Гернет, Михаил Николаевич

Михаил Николаевич Гернет
Дата рождения:	12 (24) июля 1874(1874-07-24)
Место рождения:	Ардатов, Симбирская губерния, Российская империя
Дата смерти:	16 января 1953(1953-01-16) (78 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	юриспруденция
Место работы:	Институт по изучению преступности и преступника
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский университет
Известные ученики:	А. А. Герцензон
Известен как:	специалист по уголовному праву
Награды и премии:

Михаи́л Никола́евич Ге́рнет (1874—1953) — российский и советский учёный-юрист, криминолог, заслуженный деятель науки РСФСР.

Образование, начало карьеры

Михаил Николаевич Гернет родился в городе Ардатове Симбирской губернии в семье профессионального революционера и народной учительницы. Старший брат известного педагога-математика Надежды Гернет.

С юных лет воспитывался в атмосфере ненависти к самодержавию. В 1893 году он закончил Симбирскую гимназию и продолжил учёбу на юридическом факультете Московского университета. В 1897 году он с блеском окончил Университет одним из лучших выпускников факультета. За общие академические успехи и свою дипломную работу — «О влиянии юного возраста на уголовную ответственность» он был удостоен золотой медали.

Сразу же по окончании Московского университета, Михаил Гернет, работая помощником присяжного поверенного, публикует свою первую научную работу — «Вопросы адвокатской этики». В 1899 году на юридическом факультете Московского университета основывается криминальный музей, заведующим которого в скором времени становится Михаил Гернет. Он преобразовывает музей в Музей Уголовного Права, одновременно читает курс лекций — «Учение о факторах преступности».

Этапы большого пути

• В 1902 году Гернет получил звание приват-доцента и до ухода из Московского Университета в 1911 году читает курс уголовного права.
• В 1906 году Михаил Гернет защищает диссертацию — «Социальные факторы преступности» и получает степень магистра права. Одновременно публикует серию статей в печати против смертной казни, которые получили широкий отклик в обществе. Ведёт большую преподавательскую работу.
• В 1911 году, в знак протеста против политики министра народного просвещения, в числе многих профессоров и приват-доцентов, Михаил Гернет покидает Московский Университет. В том же году его избирают профессором уголовного права Петербургского психоневрологического института.
• В 1913 году Михаил Гернет публикует монографию «Смертная казнь». Спустя три года, в 1913 году он издает очередную монографию — «Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества», которая удостаивается премии Академии Наук.
• В 1918 году становится профессором юридического факультета 1-го МГУ.
• С 1919 года по 1931 год Михаил Гернет совмещает напряженную научную деятельность с общественно-политической. Он работает профессором кафедры уголовного права и возглавляет работу в Музее Криминологии 1-го МГУ, заведует отделом моральной статистики ЦСУ РСФСР-СССР и консультантом Наркомпроса.
• C 1925 года — сотрудник Института по изучению преступности и преступника.
• В 1939 году Академия наук СССР присуждает ему учёную степень доктора государственных и правовых наук.

Слепота

А. А. Герцензон писал, что «уже в начале 20-х годов зрение М. Н. Гернета сильно ослабло… В конце 20-х годов М. Н. Гернет жаловался, что почти не различает силуэта своего собеседника, а в начале 30-х годов М. Н. Гернет окончательно ослеп».

Заслуги и награды

Михаил Гернет является автором более 350 научных трудов в области криминологии, уголовного права, уголовной статистики, пенитенциарного права. Самая значительная его работа — «История царской тюрьмы» в пяти томах, за которую в 1947 году Михаил Гернет удостоился Сталинской премии. Он также является старейшим профессором юридического факультета Московского Университета. Одним из первых советских юристов он был удостоен звания «Заслуженный деятель науки РСФСР». Был награждён орденом Трудового Красного Знамени (28.07.1944).

Наиболее известные работы

• [www.allpravo.ru/library/doc101p/instrum3470/ Социальные факторы преступности], 1905
• История царской тюрьмы, т. 1-5, М.. 1951-56
• Детоубийство, М., 1911
• Смертная казнь, М., 1913
• Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества, М., 1916
• Моральная статистика. М., 1922
• Преступность за границей и в СССР, М., 1931
• Преступления гитлеровцев против человечности, М., 1946.

Ссылки

• Захаров Д. П. [law.edu.ru/article/article.asp?articleID=1156965 Михаил Николаевич Гернет, 1874—1953]. // Правоведение. — 1978. — № 5. — С. 97-108.
• Пионтковский А. А. М. Н. Гернет, История царской тюрьмы, в пяти томах, изд. 3, Госюриздат, М., т. 1 (1762—1825), 1960, 384 c.; т. 2 (1825—1870), 1961, 582 с.; т. 3 (1870—1900), 1961, 430 с.; т. 4. Петропавловская крепость (1900—1917), 1962, 302 с.; т. 5. Шлиссельбургская каторжная тюрьма и Орловский каторжный централ (1907—1917), 1963, 340 с.:[Рецензия]. // Советское государство и право. — 1964. — № 10. — С. 149—152. [www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=1171871]

Отрывок, характеризующий Гернет, Михаил Николаевич

«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.