Германская Демократическая Республика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Германская Демократическая Республика
(ГДР)
нем. Deutsche Demokratische Republik
(DDR)

7 октября 1949 —
3 октября 1990[~ 1]



Флаг ГДР Герб ГДР
Девиз
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
нем. Proletarier aller Länder, vereinigt Euch!
Гимн
«Возрождённая из руин»
нем. «Auferstanden aus Ruinen»
Столица Восточный Берлин
Крупнейшие города Восточный Берлин, Дрезден, Лейпциг
Язык(и) немецкий
Религия отсутствует (светское государство)
Денежная единица марка ГДР
Площадь 108 333 км²
Население 16,675 млн чел. (1988 год)[~ 2]
Форма правления однопартийная[~ 3] социалистическая республика
Президент
 - 1949—1960 Вильгельм Пик
Председатель Государственного совета
 - 1960—1973 Вальтер Ульбрихт
 - 1973—1976 Вилли Штоф
 - 1976—1989 Эрих Хонеккер
 - 1989 Эгон Кренц
 - 1989—1990 Манфред Герлах (и. о.)
Председатель Народной Палаты
 - 1990 Сабина Бергман-Поль
Интернет-домен .dd
Телефонный код 37
  1. Присоединение к ФРГ
  2. Statistisches Jahrbuch der DDR, Staatsverlag der DDR, 1-е издание, июнь 1989, ISBN 3-329-00457-6, стр. 8 и 17.
  3. (с наличием миноритарных партий)
К:Появились в 1949 годуК:Исчезли в 1990 году

Герма́нская Демократи́ческая Респу́блика (ГДР) (нем. Deutsche Demokratische Republik, DDR); неофициально также Восто́чная Герма́ния (нем. Ostdeutschland, англ. East Germany) — государство в Центральной Европе, существовавшее с 7 октября 1949 года до 3 октября 1990 года (00:00 по центральноевропейскому времени).





Содержание

История

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Как отмечает в своей статье 2012 года проф. Ютта Шеррер, "ни одна область современной европейской истории после 1945 г. не исследовалась столь интенсивно, как исчезнувшее в 1990 г. восточногерманское государство и общество"[1].

Советская зона оккупации (1945—1948)

В 1945 году, после окончания Второй мировой войны, была образована Советская зона оккупации, которая состояла из пяти земель — Мекленбург-Передняя Померания, Бранденбург, Саксония-Анхальт, Саксония, Тюрингия. 4 июля 1945 были образованы земельные администрации (Landesverwaltung) в Мекленбурге-Передней Померании, Саксонии и Тюрингии. 27 июля 1945 года были основаны центральные администрации (Zentralverwaltung) игравшие роль министерств, президенты которых играли роль министров. 11 июня 1947 года была создана Германская экономическая комиссия (Deutsche Wirtschaftskommission), в которую вошли президенты центральных администраций, председателем (Vorsitzender) которой в 1948 году стал социалист Генрих Рау. Президенты центральных администраций и председатель Немецкой экономической комиссии назначались Советской военной администрацией (СВАГ).

13 июня 1946 года были сформированы временные ландтаги (в каждом было равное количество представителей от СЕПГ, ЛДПГ, ХДС и ССНП и общественных организаций), были восстановлены ландтаги, получившие право принимать земельные конституции и земельные законы, крейстаги, городские и общинные представительства выборы в которые были назначены на 20 октября 1946 года, а также земельные правительства, крейсраты, городские советы и общинные советы, которые должны были быть сформированы представительными органами соответствующего уровня, высшие земельные суды, земельные суды и участковые суды которые должны были быть сформированы земельными правительствами. 20 октября 1946 года прошли выборы в ландтаги, большинство на которых получила СЕПГ. 20 декабря 1946 года была принята конституция Тюрингии, 10 января 1947 года — конституция Саксонии-Анхальт, 6 февраля 1947 года — конституция Бранденбурга, 28 февраля 1947 года — конституция Саксонии, 16 января 1947 года — конституция Мекленбурга-Передней Померании. Законодательными органами земель стали ландтаги, исполнительными — земельные правительства, состоящие из земельных премьер-министров и земельных министров, представительными органами местного самоуправления стали крейстаги и общинные представительства, исполнительными органами — крейсраты (состоящие из ландратов и районных советников) и общинные советы (состоящие из бургомистров и общинных советников), судебными органами остались высшие земельные суды, земельные суды и участковые суды, органы прокуратуры — генеральные прокуроры земель и прокуроры земельных судов. При этом земли советской зоны не выпускали валюту (эмиссионные банки земель выпускали Марку Союзного военного командования) и не имели своих вооружённых сил.

Советской администрацией до августа 1948 года проводилась денацификация, функционеры НСДАП были отстранены от руководства и частично изолированы в тюрьмах. Под прикрытием денацификации проводилась также «чистка» от потенциальных противников СССР, СВАГ или насаждаемых ими новых органов власти, в число которых попали многие лидеры и приверженцы ХДС, ЛДПГ, НДПГ, а также некоторых общественных и религиозных организаций. «Чистками» сопровождалась и борьба коммунистов за преобладание в СЕПГ, созданной в апреле 1946 на паритетной основе с социал-демократами. Были изгнаны со своих постов, вынуждены бежать на Запад, арестованы или депортированы в СССР 2600 функционеров и активных членов СЕПГ, не считая многие тысячи рядовых членов, покинувших «партию рабочего класса, в результате чего СЕПГ превратилась в партию сталинистского типа[2].

После проведения союзниками в своей оккупационной зоне 20 июня 1948 денежной реформы, советские оккупационные власти 23 июня 1948 провели свою денежную реформу в Восточной зоне — был произведён обмен старых рейхсмарок на новые — те же самые рейхсмарки, но с гербовой наклейкой советских властей. Обменивалось максимум 70 старых рейхсмарок на человека по курсу 1:1, превышающую сумму по курсу 10:1 при условии, что их владелец мог доказать законность их происхождения. Так как экономические идеологии стран-победительниц кардинально расходились, советские оккупационные власти закрыли границы, полностью блокировав тем самым и Западный Берлин, находившийся внутри зоны советской оккупации, начался первый Берлинский кризис (21 июня 1948 — 11 мая 1949).

20 июля 1948 года был создан Немецкий Эмиссионный Банк и началась эмиссия немецкой марки восточных земель, таким образом между 5 землями Советской зоны оккупации был оформлен экономический союз.

Создание восточногерманского государства (1948—1952)

Основной закон Федеративной Республики Германии, принятый 23 мая 1949 года, германские земли Советской оккупационной зоны не признали. 15-16 мая 1949 года прошли выборы делегатов Немецкого народного конгресса, который 30 мая 1949 года принял Конституцию Германской Демократической Республики, признанную пятью землями Советской зоны оккупации. На основании принятой конституции были созданы Палата земель Восточной Германии, Народная палата Восточной Германии, Правительство восточной Германии, учреждена должность президента Восточной Германии, а 8 декабря Временная Народная палата приняла закон «О создании Верховного Суда правосудия и Верховной прокуратуры Германской Демократической Республики», на основании которых были созданы Верховный Суд правосудия Восточной Германии и Верховная прокуратура Восточной Германии. Таким образом был оформлен политический союз восточногерманских земель.

Выборы в Народную палату и Палату земель первого созыва были назначены на 19 октября 1949 года, до избрания и формирования Правительства, избранный Немецким народным конгрессом Немецкий народный совет был преобразован во Временную Народную палату, были образованы также Временная палата земель и Временное правительство, президентом ГДР был избран председатель СЕПГ Вильгельм Пик, премьер-министром ГДР — другой председатель СЕПГ Отто Гротеволь, заместителями премьер-министра — заместитель председателя СЕПГ Вальтер Ульбрихт, председатель ЛДПГ Герман Кастнер, председатель ХДС Отто Нушке. 30 марта 1950 года СЕПГ, ЛДПГ и ХДС создали Национальный фронт ГДР, сформировавший единый и фактически единственный избирательный список, который победил на выборах в Палату земель и Народную палату. 8 ноября 1950 года Народной палатой было сформировано Правительство, состоявшее только из представителей Национального фронта. Одновременно была реорганизована СЕПГ: правления были упразднены, вместо них были созданы Центральный Комитет СЕПГ, под председательством генерального секретаря ЦК СЕПГ и местные руководства под председательством первого секретаря руководства. Генеральным секретарём ЦК СЕПГ стал Вальтер Ульбрихт. Аналогично была реорганизована молодёжная организация СЕПГ — Союз свободной немецкой молодёжи (ССНМ): правления ССНМ были заменены Центральным советом во главе с первым секретарём Центрального совета и местными руководствами во главе с первыми секретарями местных руководств.

В сентябре 1949 заместитель министра внутренних дел СССР И. А. Серов направил Ульбрихту две директивы. В одной из них он предлагал расследовать связи немецких коммунистов, находившихся в годы нацизма на Западе, с арестованным в мае 1949 в Праге Ноэлем Фильдом, которому была уготована роль главы большого шпионского заговора. Другая директива предлагала удалить со всех важных партийных и государственных постов лиц, находившихся в годы нацизма на Западе или в Югославии и потому могущих быть завербованными в качестве агентов. Волна тотальных проверок, охватившая тысячи функционеров СЕПГ, привела к многочисленным увольнениям с работы, исключениям из партии и арестам. Особо пострадали лица еврейского происхождения. Среди них были высокопоставленные функционеры: Лео Бауэр и Бруно Гольдхамер, приговорённые советским военным судом к смерти, заменённой 25 годами лагерей в Сибири (освобождены в 1955–1956 гг.); Лекс Энде и Рудольф Файстман, не пережившие «чистку», и многие функционеры более низких уровней. Жертвами преследований стали и лица нееврейского происхождения, был исключён из партии член Политбюро Пауль Меркер[2].

В 1951 году ГДР был передан Немецкий эмиссионный банк.

Централизация (1952—1968)

23 июля 1952 года земли были упразднены, соответственно были упразднены ландтаги и земельные правительства, отменены земельные конституции и земельные законы. Вместо них были созданы округа, не имевшие своих конституций и законов, представительными органами которых были бециркстаги (нем. Bezirkstag), исполнительными — советы округов. Исполнительные органы районов стали называться советами районов. В 1958 году была упразднена Палата земель, одновременно была проведена судебная реформа: верховные земельные суды, земельные суды и участковые суды были упразднены, вместо них были созданы окружные суды и районные суды. В этом же году была проведена национализация большей части предприятий, и началось создание сельскохозяйственных кооперативов. В 1954 году были упразднены должности партийных, окружных и районных председателей СЕПГ.

16 июня 1953 года в центре Восточного Берлина начались многочисленные собрания демонстрантов, переросшие на следующий день во всеобщую забастовку. Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. Протестующие требовали немедленной отставки правительства. Осаде и штурму подверглись 250 общественных зданий, в том числе учреждения министерства госбезопасности и окружные комитеты СЕПГ. Около полудня против протестующих были брошены советские оккупационные войска. Всего в подавлении волнений участвовали 16 дивизий, из них три дивизии с 600 танками в Берлине.

В 1956 году были созданы Национальная народная армия и фольксмарине, ставшие вооружёнными силами ГДР, а также Министерство национальной обороны, которое возглавил Вилли Штоф, а на посту министра внутренних дел его сменил Карл Марон.

7 сентября 1960 года умер Вильгельм Пик и должность президента ГДР была упразднена. Вместо неё был создан Государственный совет, председателем которого 12 сентября 1960 года стал Вальтер Ульбрихт.

К началу 1960‑х годов ГДР проиграла экономическое соревнование с Западной Германией. Личное потребление на душу населения в Восточной Германии было ниже довоенного уровня и достигало примерно половины западногерманского уровня. С 1950 года ГДР потеряла примерно 15 % населения, прежде всего молодого и высококвалифицированного. 13 августа 1961 года была возведена Берлинская стена с целью остановить «бегство из Республики», причиной которого были низкий уровень жизни и политические репрессии[3]. Начался второй Берлинский кризис.

В январе 1963 Ульбрихт инициировал программу по реформированию планового хозяйства, получившую наименование Новая экономическая система планирования и руководства.

В 1964 году Отто Гротеволь тяжело заболел, и правительство ГДР было переименовано в Совет Министров, председателем которого был назначен Вилли Штоф. 6 апреля 1968 года была принята новая конституция. После смерти Иоганнеса Дикмана в 1969 году новым председателем Народной палаты стал председатель ХДС Геральд Гёттинг.

Для этого периода также характерно увековечивание личностей коммунистических идеологов: в 1953 году Хемниц был переименован в Карл-Маркс-Штадт, площадь Ландсбергера в 1968 году стала называться площадью Ленина, на которой был установлен памятник Ленину.

Нормализация отношений с ФРГ (1968—1989)

В начале 1970-х годов началась постепенная нормализация отношений между двумя германскими государствами. В 1971 году первым секретарём ЦК СЕПГ был избран член ПБ ЦК СЕПГ Эрих Хонеккер. После смерти Вальтера Ульбрихта в 1973 году председателем Государственного совета стал Вилли Штоф, а председателем Совета Министров стал его заместитель Хорст Зиндерман. В июне 1973 года вступил в силу Договор об основах отношений между ГДР и ФРГ. В сентябре 1973 года ГДР стала полноправным членом ООН и других международных организаций. 8 ноября 1973 года ФРГ официально признала ГДР и установила с ней дипломатические отношения. В Конституцию ГДР была включена идеологема о возникновении «немецкой социалистической нации», Германский эмиссионный банк был переименован в Государственный банк ГДР, германская марка — в марку ГДР, Германская академия наук — в Академию наук ГДР, Национальный фронт демократической Германии — в Национальный фронт ГДР, Культурный союз демократического обновления Германии — в Культурный союз ГДР, Германское телевизионное вещание — в Телевидение ГДР, гимн Восточной Германии стал исполняться без слов. В 1976 году Эрих Хонеккер также избирается председателем Государственного совета, Вилли Штоф вновь занимает должность председателя Совета министров, Хорст Зиндерман избирается соответственно председателем Народной палаты.

«Мирная революция» (1989—1990)

В сентябре 1989 года возникает оппозиционное движение «Новый форум», в который входит часть членов политических партий. В октябре 1989 года по республике прокатилась волна демонстраций с требованием демократизации политики. Одна из первых демонстраций прошла в Лейпциге 2 октября. В организации шествия активное участие приняли церковные круги (особенно пастор Николайкирхе Кристиан Фюрер). Главным лозунгом демонстрантов стала фраза: «Мы — народ!» (нем. Wir sind das Volk). В ходе демонстраций руководство СЕПГ ушло в отставку (24 октября — Эрих Хонеккер, 7 ноября — Вилли Штоф, 13 ноября — Хорст Зиндерман, Эгон Кренц, сменивший Эриха Хонеккера на постах Генерального Секретаря ЦК СЕПГ и Председателя Государственного Совета ГДР, также был смещён 3 декабря 1989 года).

Председателем СЕПГ стал член «Нового форума» Грегор Гизи, заместителями Председателя СЕПГ — Ханс Модров, Вольфганг Поль и Вольфганг Берггофер. Председателем Государственного Совета ГДР — Манфред Герлах, Председателем Совета Министров — Ханс Модров, Председателем Народной Палаты — Гюнтер Малойда. При этом сама СЕПГ была реорганизована — были восстановлены правления и должности председателей, от СЕПГ отпал ССНМ, вместо которого было создано Рабочее содружество молодых товарищей.

4 ноября в Берлине состоялся массовый митинг с требованиями соблюдения свободы слова и свободы собраний, который был согласован с властями.

9 ноября 1989 года гражданам ГДР был разрешён свободный выезд (то есть, без уважительных причин) за границу, в результате чего произошло стихийное падение Берлинской стены. Была отменена монополия Национального фронта ГДР по выдвижению кандидатов в депутаты — из Национального фронта сразу же вышли ЛДПГ и ХДС, была воссоздана СДПГ. Были также упразднены округа и их государственные органы, воссозданы земли, а также государственные органы земель — ландтаги и земельные правительства, советы районов вновь были переименованы в районные советы, упразднён Государственный Совет и восстановлена должность Президента (сам Президент избран не был), Совет Министров был переименован в Правительство, упразднены окружные суды и районные суды и восстановлены верховные земские суды, земские суды и участковые суды, была отменена идеологема о «немецкой социалистической нации», гимн ГДР вновь стал исполняться со словами, Карл-Маркс-Штадт был вновь переименован в Хемниц.

Объединение Германии (1990)

На выборах 18 марта 1990 года победил ХДС, Премьер-министром ГДР стал Лотар де Мезьер, Председателем Народной Палаты ГДР и и. о. Президента — Сабина Бергман-Поль. Новое правительство ГДР начало интенсивные переговоры с правительством ФРГ по вопросам германского объединения.

В мае и августе 1990 подписаны два Договора, содержащие условия присоединения ГДР к ФРГ, а 12 сентября 1990 в Москве подписан Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, который содержал решения по всему комплексу вопросов объединения Германии. 1 июля 1990 года немецкая марка ФРГ была объявлена официальной валютой ГДР, таким образом был оформлен экономический союз между ФРГ и ГДР, Немецкий Эмиссионный Банк был ликвидирован, были воссозданы земельные банки в качестве отделений Бундесбанка.

23 августа Народная Палата приняла решение о присоединении к ФРГ. 3 октября 1990 года Народная Палата ГДР, Правительство ГДР, Верховный Суд Правосудия ГДР и Верховная Прокуратура ГДР были упразднены, конституция ГДР была отменена, территория ГДР вошла в состав ФРГ. В этот же день были упразднены Немецкая Национальная народная армия и Немецкий народный Флот, на территории восточных земель были размещены воинские формирования Бундесвера и Бундесмарине. В этот же день прошли выборы в ландтаги Мекленбурга-Передней Померании и Саксонии, 14 ноября — в ландтаги Бранденбурга, Саксонии-Анхальт и Тюрингии. Также самораспустился действующий созыв Бундестага, на 2 декабря были назначены выборы в новый его созыв, и в этих выборах впервые приняли участие жители восточных земель. Правительством до избрания нового Бундестага стало правительство ФРГ, выборы проводились по действовавшему на тот момент в ФРГ избирательному закону. В 1992 году были приняты конституции Бранденбурга, Саксонии-Ангальт и Саксонии, в 1993 году — конституции Мекленбурга и Тюрингии.

Вооружённые силы

Национальная народная армия (нем. Nationale Volksarmee, NVA) — вооружённые силы ГДР, которые были созданы в 1956 году.

Административно-территориальное деление

Территория ГДР соответствовала шести нынешним федеральным землям Германии (Мекленбург-Передняя Померания, Бранденбург, Берлин (Восточный Берлин), Саксония, Саксония-Анхальт и Тюрингия).

В 1949—1952 и 1990 гг. территория ГДР делилась на земли (Land), земли — на районы (Kreis) и городские районы (Stadtkreis), земля Берлин делилась на округа (Bezirk), районы — на города (Stadt) и общины (Gemeinde), городские районы делились на округа (Bezirk), округа земли Берлин делились на местные кварталы (Ortsteil).

Земли ГДР до 1952 года:

  • Мекленбург (столица — Шверин)
  • Марка Бранденбург (столица — Потсдам)
  • Саксония-Анхальт (столица — Халле)
  • Саксония (столица — Дрезден)
  • Тюрингия (столица — Веймар, с 1950 года — Эрфурт)

Берлин не входил ни в какую землю и имел особый четырёхсторонний статус.

В судебном отношении в 1949—1952 гг. территория ГДР делилась на земли (по одной на высший земельный суд), земли на регионы (по одному на земельный суд), регионы на амты (по одному на участковый суд).

С 1952—1990 гг. территория государства делилась на 14 округов (с 1961 г. — на 15) (Bezirk)

Округа делились на районы и городские районы, районы — на города и общины, округ Берлин и городские районы — на городские округа, общины, города и городские округа делились на жилые территории, не имевшие органов местного самоуправления.

ГДР граничила с Федеративной Республикой Германии, Польской Народной Республикой, Чехословацкой Социалистической Республикой, а также имела внутри страны государственную границу с Западным Берлином.

Политика

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Страна была частью возглавляемого СССР социалистического лагеря, став форпостом в противостоянии с капиталистической Европой. В 1955 году ГДР стала участницей Организации Варшавского договора. В 1974 г. в конституцию ГДР было введено понятие «социалистической немецкой нации», что должно было подчеркнуть её коренное отличие от «капиталистической нации» ФРГ и довоенного Рейха.

Как провозглашалось, граждане ГДР имели все демократические права и свободы.

Государственное устройство, политическая система

Германская Демократическая Республика пережила две важные вехи в развитии своего общественного и территориального устройства.

В первый период своего существования (1949—1968), когда была принята первая Конституция (1949 год), ГДР позиционировала себя как единственное немецкое государство, образованное в соответствии с решениями Потсдамской конференции. Так, с юридической точки зрения она была единственным «легальным» немецким государством. Поскольку надежды на единство Германии были ещё довольно сильными, государственное устройство характеризовалось следующими тезисами:

  • ГДР — единое государство германской нации;
  • ГДР — федеративное государство;
  • ГДР — не социалистическое, а буржуазно-демократическое государство. В качестве формы правления избирается парламентская республика

В это время Германская Демократическая Республика обладает двухпалатным парламентом. Нижняя палата — Народная палата — избиралась народом по пропорциональной системе без заградительного барьера по многомандатным избирательным округам сроком на 4 года, верхняя палата — Палата земель — избиралась ландтагами. Глава государства — Президент, избирался парламентом сроком на 4 года. Исполнительный орган — правительство, состоящее из премьер-министра, министров и государственных секретарей, премьер-министр назначался Народной Палатой, министры назначались премьер-министром, все составы правительства были коалиционными.

Территория Германской Демократической Республики делилась на земли, земли — на районы, районы — на общины. Законодательными органами земель являлись ландтаги, избираемые населением земель по пропорциональной системе по многомандатным избирательным округам, исполнительными — земские правительства (Landesregierung), состоящие из земельных премьер-министров и министров.

В особом положении находился Берлин — на момент создания ГДР Восточный Берлин являлся ассоциированным с ГДР государством — жители Восточного Берлина напрямую не участвовали в выборах в парламент ГДР, Городское Представительное Собрание избирало депутатов в обе палаты парламента ГДР с совещательным голосом, законы ГДР на территории Восточного Берлина вступали в силу только после одобрения их Городским Представительным Собранием, на границе между ГДР и Восточным Берлином существовал паспортный контроль. При этом официальной валютой Восточного Берлина являлась восточногерманская марка, выпускавшаяся Германским Эмиссионным Банком, подчинённым советской оккупационной администрации (с 1951 года Министерству финансов ГДР), а вооружёнными силами — советские оккупационные войска, подчинённые Министерству обороны СССР (с 1962 года — Национальная народная армия, подчинённая Министерству национальной обороны ГДР). При этом одновременно имелась и своеобразная квазиконфедерация Восточного Берлина и с Западным Берлином — на границе между Восточным и Западным Берлином отсутствовал паспортный контроль, наряду с восточногерманской маркой имела хождение и западногерманская марка. Однако в 1961 году свободное перемещение через границу между Западным и Восточным Берлином было отменено, в 1967 году был отменён паспортный контроль на границе с ГДР, в 1979 году были отменены косвенные выборы от Восточного Берлина в парламент Восточной Германии и обязательное утверждение законов ГДР Городским Представительным Собранием Восточного Берлина. Законодательный и представительный орган Восточного Берлина — Берлинское городское собрание уполномоченных (Berliner Stadtverordnetenversammlung), исполнительный орган — магистрат (Magistrat), состоящим из обер-бургомистра и городских советников, избиравшиеся Берлинским городским собранием уполномоченных. Территория Берлина делилась на городские округа (Stadtbezirke), представительные органы городских округов — городские окружные собрания уполномоченных (Stadtbezirksverordnetenversammlung), исполнительные органы городских округов — окружные управления (Bezirksamt) (с 1952 года — совет городского округа), состоящим из бургомистров и городских окружных советников.

Представительными органами районов являлись крейстаги (Kreistag), исполнительными — крейсраты (Kreisrat), каждый из которых состоял из ландрата и районных советников, представительными органами общин являлись общинные представительства (Gemeindevertretung), в малых общинах — общинные собрания (Gemeindeversammlung), состоящие из всех совершеннолетних жителей общины, исполнительными органами гемайндераты, каждый из которых состоял из бургомистра и муниципальных советников, представительными органами городов — городские представительные собрания (Stadtverordnetenversammlung), исполнительными — городские советы (Stadtrat), каждый из которых состоял из обер-бургомистра и городских советников. Крейстаги, городские представительные собрания, общинные представительства избирались населением по пропорциональной системе по многомандатным избирательным округам.

Как только надежды на объединение Германии провалились, в ГДР началась реформа государственного устройства. В 1952 году было отменено земельное деление, государство было разделено на округа, представительными органами которых стали бециркстаги, исполнительными советы округов (Rat des Bezirkes), состоявшие из председателя (Vorsitzende), заместителя председателя, секретаря и членов, численность районов была увеличена, представительными органами районов оставались крейстаги, а крейсраты были переименованы в советы районов (Rat des Kreises), должность ландрата была переименовала в должность председателя (Vorsitzende) совета района, представительными органами городов-районов и городов остались городские представительные собрания, штадтраты были переименованы в советы городов (Rat der Stadt), в городах-районах были созданы городские округа представительными органами которых стали — городские окружные собрания (Stadtbezirksversammlung), исполнительными — советы городских округов (Rat des Stadtbezirkes). За ненадобностью в 1958 году была ликвидирована Палата земель, парламент стал однопалатным. Сто процентов мест занимал Национальный фронт демократической Германии, у руля которого стояла СЕПГ. Вскоре после смерти Вильгельма Пика был упразднен пост Президента. Его функции перешли к коллективному органу — Государственному Совету. В 1963 году пропорциональная избирательная система была заменена мажоритарной.

Реформа государственного и территориального устройства была закреплена в новой, социалистической Конституции 1968 г. Основным органом власти становился однопалатный парламент — Народная палата — формировавшийся путём всенародного голосования. Народная Палата обладала очень широкими полномочиями, она же избирала центральный исполнительный орган — Государственный Совет. Правительство было переименовано в Совет Министров (Ministerrat), должность премьер-министра в должность Председателя Совета Министров (Der Vorsitzende des Ministerrates).

С принятием поправок к Конституции в 1974 году и до 1990 года Германская Демократическая республика была:

  • унитарным государством;
  • социалистической республикой;
  • государством рабочих и крестьян (вместо «германской нации»)

В 1990 году были упразднены округа, восстановлены земли, фактически упразднён Государственный Совет, однако Президент так и не был избран.

3 октября 1990 года земли ГДР вошли в состав ФРГ, Народная Палата ГДР, Правительство ГДР, Верховный Суд ГДР и Генеральная Прокуратура ГДР были упразднены.

Силовые ведомства

В 1949 на базе местной полиции советской зоны оккупации была сформирована народная полиция МВД ГДР. До 1952 года она состояла из 5 земельных полиций и полицейского управления Восточного Берлина, с 1952 года — из окружных управлений, окружные управления — из районных отделов.

8 февраля 1950 г. создано министерство государственной безопасности.

В 1948 году в землях Советской зоны оккупации была создана полиция готовности (Bereitschaftspolizei), в 1952 году она была реорганизована в Казарменную народную полицию (Kasernierte Volkspolizei), в 1956 году — в народную полицию готовности (Volkspolizei-Bereitschaft), а на её базе в то же время была создана Национальная народная армия (ННА) в составе сухопутных войск, фольксмарине (народного флота) и люфтштрайткрефте (Luftstreitkräfte) ННА (ВВС ННА ГДР), при этом до 1962 года служба в Национальной народной армии была добровольной, а сама ННА не присутствовала в Восточном Берлине. В 1961 на базе пограничной полиции МВД ГДР были образованы пограничные войска ННА (Grenztruppen) (см.Эрих Петер). Вопросами обороны страны ведал Национальный совет обороны (Nationaler Verteidigungsrat), созданный в 1960 году, и Министерство национальной Обороны (Ministerium für Nationale Verteidigung), созданное в 1956 году и находившееся в Штраусберге.

Судебные органы

До 1952 года высшей судебной инстанцией являлся Верховный Суд Правосудия (Oberste Gerichtshof), высшей судебной инстанцией административной юстиции — Верховный административный суд (Oberste verwaltungsgericht), судебный орган по делам авторских прав — Патентный Суд (Patentgericht), назначались Правительством с согласия Народной Палаты. Судами второй (апелляционной) инстанции являлись высшие земские суды (Oberlandesgericht), судами первой инстанции — земские суды (Landgericht), низшим звеном судебной системы — суды управлений (Amtsgericht), судами второй инстанции административной юстиции — высшие административные суды (Oberverwaltungsgericht), судами первой инстанции административной юстиции — административные суды (Verwaltungsgericht), которые назначались земельными правительствами. При земельных судах и судах управлений действовали суды присяжных (Schöffengericht), состоящие из судьи и двух присяжных заседателей (Laienrichter), избираемых по предложению партий и общественных организаций органами местного самоуправления, а также ювенальные суды (Jugendgericht) и ювенальные суды присяжных (Jugendschöffengericht). Присяжным мог быть гражданин старше 23 лет. Прокурорский надзор осуществляли Верховная Прокуратура (Obersten Staatsanwaltschaft), верховные прокуроры земель и прокуроры земских судов. Верховный Суд Правосудия состоял из Большого Сената, гражданских и уголовных сенатов, каждый из которых состоял из верховного судьи (Oberrichter) и двух судей, Президиум Верховного Суда Правосудия состоял из председателя (Präsident), заместителя председателя (Vizepräsident) и верховных судей. Подготовку судей прокуроров и адвокатов из всех слоёв населения должны были осуществлять центры правовой подготовки (Ausbau der juristischen Bildungsstätten). Верховная прокуратура состояла из верховного прокурора (Obersten Staatsanwalt), назначаемого Народной Палатой, и прокуроров Верховной Прокуратуры (Staatsanwälte der Obersten Staatsanwaltschaft), назначаемых Правительством.

Высшие земельные суды ГДР до 1952 года:

  • Высший земельный суд Шверина (Oberlandesgericht Schwerin)
  • Высший земельный суд Потсдама (Oberlandesgericht Potsdam)
  • Высший земельный суд Галле (Oberlandesgericht Halle)
  • Высший земельный суд Геры (Oberlandesgericht Gera) (с 1950 года — Высший земельный суд Эрфурта (Oberlandesgericht Erfurt))
  • Высший земельный суд Дрездена (Oberlandesgericht Dresden)
  • Камерный суд (Kammergericht)

В 1952 году верховные земские суды, генеральные прокуратуры земель, земские суды, суды управлений, административные суды и должность прокурора земских судов были упразднены, были созданы назначаемые Правительством окружные суды (Bezirksgericht) и районные суды (Kreisgericht), должности прокуроров округа (Staatsanwalt des Bezirkes) и прокурора района (Staatsanwalt des Kreises). В 1963 году Верховный Суд Правосудия был переименован в Верховный Суд (Oberstes Gericht), должность Верховного Прокурора была переименована в должность Генерального Прокурора (Generalstaatsanwalt), а окружные суды и районные суды стали избираться бециркстагами и крейстагами соответственно, а присяжные заседатели районных судов — собраниями трудящихся. Верховный суд состоял из коллегии уголовного права (Kollegiums für Strafrecht), коллегии гражданского, семейного и трудового права (Kollegiums für Zivil-, Familien- und Arbeitsrecht).При Верховном суде действовал дисциплинарный комитет (Disziplinarausschuß), состоящий из председателя суда и двух судей, аналогичные комитеты действовали при окружных судах. По предложению Председателя Верховного суда с согласия Совета министров на срок, не превышающий одного года, могли назначаться судьи-помощники (Hilfsrichter). В 1956 году были созданы военная коллегия Верховного Суда ГДР (Militärkollegium des Obersten Gerichtes der DDR), высшие военные суды (Militärobergericht) (в каждом из военных округов (Militärbezirke)), военные суды (Militärgericht) и учреждены должности военных прокуроров (Militärstaatsanwälte) и военного высшего прокурора (Militäroberstaatsanwalt). В 1968 году были созданы общественные суды (Gesellschaftliche Gerichte), которые были двух видов — арбитражные комиссии (Schiedskommissionen) в рамках жилых территорий, общин и производственных кооперативов, избиравшиеся по предложению комитетов Национального фронта общинными представительствами (в общинах) или городскими собраниями уполномоченных (в жилых территориях), в производственных кооперативах — по предложению правлений членами производственных кооперативах), и конфликтные комиссии (Konfliktkommissionen) в рамках предприятий, избиравшиеся работниками по предложению производственных профсоюзных комитетов.

Орган следствия — Центральное криминальное управление (Zentrale Kriminalamt der DDR), до 1952 года также земельные криминальные управления (Landeskriminalamt).

Органом конституционного надзора являлся Конституционный Комитет (Verfassungsausschuß).

Органом для подбора кандидатур на должности судей являлся Комитет юстиции (Justizausschuss), органами для подбора кандидатур на должности судей земельных судов (до 1952 года) — комитеты юстиции земель.

Прочие органы

Высшим контрольно-ревизионным органом ГДР был Центральный комитет Рабоче-крестьянской инспекции (Zentrales Komitee der Arbeiter-und-Bauern-Inspektion), до 1952 года он назывался Центральной комиссией по государственному контролю (Zentrale Kommission für Staatliche Kontrolle), после 1990 года — Счётная Палата (Rechnungshof).

Высшим органом административной юстиции в ГДР являлся Верховный административный суд ГДР (Oberstes Verwaltungsgericht der DDR), при этом каждая из земель имела свой верховный административный суд и несколько административных судов первой инстанции. В 1952 году административные суды были упразднены, но в 1989 году были восстановлены.

Подсчёт голосов на выборах осуществлял Избирательный комитет ГДР (Wahlausschuss der DDR), назначавшийся правительством.

Политические партии

В Народной палате, кроме партий, были представлены Объединение свободных немецких профсоюзов, Демократический женский союз Германии, Союз свободной немецкой молодёжи и Культурный союз. Все политические организации, существовавшие в ГДР, объединялись в Национальный фронт демократической Германии. Единый список кандидатов от Народного фронта и предлагался избирателям.

С 1990 СЕПГ стала ПДС, депутаты НДПГ присоединились к ХДС, депутаты ДКПГ присоединилась к либералам, депутаты профсоюзов вошли в СДПГ, часть женщин присоединилась к зелёным, молодёжные и культурные лидеры присоединились к коммунистам.

Были созданы новые партии: консервативная — Немецкий социальный союз, либеральная — Свободная демократическая партия в ГДР и социалистическая — Социал-демократическая партия в ГДР.

Общественные организации

Взаимоотношения с ФРГ

На момент принятия провозглашения ГДР была признана со стороны СССР, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Финляндии (последняя также признала и ФРГ, остальные признали ФРГ только в 1955 году).

В начале 1952 г. Сталиным был поднят вопрос об объединении Германии. 10 марта 1952 года Советским Союзом было предложено всем оккупационным державам (Великобритании, Франции, и США) незамедлительно и при участии общегерманского правительства начать разработку мирного договора с Германией, проект которого прилагался. СССР готов был согласиться на объединение страны, допустить существование немецкой армии, военной промышленности и свободной деятельности демократических партий и организаций, но при условии неучастия Германии в военных блоках. Запад фактически отверг советское предложение, настаивая на том, что объединённая Германия должна быть свободной для вступления в НАТО.

В 1957 году была предпринята попытка создать конфедерацию ГДР и ФРГ с Государственным Советом в качестве координационного органа, эта попытка была поддержана как правительством ГДР (при этом оно выступило против общегерманских выборов), так и СДПГ в ФРГ, но правящий на тот момент ХДС выступил фактически против. В 1957 году правительство Западной Германии во главе с Конрадом Аденауэром ввело в действие «доктрину Хальштейна», которая предусматривала автоматический разрыв дипломатических отношений с любой страной, признавшей ГДР. До 1963 года в ГДР действовало понятие «немецкое гражданство» — граждане ФРГ, приезжавшие в ГДР, автоматически получали право голоса при выборах в восточногерманский парламент.

До 1965 года сохранялось частичное спортивное единство Германии — ГДР и ФРГ выставляло единую олимпийскую команду.

Также до 1969 года сохранялось церковное единство Германии: во всей Германии действовала единая протестантская религиозная организация — Евангелическая церковь Германии, но в 1969 году 8 восточногерманских земельных церквей образовали Союз евангелических церквей ГДР.

В 1972 году ГДР и ФРГ признали друг друга, после чего началось признание ГДР со стороны остальных государств, а в 1973 году она была принята в ООН.

Оккупационные власти и войска

Органом, представлявшим интересы оккупационных сил, являлась Комиссия советского контроля (Sowjetische Kontrollkommission), созданная в 1949 году, в 1953 году преобразованная в Высшую комиссию СССР в Германии (Hohe Kommission der Sowjetunion in Deutschland) и упразднённая в марте 1954 года.

Варшавский договор

Группа советских войск в Германии (ГСВГ) — объединение ВС СССР, группировка советских войск, дислоцировавшаяся в ГДР с момента окончания Великой Отечественной войны. В июне 1945 года на основе 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов была образована Группа советских оккупационных войск в Германии. В 1949 в связи с образованием ГДР, ГСОВГ преобразована в Группу советских войск в Германии. С 1 июля 1989 года стала именоваться Западной группой войск. Прекратила существование 31 августа 1994 года. Была крупнейшим войсковым объединением советских войск, дислоцированном в непосредственном соприкосновении с вооружёнными силами НАТО. Считалась одной из наиболее боеспособных в Советской Армии. Численность личного состава группы войск превышала 500 тысяч человек. Штаб-квартира ГСВГ — город Вюнсдорф в 40 км к югу от Берлина.

Экономика

К 1980-м годам ГДР стала высокоразвитой индустриальной страной с интенсивным сельским хозяйством. По объёму промышленной продукции ГДР занимала 6-е место в Европе. Ведущие отрасли промышленности: машиностроение и металлообработка, химическая промышленность, электротехника и электроника, оптика, приборостроение, лёгкая промышленность. В экономическом отношении ГДР шла по пути планового хозяйства.

По сравнению с другими странами социалистического блока, здесь были достигнуты значительные успехи: уровень жизни в ГДР был самым высоким, а по важнейшим показателям республика была вторым индустриальным государством после СССР.

Радиоэлектроника
Оптика
Железнодорожная техника
Автомобильная промышленность
Судостроение
Химическая промышленность

Ненационализированная часть промышленности была объединена в Торгово-промышленную палату ГДР (Industrie- und Handelskammer der DDR), до 1953 года в ряд региональных торгово-промышленных палат — Торгово-промышленную палату Хемница (Industrie- und Handelskammer Chemnitz), Торгово-промышленную палату Дрездена (Industrie- und Handelskammer Dresden), Восточнотюрингскую торгово-промышленную палату в Гере (Industrie- und Handelskammer Ostthüringen zu Gera), Южнотюрингскую Торговопромышленную палату (Industrie- und Handelskammer Südthüringen), Торгово-промышленную палату Галле-Дессау (Industrie- und Handelskammer Halle-Dessau), Торгово-промышленную палату Нойбранденбурга (Industrie- und Handelskammer zu Neubrandenburg), Торгово-промышленную палату Шверина (Industrie- und Handelskammer zu Schwerin), Торгово-промышленную палату Восточного Бранденбурга (Industrie- und Handelskammer Ostbrandenburg), Торгово-промышленную палату Потсдама (Industrie- und Handelskammer Potsdam). До 1954 года Восточный и Западный Берлин имели общую торгово-промышленную палату (Industrie- und Handelskammer zu Berlin), но в 1954 году для Восточного Берлина была создана отдельная торгово-промышленная палата. Высшим органом Торгово-промышленной палаты ГДР являлось Правление (Vorstand), треть которой назначалось компаниями, треть государством, треть рабочими, между заседаниями Правления — Президиум (Präsidium), состоящим из председателя (Vorsitzender) и четырёх заместителей (Stellvertreter). Кроме народных предприятий (Volkseigener Betrieb), предприятий с государственным участием (Betrieb mit staatlicher Beteiligung), частных предприятий (Privatbetrieb), существовали также производственные кооперативы ремесленников (Produktionsgenossenschaft des Handwerks).

Последние средние и мелкие предприятия частной и смешанной собственности были национализированы в 1972 году[4].

Сельское хозяйство

Основными сельскохозяйственными предприятиями являлись сельскохозяйственные производственные кооперативы (landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft), представлявшие собой производственные объединения крестьян-арендаторов земли, в меньшей степени народные имения (Volkseigenes Gut), представлявшие собой государственные сельскохозяйственные предприятия. При этом до 1964 года сельскохозяйственные производственные кооперативы не являлись собственниками сельскохозяйственных машин, которые находились в распоряжении Машино-тракторных станций (Maschinen-Traktoren-Station), которые также являлись государственными предприятиями.

Финансы

Денежной единицей ГДР являлась Марка ГДР (Mark der DDR), до 1 января 1968 года называлась «Марка Немецкого Эмиссионного Банка» (Mark der Deutschen Notenbank, MDN), до 31 июля 1964 года — «Немецкая Марка» (Deutsche Mark). Разменной монетой являлся пфенниг ГДР. Эмиссию осуществлял Государственный банк ГДР (Staatsbank der DDR), до 1 января 1968 года назывался «Немецкий эмиссионный банк» (Deutsche Notenbank), создан 20 июля 1948 года, в который до 1950 года входили земельные банки.

Транспорт и связь

Железнодорожными перевозками в стране занималась компания Deutsche Reichsbahn, авиаперевозками — Германский воздушный союз (Deutsche Lufthansa), с 1963 года — Международные авиалинии (Interflug), почтовыми услугами — «Германская почта» (Deutsche Post)

Макроэкономические показатели

Сравнение номинального ВВП ГДР и ФРГ[5]
год ВВП, млрд € ВВП/чел, тыс €
ГДР ФРГ ГДР ФРГ
1950 37 262 2,0 5,2
1960 73 574 4,2 10,3
1970 113 897 6,6 14,8
1980 164 1179 9,8 19,1
1989 208 1400 12,5 22,6

Культура

Образование и наука

Высшее научное заведение — Академия наук ГДР (Akademie der Wissenschaften der DDR) (до 1972 года — Германская академия наук (Deutsche Akademie der Wissenschaften)), основана в 1946 году, филиалом которой являлась Саксонская академия наук (Sächsische Akademie der Wissenschaften). В 1970 году была создана также Академия педагогических наук ГДР (Akademie der Pädagogischen Wissenschaften der DDR), на основе существовавшего раннее Немецкого педагогического центрального института (Deutsches Pädagogisches Zentralinstitut).

Высшие классические учебные заведения — университеты, высшие специализированные учебные заведения — высшие технические школы, педагогические институты, медицинские академии, а также высшие педагогические школы, высшие инженерные школы и учительские институты (Institut für Lehrerbildung), средние специальные учебные заведения — педагогические училища, техникумы (Fachschule), профессиональные школы (Berufsschule), инженерные школы (Ingenieurschule) средние и начальные учебные заведения — политехнические школы (Polytechnische Oberschule, до 1959 года — средние школы (Mittelschule)).

Кинематограф

Музыка

Театр

Драматический театр

7 сентября 1945 года постановкой пьесы «Натан Мудрый» Г. Э. Лессинга был открыт Немецкий театр[6][7].

После образования ГДР в 1949 году задачей театрального искусства было провозглашено политическое и нравственное воспитание человека — строителя социализма. Театры были национализированы и перешли в ведение государства. Строились новые здания театров взамен разрушенных, создавались новые театральные коллективы[6].

Значительную роль в немецком и мировом театральном искусстве сыграл Бертольт Брехт. В 1949 году он основал вместе с Хеленой Вайгель театр «Берлинер ансамбль», в котором воплотил в жизнь свою теорию «эпического театра»[8]. Этот театр осуществил постановку почти всех пьес Брехта: «Мамаша Кураж и её дети» (1949), «Господин Пунтила и его слуга Матти» (1949), «Мать» (1952), «Кавказский меловой круг» (1954), «Жизнь Галилея» (1957), «Страх и отчаяние в Третьей империи» (1957), «Добрый человек из Сычуани» (1957), «Карьера Артуро Уи» (1959) и других.

Также театр «Берлинер ансамбль» ставил произведения немецкой и зарубежной классики: «Васса Железнова» М. Горького (1949), «Бобровая шуба» Г. Гауптмана (1951), «Разбитый кувшин» Г. Клейста (1951), «Кремлёвские куранты» Н. Погодина (1952), «Дон Жуан» Мольера (1953), «Воспитанница» А. Н. Островского (1955), «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского (1958), «Дело Оппенгеймера» Х. Кипхардта (1967), «Пурпурная пыль» О’Кейси (1967), «Вьетнамское разбирательство» П. Вайса (1968)[8].

В «Берлинер ансамбль» раскрылось актёрское искусство Хелены Вайгель и Эрнста Буша[6].


Цирковое искусство

Средства массовой информации

История

В 1945 году в Советской зоне оккупации были восстановлены довоенные радиокомпании — Mitteldeutsche Rundfunk (MDR) и Berliner Rundfunk (BR), каждая из которых располагала по одному радиоканалу. Кроме того, продолжал вещание иновещательный канал Deutschlandsender. MDR и BR не вошли в созданную в 1950 радиокомпанию ARD объединяющую вещателей бывших французской, американской и британской зон оккупации. В 1952 году начало вещание Deutscher Fernsehfunk (Германское Телевизионное Вещание).

В 1953 году 5 из 6 радиоканалов были закрыты, сохранило вещание «Берлинское радио», начало вещание «Radio DDR». В 1956 году в округах были созданы окружные радиоканалы.

В 1990 году окружные радиоканалы были закрыты, возобновлено вещание земельных каналов. DDR1 был переименован в Radio Actuell и вскоре приватизирован, DDR2 был закрыт, его частоты переданы земельным радиоканалам.

15 декабря 1990 DFF1 и DFF2 были объединены в канал O3, который был переведён на третий канал, частота DFF1 перешла ARD, DFF2 — ZDF. В 1991 году в Бранденбурге была создана телерадиокомпания Ostdeutscher Rundfunk Brandenburg (ORB), RB был приватизирован и переведён на второстепенную частоту, его прежняя частота перешла SFB, которая вместе с MDR вошла в том году в ARD. O3 был закрыт 31 декабря 1991 года его частота перешла MDR, SFB, NDR и ORB в зонах их вещания. В 1994 году частота Deutschlandsender была передана Deutschlandfunk.

Газеты

  • «Нойес Дойчланд» (Neues Deutschland) — печатный орган СЕПГ
  • «Нойе цайт» (Neue Zeit) — печатный орган ХДС
  • «Морген» (Morgen) — печатный орган ЛДПГ
  • «Националь-цайтунг» (National-Zeitung) — печатный орган НДПГ
  • «Бауэрнехо» (Bauernecho) — печатный орган ДКПГ
  • «Юнге Вельт» (Junge Welt) — печатный орган ССНМ
  • «Дойчес спортехо» (Deutsches Sportecho) — печатный орган Немецкого Спортивного Союза
  • «Берлинер цайтунг» (Berliner Zeitung) — до 1953 года общенациональная, с 1953 года — печатный орган Берлинской окружной партийной организации СЕПГ
  • «Трибюне» (Tribune) — печатный орган Союза Свободных Немецких Профсоюзов
  • «Нова доба» (в.-луж. Nova Doba) — печатный орган лужицких сербов

Журналы

Радио

  • «ГДР-1» — первый государственный радиоканал Восточной Германии
  • «ГДР-2» — второй государственный радиоканал Восточной Германии
  • «Вещатель Германии» (Deutschlandsender) (в 1971—1990 гг. назывался «Голос ГДР») — государственное радийное иновещание Восточной Германии
  • «Берлинское радио» — первый государственный радиоканал Восточного Берлина
  • «Берлинская волна» — второй государственный радиоканал Восточного Берлина (в 1958—1959 гг. назывался «Берлинское Радио. 2 программа»), в 1971 году закрыт
  • «Берлин интернациональ» — государственное радийное иновещание Восточного Берлина
  • 10 местных окружных радиоканалов вещали с 1958 по 1990 годы на одной частоте с «ГДР-2»:
    • Радио Ростока (Sender Rostock)
    • Радио Шверина (Sender Schwerin)
    • Радио Нойбранденбурга (Sender Neubrandenburg)
    • Радио Потсдама (Sender Potsdam)
    • Радио Франкфурта-на-Одере (Sender Frankfurt (Oder))
    • Радио Магдебурга (Sender Magdeburg)
    • Радио Галле (Sender Halle)
    • Радио Котбуса (Sender Cottbus)
    • Радио Лейпцига (Sender Leipzig)
    • Радио Дрездена (Sender Dresden)
    • Радио Карл-Маркс-Штадта (Sender Karl-Marx-Stadt)
    • Радио Веймара (Sender Weimar)
  • 5 местных земельных радиоканалов вещали в 1990 году на частоте «ГДР-2»:
    • Радио Мекленбург-Передняя Померания 1 (Radio Mecklenburg-Vorpommern 1)
    • Радио Саксония (Sachsen Radio)
    • Антенна Бранденбург (Antenne Brandenburg)
    • Тюрингия-1 (Thüringen 1)
    • Радио Саксонии-Анхальт (Radio Sachsen-Anhalt)

Телевидение

  • «Германское Телевещание 1» (DFF-1) — первый государственный телеканал Восточной Германии (В 1972—1990 «Телевидение ГДР 1»)
  • «Германское Телевещание 2» (DFF-2) — второй государственный телеканал Восточной Германии (В 1972—1990 «Телевидение ГДР 2»)

Спорт

Олимпийские игры

Футбол

Прочие виды спорта

По состоянию на 18 августа 2016 года сборная ГДР завоевала больше всех Олимпийских медалей в академической гребле.

Религия

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Большинство верующих — лютеране. Крупнейшая лютеранская религиозная организация — Евангелическая церковь Германии (в 1969—1990 гг. — Союз евангелических церквей Германской Демократической Республики (СЕЦ ГДР).

На момент создания Советской зоны оккупации на её территории существовали 4 лютеранские поместные церкви, кроме того 4 церковные провинции Евангелической церкви Старопрусского союза были реорганизованы в поместные церкви.

В 1948 году восточнонемецкие лютеранские поместные церкви вместе с другими немецкими лютеранскими церквями создали Евангелическую церковь Германии (ЕЦГ). Однако в 1969 году восточнонемецкие лютеранские церкви вышли из ЕЦГ и создали Союз евангелических церквей ГДР (нем. Bund der Evangelischen Kirchen in der DDR)[9], одновременно церковные районы Евангелическо-лютеранская Церковь Берлина-Бранденбурга в Западном Берлине организовались в самостоятельную церковь в тем же самым названием. В 1991 году СЕЦ ГДР самораспустился, а восточно-немецкие лютеранские церкви вновь вернулись в ЕЦГ.

Высшими органами Союза Евангелических Церквей ГДР были Синод (Synode), избиравшийся земельными синодами, и Конференция Евангелических Церковных Руководств (Konferenz der Evangelischen Kirchenleitungen), высшее должностное лицо — председатель, союз состоял из 8 земельных церквей, земельные церкви делились на церковные районы (Kirchenkreis), церковные районы на церковные общины (Kirchengemeinde). Руководящие органы земельных церквей — земельные синоды (Landessynode), избиравшийся районными синодами, между сессиями — земельные церковные советы (Landeskirchenrat), высшие должностные лица — церковные президенты (Kirchenpräsident), или земельные епископы, (Landesbischof)) церковных районов — районные синоды (Kreissynode), избиравшиеся общинными церковными советами, между сессиями — районные церковные советы (Kreiskirchenrat), высшие должностные лица — главные районные настоятели (Kreisoberpfarrer), высшие органы церковных общины — общинные собрания (Gemeindeversammlung), собиравшиеся один раз в год, между собраниями — общинные церковные советы (Gemeindekirchenrat). Органом, наблюдавшим за соблюдением религиозного законодательства, являлся Государственный секретариат по делам церквей. Поместные церкви СЕЦ ГДР:

  • Померанская Евангелическая Церковь (Pommersche Evangelische Kirche) (Мекленбург)
  • Евангелическо-лютеранская церковь Мекленбурга (Evangelisch-Lutherische Landeskirche Mecklenburgs) (Мекленбург)
  • Евангелическо-лютеранская церковь Берлина-Бранденбурга (Evangelische_Kirche_Berlin-Brandenburg) (Бранденбург и Берлин)
  • Евангелическая церковь церковной провинции Саксония (Evangelische Kirche der Kirchenprovinz Sachsen) (Саксония-Анхальт)
  • Евангелическая поместная церковь Анхальта (Evangelische Landeskirche Anhalts) (Саксония-Анхальт)
  • Евангелическо-лютеранская земельная церковь Саксонии (Evangelisch-Lutherische Landeskirche Sachsens) (Саксония)
  • Евангелическо-лютернская церковь Тюрингии (Evangelisch-Lutherische Kirche in Thüringen) (Тюрингия)
  • Евангелическая церковь Силезии (Evangelische Kirche von Schlesien) (Бранденбург)

Председатели Союза Евангелических церквей ГДР

Награды ГДР

Ордена ГДР:

Медали ГДР:

См. также

Напишите отзыв о статье "Германская Демократическая Республика"

Примечания

  1. postnauka.ru/longreads/14253
  2. 1 2 А. Б. Цфасман [www.lib.csu.ru/vch/261/013.pdf Послевоенные репрессии сталинизма в СССР и «Чистки» в ГДР (1949–1953)] Вестник Челябинского государственного университета. 2012. No 7 (261). История. Вып. 49. С. 80–83.
  3. А. М. Бетмакаев [izvestia.asu.ru/2012/4-2/hist/TheNewsOfASU-2012-4-2-hist-05.pdf Вальтер Ульбрихт и экономическое соревнование между ГДР и ФРГ в 1960‑е гг.]
  4. А. М. Бетмакаев [novainfo.ru/article/3833 Экономические условия социальной политики в ГДР]
  5. Значения указаны в евро 1995 года. Источник: Prof. Gerhard Heske. [www.ssoar.info/ssoar/bitstream/handle/document/28587/ssoar-hsrsupp-2009-no_21-heske-volkswirtschaftliche_gesamtrechnung_ddr_1950-1989.pdf?sequence=1 Volkswirtschaftliche Gesamtrechnung DDR 1950-1989] ([www.memo.uni-bremen.de/docs/m3309.pdf сжатый конспект])
  6. 1 2 3 Большая советская энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 6. Газлифт — Гоголево. 1971. 624 стр., илл.; 27 л. илл. и карт.
  7. Большая советская энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 17. Моршин — Никиш. 1974. 616 стр., илл.; 34 л. илл. и карт. (статья Немецкий театр)
  8. 1 2 Большая советская энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 3. Бари — Браслет. 1970. 640 стр., илл.; 33 л. илл. и карт, 1 л. карт (вкладыш) (статья Берлинер ансамбль)
  9. [www.doku-ekd.pbeier.de/index.htm?/htm/0038/0038379.htm Informations- und Dokumentationsstelle der EKD]

Литература

Gerhard Heske. [www.ssoar.info/ssoar/bitstream/handle/document/28587/ssoar-hsrsupp-2009-no_21-heske-volkswirtschaftliche_gesamtrechnung_ddr_1950-1989.pdf?sequence=1 Volkswirtschaftliche Gesamtrechnung DDR 1950-1989: Daten, Methoden, Vergleiche]. Historical Social Research, Supplement (2009), 21, 359 pages

Ссылки

  • [www.verfassungen.de/de/ddr/ddr49.htm Конституция ГДР 1949 года]
  • [www.verfassungen.de/de/ddr/ddr-laenderleiste.htm конституции земель ГДР]
  • [www.verfassungen.de/de/ddr/oberstergerichtshof49.htm Закон о создании Верховного Суда ГДР и Верховной Прокуратуры ГДР]
  • [www.verfassungen.de/de/ddr/ddr68.htm Конституция ГДР 1968 года]
  • [hist.asu.ru/aes/gdr/index.htm МЕТАМОРФОЗЫ ВОСТОЧНОЙ ГЕРМАНИИ. Научно-образовательный проект сайта «Европейские исследования»]
  • [www.ruslanka.ru/hist/gdr.html ГДР: строительство социализма в эпоху Ульбрихта (1945—1971)]
  • [www.sovetika.ru/gdr/konst.htm Конституция ГДР на Sovetika.ru — сайте о Советской эпохе]
  • [www.ib.hu-berlin.de/~pbruhn/juni1953.htm 17. Juni 1953] Библиографическая база данных международной литературы  (нем.), (содержит и ссылки на публикации на русском языке)
  • [www.gsvg.ru/ Сайт Группы Советских войск в Германии]
  • [www.dw.de/%D1%86%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%BC%D0%B3%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F-%D0%B8%D0%B7-%D0%B3%D0%B4%D1%80/a-16887760 Цветные мгновения из ГДР на Deutsche Welle]

Отрывок, характеризующий Германская Демократическая Республика

– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.