Герман, Карл Фёдорович

Карл Фёдорович Герман
Carl Theodor Неrmann
Дата рождения:	5 сентября 1767(1767-09-05)
Место рождения:	Данциг, Пруссия
Дата смерти:	19 декабря 1838(1838-12-19) (71 год)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская империя
Научная сфера:	Статистика, история, экономика
Место работы:	Санкт-Петербургский университет
Учёное звание:	академик СПбАН
Альма-матер:	Гёттингенский университет, Ганновер (курфюршество)
Научный руководитель:	А.-Л. Шлёцер
Известные ученики:	К. И. Арсеньев

Карл Фёдорович Герман (Карл Готлоб Мельхиор или Карл Теодор, нем. Carl Theodor Неrmann; 1767—1838) — российский статистик, историк, экономист, академик Петербургской академии наук.

Биография и карьера

Учился в Гёттингенском университете. В 1795 году был приглашён в Российскую империю.

С 1795 года — учитель истории, географии и статистики в Морском и 1-м Кадетском корпусах. Ректор академической гимназии — с 1798 года. Учитель политических наук в Пажеском корпусе (по 1 октября 1811 г.), где читал курс статистики на французском языке. Адъюнкт статистики и политической экономии Императорской Академии наук (с весны 1805 г.), профессор статистики в Петербургском педагогическом институте (1806), а затем в Петербургском университете (1819) до 1824 г. включительно, профессор Императорского воспитательного общества благородных девиц (1819), экстраординарный профессор (1810), ординарный академик Императорской Академии наук (1836).

Редактор академического «Статистического журнала» (1806—1808). Организатор и с 1811 г. первый начальник Статистического отделения Министерства полиции Российской империи (с 1819 г. Министерства внутренних дел). Действительный статский советник, награждён орденами Св. Анны 2 ст. с алмазами, Владимира 3 ст., Станислава 2 ст. и [medalirus.ru/rus-ordena/znak-otlichiya-za-30-let-besporochnoy-sluzhby.php знаком отличия за 35 лет беспорочной службы].

С 1805 г. вёл научную работу в Императорской Академии наук, основная масса результатов опубликована с 1806 по 1835 г. в академических «Nova acta» и «Mémoires» на французском языке. Являлся сторонником теории А. Смита и оказал большое влияние на формирование взглядов декабристов, в частности П. И. Пестеля.

В 1821 г. по доносу Д. П. Рунича отстранялся от преподавания в университете.

Избранные труды

• [swetschin.narod.ru/others/Hermann_Carl_About_Russian_Army.pdf Ueber die Entstehung, die Fortschritte und den jetzigen Bestand der Russischen Armee // Rußland unter Alexander dem Ersten. — 1804. — Bd. 3, April (VII. Lieferung). — S. 74—94.]
• Статистическое описание Российского флота в начале 1805 года (из журнала академика Шторха Rußland unter Alexander dem Ersten) // Статистический журнал. — 1808. — Т. 2, ч. 1. — С. 36—120.
• О начале, усовершенствовании и настоящем состоянии Российской армии (из журнала академика Шторха Rußland unter Alexander dem Ersten № 17) // Статистический журнал. — 1808. — Т. 2, ч. 1. — С. 121—154.
• Краткое руководство к всеобщей истории статистики. — СПб., 1808.
• [swetschin.narod.ru/others/Hermann_Carl_General_theory_of_statistics.pdf Всеобщая теория статистики. — СПб., 1809.]
• [dlib.rsl.ru/rsl01002000000/rsl01002987000/rsl01002987668/rsl01002987668.pdf Статистическое описание Ярославской губернии. — СПб., 1808.]
• [dlib.rsl.ru/rsl01002000000/rsl01002987000/rsl01002987685/rsl01002987685.pdf Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа, из путешествий Гильденштедта. — Пер. с нем. К. Германа. — СПб., 1809.]
• [dlib.rsl.ru/rsl01002000000/rsl01002987000/rsl01002987665/rsl01002987665.pdf Историческое обозрение литературы статистики, в особенности Российского государства. — СПб., 1817.]
• [dlib.rsl.ru/rsl01002000000/rsl01002987000/rsl01002987667/rsl01002987667.pdf Статистические исследования относительно Российской империи. Ч. I. О народонаселении. — СПб., 1819.]

Литература

• Герман Карл Федорович // Знаменитые универсанты: питомцы Санкт-Петербургского — Петроградского — Ленинградского университета: Именной указатель / Под. ред. Ходякова М. В., Ходякова О. А. — СПб., 2002, с.51 — ISBN 5-288-03197-5.
• [www.gks.ru/free_doc/new_site/rosstat/smi/stat_2012-10-10.pdf История российской государственной статистики: 1811—2011: Стат.сб./Росстат. — М., 2012. — С. 12—16].
• [swetschin.narod.ru/others/Nikitenko_A_Reminiscence_about_Carl_Hermann.pdf Никитенко А. Воспоминание о Карле Федоровиче Германе // Санкт-Петербургские ведомости. — 1839. — № 217.]
• Цвайнерт Й. История экономической мысли в России. 1805—1905: пер. с нем. — 2-е изд. — М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008. — 410 с.
• М. А. Цион. Герман, Карл Федорович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Яновский А. Е. Герман, Карл Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50092.ln-ru Профиль Карла Фёдоровича (Карла Готлоба Мельхиора или Карла Теодора) Германа] на официальном сайте РАН
• Герман Карл Федорович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Жуковская Т. Н. [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/36.html Герман Карл Федорович // Биографика СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Герман, Карл Фёдорович

– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.