Гермерсхайм
| Город
Гермерсхайм
Germersheim
|
Гермерсхайм (нем. Germersheim) — город в Германии, районный центр, расположен в земле Рейнланд-Пфальц.
Входит в состав района Гермерсхайм. Население составляет 20 588 человек (на 31 декабря 2010 года).[1] Занимает площадь 21,40 км². Официальный код — 07 3 34 007.
Город подразделяется на 2 городских района: это сам г. Гермерсхайм и расположенный южнее Зондернхайм, включенный в состав города 1972.
Содержание
География
Географическое расположение
Город расположен на левом берегу Рейна в районе Верхнерейнской низменности между городами Людвигсхафен, Маннгейм и Ворт на Рейне в 15-ти км. от г.Шпайера. По другую сторону Рейна находится г. Филиппсбург.
Климат
Климат, как и на все территории Верхнерейнской низменности, относительно мягкий: летом тепло, зимой почти не бывает снега. Среднегодовая температура составляет 9 градусов. Так как город находится почти в середине Верхнерейнской низменности, здесь редко бывают дожди.
История
Античность
Во времена захвата Юлием Цезарем Галлии на территории региона жили племена трибоков и вангионов. После окончания захвата провинция Germania Superior являлась границей между Римской империей и племенами германцев. Позднее были захвачены ещё небольшие территории восточнее Рейна и присоединены к провинции Agri decumates («Декуматские поля»). В результате притеснений со стороны франкских и алеманских племен в 275/276 гг. граница была оттеснена к Рейну в сторону лимеса. На месте современного города римлянами был основан укрепленный военный лагерь Vicus Julius для охраны границы. Он просуществовал до 4 века. После того как в 405 г. восточные готы вторглись на территорию Италии, римские солдаты были вынуждены покинуть Пфальц.
Средневековье
Король Конрад II велел построить на берегу Рейна в районе современного Гермерсхайма крепость и замок. Название города упоминается в хрониках впервые в 1090 г. как «Germaresheim», но статус города было ему присвоен лишь в 1276 г. королём Рудольфом I. Это событие в значительной степени повлияло на историю города.
Уже в 1325 г. город был отдан под залог в распоряжение Курпфальца королём Людвигом IV, а в 1329 г. граф Рудольф II присоединил его к своей подвластной территории.
Новое время
В результате чумы, Тридцатилетней войны и других катастроф конца средневековья и начала нового времени, население города сократилось до нескольких семей. Ещё большие разрушения город претерпел во время франко-голландской войны, когда французскими войсками под руководством маршала Тюренна был разрушен построенный по приказу Конрада II королевский замок. Только Крипта и фундаментные стены католической церкви устояли под огнём. В 1699 г. в Гермерсхайме поселились Францисканцы и остались там вплоть до 1793 г.
5 июля 1793 г. под Гермерсхаймом состоялось сражение в рамках революционной войны. Тогда французская армия потерпела поражение от австрийских войск под руководством генерала-фельдмаршала Дагоберта Зигмунда фон Вурмзер, что ускорило снятие осады г. Майнц.
В период с 1793 по 1814 гг. Гермерсхайм принадлежал Франции. После окончания французской оккупации было решено построить в Гермерсхайме укрепление для отражения атак с французской стороны. План такой постройки существовал уже во время войны за Пфальцское наследство, но был отвергнут. Возведение укрепления началось в 1831 г. Вокруг города были вырыты километры подкопов, которые можно найти и сегодня. В 1855 г. закончилось строительство самого укрепления, но работы по сооружению минных галерей затянулись до 1861 г. Когда они были закончены, оказалось, что укрепление устарело, ведь при его планировании никто не рассчитывал на такое быстрое развитие дальнобойности и пробивной способности пушек. Оказалось к тому же, что укрепление мешало развитию города: вне его стен нельзя было строить дома и фабрики, а площадь внутри была ограничена. Таким образом, Гермерсхайм превратился просто в город-гарнизон, где до начала первой мировой войны располагался 17-й пехотный полк «Orff».
В 1921—1922 гг. согласно Версальскому договору укрепление было ликвидировано, сохранились лишь небольшие крепостные сооружения. До выведения из Германии войск стран-победителей первой мировой войны в 1931 г. в Гермерсхайме находились французские войска.
В 1936 город снова становится гарнизоном. Во время второй мировой войны в Гермерсхайме частично располагался Штрафной батальон вермахта 999. Здесь же находился в заключении генерал-лейтенант Ханс фон Шпонек, отступивший зимой 1941 г. от приказа Гитлера, велев своим безнадежно уступающим войскам отступать. После неудачного покушения на Гитлера в 1944, в котором он и не принимал участия, Шпонек был расстрелян.
После окончания войны в городе по-прежнему располагались сначала американские войска, потом немецкие. В городе было 5 казарм бундесвера, в 4 из них располагались сухопутные войска. В построенной в 1965 г. казарме им. Ханса фон Шпонека находились военно-воздушные батальоны. Сегодня в Гермерсхайме находится учебный полк ВВС ФРГ.
После прекращения действия Варшавского договора американские и немецкие войска претерпели значительное сокращение по всей Германии, в том числе и в Гермерсхайме.
Религии
В 1556 г. в результате Реформации в городе был закрыт католический монастырь, а церковь перешла в руки лютеранам и лишь в 1697 г. — обратно к католикам. С тех пор в городе проживает преимущественно католическое население. После волны эмиграции в 70-е гг. возросло значение и других конфессий, таких как протестантство и ислам.
Население
- 1925 — 3308 (без Зондернхайма)
- 1933 — 3735 (без Зондернхайма)
- 1939 — 5858 (без Зондернхайма)
- 1994 — 15 876 (без Зондернхайма)
- 1998 — 20 210
- 1999 — 20 200
- 2000 — 20 134
- 2001 — 20 506
- 2002 — 20 542
- 2003 — 20 748
- 2004 — 20 906
- 2005 — 21 534
- 2006 — 22 340
Образование
В городе расположен факультет переводоведения, прикладной лингвистики и культурологии (Fachbereich Translations-, Sprach- und Kulturwissenschaft) Майнцского университета имени Иоганна Гутенберга, крупнейший центр подготовки профессиональных переводчиков со многих языков мира, созданный в 1947 и получивший нынешнее название в 1992 (см.: [www.fask.uni-mainz.de/russisch/155.php]). Здесь преподают Биргит Менцель, Михаил Безродный и др.
Политика
Бургомистр
В настоящее время бургомистром города является Дитер Хэнлайн, выбранный на эту должность 23 сентября 2001 г.
Бывшие бургомистры:
- с 1956 по 1981: Зигфрид Янцер
- с 1981 по 2001: Бэнно Хайтер
Герб
На гербе города изображен золотой имперский орел на голубом фоне, который символизирует придание городу в 1276 г. Рудольфом I статуса свободного имперского города.
Известные уроженцы и жители
- Зайдель, Макс — правовед и писатель
- Цапп, Роберт-Рихард — морской офицер
- Шпонек, Ганс фон — военный деятель
Города-побратимы
-
Турнус (Франция) — с 1963 г. -
Заласцентгрот (Венгрия) — с 2005 г.
Фотографии
- Bhfgermersheim.JPG
Вокзал
- Germersheim.JPG
Берег Рейна.
- Festung Germersheim.JPG
Крепостные сооружения.
- Germersheim ehemalige Lateinschule-2.jpg
Здание финансового управления.
Напишите отзыв о статье "Гермерсхайм"
Примечания
- ↑ [www.statistik.rlp.de/fileadmin/dokumente/berichte/A1033_201022_hj_G.pdf Statistisches Landesamt Rheinland-Pfalz — Bevölkerung der Gemeinden am 31. Dezember 2010] (PDF; 727 KB)
Ссылки
- [www.germersheim.de/ Официальная страница]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Гермерсхайм
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
