председателем Совета Л. Л. Кругликовым. Согласно официальному описанию: «На геральдическом серебряном щите по центру бурый медведь, идущий влево на задних лапах, держащий в левой передней лапе золотую секиру на такой же рукояти, голова в направлении движения с поворотом 3/4 (анфас). Торжественное оформление — дубовыми ветвями, перевитыми цветной лентой в цветах Российского государственного флага.»

Современный герб и флаг

За основу современного герба, утверждённого 23 августа 1995 года муниципалитетом города, принявшим «Положение о гербе города Ярославля», подписанное главой городского самоуправления В. В. Волончунасом, взят герб 1778 года.

В серебряном поле геральдического щита восстающий развернутый вправо чёрный медведь, держащий на левом плече левой передней лапой золотую секиру, обращённую лезвием вверх; правая передняя лапа медведя приподнята над левой. Геральдический щит увенчан изображением шапки Мономаха. … Допускается воспроизведение герба города Ярославля в сокращенном виде (без изображения шапки Мономаха), а в отдельных случаях и в виде основного элемента герба <—> медведя с секирой.

Изображение шапки Мономаха разрешалось на гербах исторических городов, бывших местом пребывания царствующих великих князей.

На основе герба Ярославля создан флаг города, принятый решением муниципалитета города 22 мая 1996 года. Он представляет собой герб города на синем полотнище. Размеры герба должны составлять не менее 1/3 общей площади полотнища.

На других гербах и флагах

При учреждении Ярославской губернии и Ярославского наместничества были даны гербы всем её городам. Кроме гербов древних Ростова, Углича и Романова, имевших свои символы и ранее, в состав гербов городов (Борисоглебска (а позднее и составного герба Романова-Борисоглебска), Данилова, Любима, Мологи, Мышкина, Петровска, Пошехонья, Рыбинска) вошёл символ Ярославля в образе медведя. Указ «О гербах городов Ярославского наместничества» 20 июля 1778 года. В частности там сказано: «…по приказанию Сената, герольдмейстерским товарищем фон Энденом для оных городов сочинены гербы и представлены Сенату; в сочинении же он держался главным предметом в каждом новом гербе иметь часть герба Ярославля с некоторым по приличеству каждого названия, где можно было, прибавлением…». В отличие от около 400 новых городских гербов других наместничеств, принятых позднее при исполняющем обязанности герольдмейстера А. А. Волкове (1777—1783), имевших в верхней части герб наместнического города, а в нижней индивидуальный элемент, что можно видеть на примере герба Переславля, герб Ярославля был включён в городские гербы как неразрывное целое (за исключением герба Пошехонья, в центре которого изображён щиток ярославского герба).

В 1990—2000 годах заново были утверждены гербы городов Ярославской области (Молога была затоплена, Петровск потерял статус города и административного центра), появились гербы у некоторых районов области, у некоторых районов и городов появились флаги. Медведь с секирой остался на всех гербах на которых он был во времена Российской империи (гербы Данилова, Любима, Мышкина, Пошехонья, Рыбинска, Тутаева — бывшего Романов-Борисоглебска), также он появился на ряде новых гербов (герб получившего статус города в XX веке Гаврилов-Яма, гербы Брейтовского и Ярославского районов и районов вышеперечисленных городов) и флагов. Нет медведя с секирой на гербах вошедшего в состав Ярославского региона древнего Переславля-Залесского, гербах Борисоглебского, Переславского, Некоузского, Некрасовского районов.

27 февраля 2001 года приняты герб и флаг Ярославской области, также изображающие стоящего на задних лапах чёрного медведя с секирой, но других очертаний и на другом фоне.

В 1777 году ярославский медведь с секирой появился также на гербе города Малоярославца Калужской области: «Древний град Ярославль, имеющий в гербе своём медведя, подает причину и сему, такой же герб предписать, с отличием однако, что в сем медведь есть на серебряном поле и щит окружен багряною, зубцоватою, опушкою.» В 1999 году принят аналогичный гербу флаг Малоярославца.

Секира с герба Ярославля в 2004 году попала на флаг Ярославского района Москвы, лапа медведя в 2011 году — на флаг Ярославского сельского поселения Моргаушского района Чувашии.

Использование герба в Ярославле

Медведь присутствует на ряде эмблем организаций Ярославля, например, футбольного клуба «Шинник», Ярославского пивзавода, Ярославского ликёро-водочного завода. Мишка является талисманом хоккейного клуба «Локомотив». Хромированная фигурка медведя была эмблемой тяжёлых грузовиков марки ЯАЗ, выпускавшихся в Ярославле в 1946—1959 годах.

Живым символом Ярославля является медведица Маша, живущая в Ярославском музее-заповеднике. В городе действует небольшой частный музей «Мой любимый Мишка», посвящённый плюшевым и тому подобным медведям.

Медведь с секирой используется в оформлении городского пространства Ярославля — регулярно сооружаются цветочные клумбы с фигурой медведя, имеется статуи медведя (рычащий медведь на Первомайской улице напротив Ярославского музея-заповедника, медведь в натуральную величину с рыбой в руках работы Зураба Церетели в парке 1000-летия Ярославля, небольшая деревянная фигурка рядом с дворцом культуры «Нефтяник», украшающая каштановую аллею, мишка-нефтяник неподалёку). В августе 2016 года на пешеходной ул.Кирова появилась бронзовая скульптура сидящего медведя с секирой - работа скульптора Михаила Гайнутдинова.

Источники

• [geraldika.ru/region/76 Символика Ярославской области]. geraldika.ru
• [www.heraldicum.ru/russia/subjects/yaroslav.htm Гербы Ярославской области]. heraldicum.ru
• Ярославский край. Сборник документов по истории края (XI век — 1917 год). — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1972.
• Пчёлов Е. [kogni.narod.ru/ursi.htm#_ednref22 Три медведя в старейших русских земельных гербах]

Литература

• Афанасьева З. «В серебряном щите — медведь…» // Северный рабочий. 1983. 24 апреля.
• Беляков Ю. Символ предусмотрительности и силы // Голос профсоюзов. 1995. № 65 (19-25 октября) С. 4-5.
• Березенкова Ю. А была ли медведица? // Мой Ярославль. 2000. 6 июня.
• Васильчик В., Домников А. Русские гербы // Молодая гвардия. 1965. № 9. С. 166.
• Волгин А. С медведя сняли шапку // Золотое кольцо. 1995. 25 августа. С. 1.
• Гербы городов // Турист. 1966. № 10. С. 10.
• Гужева А. О Ярославском гербе и бумажной филиграни // Ярославский университет (многотиражная газета). 1992. 31 марта.
• Землянская Н. С. Из истории Ярославского герба // Краеведческие чтения. Апрель 1996 года. Ярославль, 1996. С. 11-13.
• Кашинский Б. «В серебряном щите медведь стоячи…» // Городские новости. 1992. № 12 (19-25 марта). С. 4.
• Кириллов В. Старейшина геральдических зверей // Северный край. 1990. 16 сентября.
• Козлов П. Ярославские гербы // Северный край. 1985. 13 января.
• Козлов П. 200-летие Ярославского герба // Авангард (Угличский район). 1976. 18 августа.
  • Козлов П. 200-летие Ярославского герба // Северный рабочий. 1976. 8 августа.
• Назаров В. Отзвуки истории [о гербах Пскова, Новгорода и Ярославля] //Клуб. 1990. № 8. С. 33.
• Писаренко Ю. Г. «Охотник на медведя» с фрески Софийского собора в Киеве // Ярославская старина. 1994. Вып. 1. С. 13-17.
• Пчёлов Е. [kogni.narod.ru/ursi.htm#_ednref22 Три медведя в старейших русских земельных гербах] // Гербовед. — № 80. — М., 2005. С. 48-62.
  • Пчёлов Е. Три медведя в старейших русских земельных гербах // Труды РАШ. — В. 2. — М., 2004. С. 49-60.
• Скиперских А. В. Образ «медведя»: феноменологический аспект политической легитимизации // Социологические исследования. 2004. № 8. С. 141—144.
• Соболева Н. Символы старые и новые // Сегодня. 1995. 30 сентября. С. 7.
• Соколов Е. О геральдике и чувстве юмора // Северный край. 1991. 3 апреля.
• Сорокин М. Герб Ярославля // Культура и жизнь. 1989. № 9. С. 46.
• Терпелов А. Официально медведь никуда не ходит // Золотое кольцо. 1992. 8 октября. С. 6.
• Тихомиров И. А. О некоторых ярославских гербах // Труды Третьего областного историко-археологического съезда. Владимир, 1909. С. 1-79.
• Торгашова Т. Герб в жизни города // Строительная газета. 2004. 25 июня. С. 15.
• Три медведя // Советский Союз. 1958. № 1. С. 40.
• Хаиров А. О чём рассказал старинный герб Ярославля // Власть. Бизнес. Политика. 2005. № 11/12 (30 мая). С. 16-17.
• Храпченков В. Ярославль на Волге, Ярославль на луже // Северный край. 1999. 18 сентября.
• Храпченков В. Ярославский медведь и смоленский феникс // Северный край. 1994. 30 ноября.
• Храпченков В. Ярославский герб в отечественной геральдике // Северный край. 1992. 7 февраля.
• Храпченков В. Загадки ярославского герба // Северный край. 1991. 22 февраля.
• Храпченков В. Ярославский медведь в Нью-Йорке // Северный рабочий. 1985. 23 июня.
• Чижов В., Шкурко А. Рассказывают гербы // Наука и жизнь. 1965. № 12. С. 95-96.

Отрывок, характеризующий Герб и флаг Ярославля

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.