Германское язычество

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Германское язычество — это духовное мировоззрение и религиозные практики древних германцев с эпохи Железного века до их принятия имя христианства в Средневековье. Исследователи описывают его не как цельную религию, а скорее как систему связанных идей и практик[1].

Язычество было разным в различных краях германского мира. Лучше всего отражено в источниках X—XI веков Скандинавская религия, но также исследуется англо-саксонское язычество и континентальные германские источники.

Германское язычество было политеистичным, похожим на другие индоевропейские религии. Многие германские божества появляются под разными именами у разных германских племён, к примеру, бог известный западным германцам как Вотан, скандинавам как Один.





Римские источники

Как пишет Страбон, у кимвров[2] жреческие функции выполняли седовласые женщины, которые предсказывали будущее следующим образом. Пленникам перерезали горло и наблюдали, как их кровь заполняет специальные бронзовые котлы. Предсказания также делались по рассмотрению внутренних органов убитых пленных[3].

Юлий Цезарь в «Записках о Галльской войне» не подтверждает таких способов гадания. По его словам, прорицания у германцев делают матери семейств по жеребьёвым палочкам[4]. О верованиях германцев он пишет так:

«У них нет друидов [жрецов у галлов], руководящих обрядами богослужения, и они не особенно усердствуют в жертвоприношениях. В качестве богов они почитают лишь солнце, огонь и луну, то есть только те [силы природы], которые они видят [собственными глазами] и в благоприятном влиянии которых имеют возможность воочию убедиться; об остальных богах они даже не слышали»[5].

Тацит, писавший примерно 150 лет после Цезаря в конце I века, фиксирует заметный прогресс германского язычества. Он сообщает о большой власти жрецов внутри германских общин, а также о богах, которым германцы приносят жертвы, включая человеческие. В их представлении земля родила бога Туистона, а его сын бог Манн породил германцев. Они также чтят богов, которых Тацит назвал римскими именами Меркурия[6], Марса и Геркулеса. Кроме того германцы поклонялись различным богиням, находя в женщинах особый священный дар. Разные племена имели свои особые обряды и собственных богов. Воля богов определялась при помощи гадания на деревянных плашках с вырезанными на них знаками (будущими рунами), по голосам и полёту птиц, по ржанью и фырканью священных белых коней. Богам не строили храмов, но «посвящали дубравы и рощи». Для предсказания исхода войны применялись поединки избранных соплеменников с захваченными представителями противника.

Скандинавская мифология

Развитая скандинавская мифология, представляющая собой древнегерманский северный эпос, записывалась с XII века и создавалась во времена Великого переселения народов или позже. Сохранившийся древнеанглийский эпос (Беовульф, Видсид) не содержит описаний духовных воззрений его персонажей. Скудные сведения древнеримских авторов о языческих представлениях древних германцев почти не пересекаются с мифологией значительно более поздней эпохи викингов, к тому же записанной уже после обращения к христианству всех германских народов. В то время как христианство арианского течения стало распространяться среди готов в середине IV века[7], в Скандинавии язычество сохранялось до XI века.

Напишите отзыв о статье "Германское язычество"

Примечания

  1. Ewing, Thor. (2008). Gods and Worshippers in the Viking and Germanic World. Page 9. Tempus
  2. Кимвры стали первыми германцами, с которыми столкнулись римляне во II в. до н. э. Страбон заметил, что некоторые рассказы о кимврах просто невероятны.
  3. Страбон, 7.2.3
  4. Юлий Цезарь, Записки о галльской войне, 1.50
  5. Юлий Цезарь, «Записки о галльской войне», 6.21
  6. Павел Диакон в «Истории лангобардов» отождествляет римского бога Меркурия с древнегерманским Воданом (Одином). С Марсом и Геркулесом Тацит, по-видимому, отождествил Тюра и Тора соответственно.
  7. Благодаря миссионерской деятельности епископа Ульфилы.

Литература

  • Peter Buchholz Perspectives for Historical Research in Germanic Religion (англ.) // History of Religions. — 1968. — Vol. 8, fasc. 2. — P. 111-138.
  • Bernhard Maier (нем.) Die Religion der Germanen. Götter - Mythen - Weltbild. Beck Verlag, München 2003, ISBN 978-3-406-50280-4.

Отрывок, характеризующий Германское язычество

– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.