Герман (Гозис)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Герман (митрополит Старых Патр)»)
Перейти к: навигация, поиск

Митрополи́т Ге́рман (греч. Μητροπολίτης Γερμανός, в миру Георгиос Кодза́с, греч. Γεώργιος Κοτζάς или Кондзиас (Κοντζιάς) или Козиас (Κόζιας) или Гозиас (Γκόζιας); 25 марта 1771, Димицана — 30 мая 1826 Нафплион, Пелопоннес) — епископ Константинопольской православной церкви, митрополит Старых Патр.

Согласно официальной историографии Греции, в день праздника Благовещения, 25 марта 1821 года (по юлианскому календарю), благословил лаварон (знамя) греческого национального восстания против Оттоманского ига в Великой Лавре на Пелопоннесе, неподалеку от Калавриты.

В современной Греции почитается как национальный герой; а Благовещение, 25 марта, отмечается как День независимости.





Биография

Родился в Димицане, на северо-западе Аркадии в семье ювелира Иоанна Гозиса, считавшего себя потомком древних лаконцев.

Своё образование он начал в училище в Димицане, потом переехал в Аргос.

Митрополит Нафплийский и Аргосский Иаков, заметив незаурядные способности юноши, принял его на должность секретаря митрополии и всячески ему покровительствовал.

Вскоре Георгий был пострижен в монашество с именем Герман и рукоположен во диакона. Был священником в Смирне.

В 1815 году был вызван на 3 года в Константинополь для присутствия в Синоде.

В 1819 году стал активным членом тайного общества повстанцев Филики Этерия (Φιλική Εταιρεία)[1], имевшего целью подготовку антитурецкого восстания. Вовлёк в деятельность гетерии епископов Хариупольского (современный Хайраболу во Фракии) Виссариона и Керникийского (в Морее) Прокопия[1].

Был рукоположён в епископа Константинопольским Патриархом Григорием V, который вскоре после начала восстания, вместе со всем синодом Константинопольской Церкви, был казнён по приказу султана.

Напишите отзыв о статье "Герман (Гозис)"

Примечания

  1. 1 2 И. И. Соколов. Константинопольская церковь въ XIX вѣкѣ. Опытъ историческаго изслѣдованія. Т. I. — СПб., 1904. — С. 187.

Литература

Ссылки

  • [www.parembasis.gr/2007/07_03_09.htm Ο Ιεράρχης της ελευθερίας]

Отрывок, характеризующий Герман (Гозис)

– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.