Германович, Маркиан Яковлевич

Маркиан Яковлевич Германович
М. Я. Германович
Дата рождения	29 октября 1895(1895-10-29)
Место рождения	деревня Деменичи Брест-Литовского уезда, Гродненская губерния, теперь Жабинковского района Брестской области
Дата смерти	20 сентября 1937(1937-09-20) (41 год)
Место смерти	г. Москва
Принадлежность	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	… — 31.05.1937
Звание
Командовал	ВАММ РККА
Награды и премии

Маркиан Яковлевич Германович (29 октября 1895 — 20 сентября 1937) — советский военачальник, комкор, кавалер двух орденов Боевого Красного Знамени.

Биография

Родился 29 октября 1895 года в д. Деменичи Брест-Литовского уезда Гродненской губернии, выходец из крестьян, белорус.

Служил в Русской Императорской армии, окончил военное училище, штабс-капитан.

Член ВКП(б) с 1918 года, образование высшее, в Красной Армии комкор (1935).

Гражданская война в России

В 1918—1921 занимал должности командира батальона 15-го пехотного полка, командир 3(138)-й стрелковой бригады 46-й стрелковой дивизии, начальника 52-й стрелковой дивизии, 15-й стрелковой дивизии, 23-й стрелковой дивизии.

В годы мирного строительства

В 1921—1922 командир 3-й стрелковой дивизии.

21 апреля 1922 года Совет Труда и Обороны принял постановление об организационных изменениях в Вооружённых Силах Украины и Крыма — о слиянии Киевского и Харьковского военных округов. Киевский военный округ и Харьковский военный округ были объединены в Юго-Западный военный округ.

Командующим войсками округа назначен М. Я. Германович.

21 апреля 1922 года Юго-Западный военный округ получил новое название Украинский военный округ (см. Киевский военный округ).

М. Я. Германович был назначен командиром 15-й стрелковой дивизии, которой командовал в 1922—1924. Далее Маркиян Яковлевич занимал должности в 1924—1925 командира 23-й стрелковой дивизии, в 1925—1926 командира 5-го стрелкового корпуса, в 1926—1931 помощника командующего войсками Белорусского ВО, в 1931—1933 помощника командующего войсками Среднеазиатского ВО, Московского ВО, в 1933—1936 начальника Военной академии моторизации и механизации РККА, в 1936—1937 члена Военного Совета при наркоме обороны СССР, заместителя командующего войсками Ленинградского ВО.

Маркиан Яковлевич уволен из РККА 31.05.1937. Арестован 7.08.1937, проживал по адресу: Ленинград, Артиллерийская ул., д.10, кв.6.

Приговорён Военной Коллегией Верховного суда 20.09.1937 по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. Расстрелян 20.09.1937. Реабилитирован 06.04.1957.

СССР

Награждён двумя орденами Красного Знамени (1920, 1925).

Литература

• Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.
• Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. С.763-УкрВО;с.838-ЮЗВО.
• Григорян А. М., Мильбах В. С., Чернавский А. Н. Политические репрессии командно-начальствующего состава, 1937—1938 гг. Ленинградский военный округ. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2013. — С. 68. — 423 с. — ISBN 978-5-288-05282-8.
• Черушев Н. С., Черушев Ю. Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные): 1937—1941. Биографический словарь. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. — С. 69—70. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9950-0217-8.

Ссылки

• [www.rkka.ru/ihandbook.htm Материалы по соединениям РККА]

Отрывок, характеризующий Германович, Маркиан Яковлевич

Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.