Герих, Эрвин

Эрвин Герих (нем. Erwin Heerich, род. 29 ноября 1922 г. Кассель — ум. 6 ноября 2004 г. Мербуш) — немецкий художник и скульптор.

Жизнь и творчество

Окончил гимназию в родном Касселе, там же учился в школе прикладного искусства. Участник Второй мировой войны. В 1941 году Э.Герих был призван в немецкую армию и, после нескольких ранений в 1945 году демобилизован. В том же году продолжает обучение на художника в дюссельдорфской Академии искусств, в классе скульптуры, возглавляемой Эвальдом Матаре (до 1950 года). В 1950—1954 Э.Герих снимает — вместе с Йозефом Бойсом — мастерскую при академии и начинает самостоятельную творческую карьеру. В 1954 году скульптор покидает дюссельдорфскую Академию и ведёт жизнь свободного художника. Женившись, он с 1953 года и до конца жизни проживает Мербуше близ Дюссельдорфа. Тем не менее в 1969 году он приглашается в Дюссельдорф и преподаёт там как профессор вплоть до своего эремитирования. В 1957 Э.Герих ассистирует своему учителю, Э.Матаре в зальцбургской Летней академии. С 1974 года он — член берлинской Академии художеств. В 1980 году он начинает работу над проектом «Музейный остров Хомбройх» близ Нёйсса. Здесь в течение ряда лет находилась мастерская художника, и здесь были созданы многие его известные работы. В 1989 году он ваяет «Монумент» из куска базальт-лавы для скульптурного собрания города Фирзен.

В начальный период творчества Э.Герих создаёт стилизованные скульптуры животных, рисунки и графические изображения растений и различных предметов. Начиная с 1959 он становится автором картонных пластических работ, рисунков и графических произведений. Выставки работ Гериха проходили в художественных музеях и галереях Бонна, Дюссельдорфа, Берлина, Крефельда, Кёльна, Бонна, Дуйсбурга, Леверкузена и других городов Германии, а также Нью-Йорка, Питтсбурга, Токио, Каира и др. В 1964 году скульптор участвует в выставке современного искусства documenta 4 в родном Касселе, на которой были представлены 10 его скульптур из картона. Он был также участником XII биеннале в Сан-Паулу. За свою художественную деятельность Э.Герих был отмечен многочисленными наградами и премиями.

Литература

• Joachim Peter Kastner: Erwin Heerich, Verlag der Buchhandlung Walther König, Köln 1991.
• Erwin Heerich Museum Insel Hombroich. Hrsg.: Kunsthaus Bregenz, Archiv, Kunst, Architektur. Joachim Peter Kastner (u.a.). 2. Aufl. Stuttgart: Hatje 1996. (Werkdokumente / Kunsthaus Bregenz, Archiv, Kunst, Architektur. 10) ISBN 3-7757-0573-2
• Erwin Heerich: Die Entwicklung architektonischer Skulpturen. Köln: König 1999. ISBN 3-88375-386-6
• Im Studium bei Erwin Heerich 1961—1987. Red.: Erwin Heerich. Köln: König 2001. ISBN 3-88375-452-8
• Margot Klütsch: Erwin Heerich — Werke in Meerbusch, Skulpturen, Modelle, Papierarbeiten. Meerbusch 2005, ISBN 3-00-016798-6.
• Erwin Heerich, Skulpturen, Zeichnungen, Entwürfe, Modelle, Ausst. Kat., Akademie-Galerie — Die Neue Sammlung, mit einem Vorwort von Siegfried Gohr und Texten von Margot Klütsch und Vanessa Sondermann, Düsseldorf 2007.

Дополнения

• [www.institut-fuer-bildnerisches-denken.de/heerich.htm биография и одно из произведений Э.Гериха]

Галерея

• Erwin Heerich Tor Südpark Düsseldorf.jpg
• Heerich Turm Hombroich 2006.jpg
• Heerich Turm(innen) Hombroich 2006.jpg
• Heerich Schnecke Hombroich.jpg
• Heerich Schnecke Detail 01.jpg
• Heerich Skulpturenfeld (Detail).jpg
• Heerich Graubner-Pavillon.jpg
• Heerich Bank 1.JPG

Отрывок, характеризующий Герих, Эрвин

И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.