Гертнер, Фридрих фон

Фридрих фон Гертнер
нем. Friedrich von Gärtner
Фридрих фон Гертнер
Основные сведения
Работы и достижения
Архитектурный стиль	классицизм, неороманский стиль

Фридрих фон Гертнер (нем. Friedrich von Gärtner, 10 декабря 1791, Кобленц — 21 апреля 1847, Мюнхен) — немецкий архитектор, представитель классицизма и неороманского стиля; рядом искусствоведов, наряду с Лео фон Кленце, признаётся крупнейшим баварским архитектором первой половины XIX века.

Биография

Фридрих фон Гертнер родился 10 декабря 1791 года в Кобленце в семье архитектора. В 1809 году поступил в мюнхенскую Академию изящных искусств.

В 1812—1814 годах продолжил обучение в Париже, затем жил несколько лет в Риме, Неаполе и Сицилии.

В 1819 году выходит его сборник литографий Виды наиболее сохранившихся памятников Сицилии. В том же году Гертнер становится профессором архитектуры в Мюнхене; параллельно он руководит фарфоровой фабрикой в Нимфенбурге. В 1829 году он начинает строительство церкви Святого Людвига в Мюнхене.

Став старшим советником архитектуры и генеральным инспектором Баварии по зодчеству, Ф. фон Гертнер руководит постройкой многих правительственных и общественных зданий. Большинство его работ выдержано в круглоарочном стиле. В 1840 году Герднеру пожаловано дворянство.

В 1842 году он становится директором Мюнхенской академии художеств. Среди его учеников был, в частности, Август Бромейс.

Похоронен на Старом южном кладбище в Мюнхене.

Избранные работы

• здание Государственной библиотеки и архива (1832—1842), Мюнхен
• Санаторный павильон (1835—1838), Бад-Киссинген
• здание Баварского университета (1835—1840), Мюнхен
• Королевский дворец (ныне — здание Парламента Греции) (1836—1843), Афины
• Георгианум (1835—1840), Мюнхен
• Помпеанум (1839—1847), Ашаффенбург
• Павильон полководцев (1841—1844), Мюнхен
• Ворота Победы (1843—1847), Мюнхен
• Ратуша, Цвиккау.

Отрывок, характеризующий Гертнер, Фридрих фон

– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».