Гертруда Польская

Гертруда Польская (Елена; 16 марта ок. 1025 — ок. 1086 или 4 января 1108) — польская принцесса, дочь короля Польши Мешко II и Рыксы Лотарингской, жена киевского князя Изяслава Ярославича; как автор молитв на латинском языке, записанных в её кодексе, - старейший польский писатель, известный по имени.

Биография

В 1034 году после смерти отца Гертруда была увезена матерью Рыксой из Польши в Саксонию, откуда вернулась после того, как на троне укрепился её брат Казимир I. Получила блестящее образование — сначала в Польше, затем, возможно, в одном из кёльнских монастырей.

В конце 1030-х — начале 1040-х годов Гертруда была отдана в жены Изяславу Ярославичу, второму сыну Ярослава Мудрого от Ингигерды. Брак должен был укрепить польско-русский союз: брат Гертруды Казимир I был женат на тетке Изяслава, сестре Ярослава Мудрого Марии-Добронеге.

В 1054 году Изяслав стал великим князем киевским. В 1068 году, после поражения на Альте от половцев, киевляне выгнали его, и Гертруда вместе с мужем бежала в Польшу. Именно в это время она начала создавать удивительно украшенный молитвенник. Вероятно, тогда же, в 1068 году, в нем был создан раздел, посвященный астрологии, — самый старый астрологический текст на территории Польши.

Изяслав в Польше просил помощи у племянника Гертруды Болеслава Смелого против сменившего его в результате киевского восстания Всеслава Полоцкого. Болеслав помог ему в 1069 году вновь занять киевский престол. Очевидно, с мужем в Киев вернулась и Гертруда.

В 1073 году Изяслав был изгнан снова — на этот раз младшими братьями, вместе с ним и детьми отправилась в изгнание и Гертруда. Они снова бежали в Польшу, но на этот раз Болеслав принял сторону его братьев Святослава и Всеволода. Он отобрал у Изяслава и Гертруды часть драгоценностей и выдворил из страны. После этого семья отправилась в Германию, где Изяслав пробовал склонить на свою сторону императора Генриха IV, передав ему огромные богатства. Император драгоценности взял, но помогать Изяславу не стал, так как был слишком занят своими проблемами.

В этот период, очевидно, между Изяславом и Гертрудой часто происходят размолвки. В одной из своих молитв она просит Бога отвратить сердце супруга, которого она называет королём, от ненависти, досады и гнева и внушить ему кротость, добросердечие и миролюбие, но при этом также защитить от всех опасностей и сделать счастливым путь на родину. В другой молитве Гертруда просит Господа услышать стон её сердца, избавить от мучений, изгнать все горести и отвратить зло, которое на неё обрушилось из-за грубости мужа и его нежелания беседовать с ней и выслушивать советы, сделать его милостивым и благосклонным к ней, но и утихомирить её собственный бешеный нрав и превратить в кроткую, спокойную, обращенную к добру женщину.

После увещевания папы Григория VII Болеслав, однако, был вынужден помириться с княжеской четой, так как это стало одним из условий для получения им польской короны. 25 декабря 1076 года Гертруда с мужем приняли участие в коронации Болеслава в Гнезно.

В 1077 году после смерти Святослава Ярославича Изяслав с семьей при поддержке Болеслава вернулся на Русь. Однако уже в 1078 году Изяслав погиб в битве с очередными претендентами на великокняжеский престол. После гибели мужа Гертруда жила при дворе своего сына Ярополка Изяславича, князя волынского. В 1085 — начале 1086 года, во время войны с Всеволодом Ярославичем и Ростиславичами, когда Ярополк уехал в Польшу за помощью, оставив Гертруду и жену Кунигунду в Луцке, Владимир Мономах взял Луцк, захватил в плен его мать и жену и отвез в Киев. О судьбе Гертруды после плена существуют разные версии.

Традиционная версия

Реконструкция жизни Гертруды изложена в статье В. Л. Янина и развита А. Поппэ. По этой реконструкции после смерти Ярополка Гертруда переехала к своему сыну Святополку. В 1093 году Святополк стал великим князем киевским. В 1102 году, провожая свою внучку Сбыславу Святополковну в Польшу замуж за Болеслава Кривоустого, она передала принадлежащую ей псалтирь, известную как Кодекс Гертруды(см. ниже). Под 1108 годом летописец записал, что 4 января скончалась мати Святополча, русская княгиня.

На Руси Гертруду называли Олисавой. На стенах Софии Киевской есть граффито «Господи, помози рабе своеи Олисаве, Святоплъчи матери, русьскыи кънягыни…». Его оставил один из внуков Гертруды-Олисавы.

«unicus filius meus»

Основываясь на данных кодекса Гертруды и соображениях генеалогического плана А. В. Назаренко высказал идею, что Святополк не мог быть сыном Гертруды — Ярополк был её единственным сыном, по крайней мере, так его называла Гертруда в своих молитвах (unicus filius meus). Назаренко считает, что Гертруда не пережила плена, скончавшись в 1086 году в монастыре, где находилась вместе с женой Ярополка Кунигундой.

Янин, изучая кодекс, чтоб объяснить обращение unicus filius meus, предположил, что Ярополк ко времени написания молитв перешел в католичество, а Святополк остался православным. Это предположение раскритиковал Назаренко (см. Вероисповедание Гертруды). Поппэ, принявший критику Назаренко этого тезиса, предположил, что unicus здесь означает уникальный, самый лучший, объясняя содержание молитв Гертруды сугубо психологическими моментами.

Олисава

Слабым местом версии Назаренко является статус Олисавы — матери Святополка. Дата смерти 4 января 1108 года относится именно к ней, так что она не может быть первой женой Изяслава, умершей до его женитьбы на Гертруде. В любом случае, Святополк родился в 1050 году, когда согласно летописным данным Изяслав был на Гертруде уже женат. То есть, мать Святополка должна быть наложницей Изяслава. Но летописец называет её русской княгиней, и такое титулование наложнице не полагается. Она названа княгиней и в граффито.

С. А. Высоцкий постулировал наличие у Изяслава двух жен, видимо предполагая развод Изяслава около 1050 года. Версию с разводом подверг критике Поппэ. Ни одна из двух возможностей: Гертруда — первая жена или же Олисава — первая жена, не согласуется с источниками. Действительно, сын Гертруды Ярополк Изяславич с его претензиями на великокняжеский стол должен быть старше Святополка, но Гертруда оставалась женой Изяслава после 1050 года. Даже если Святополк старше, то свадьба Изяслава и Гертруды, скорее всего, была до его рождения.

Кодекс Гертруды

Гертруде принадлежала богато украшенная миниатюрами псалтирь — так называемый Кодекс Гертруды. Эта уникальная книга, созданная в конце X века для архиепископа Эгберта Трирского, сохранилась до наших дней и в настоящее время хранится в музее города Чивидале (Италия). Можно догадываться, что Гертруда его получила от матери Рыксы или же во время пребывания в Германии.

Молитвы Гертруды

В 1070-1080-х годах в изгнании и на Руси Гертруда записывала на полях и свободных страницах кодекса свои молитвы, в которых она просит за мужа и сына. Всего кодекс содержит около 90 молитв, вероятно записанных её рукой. Последние молитвы записаны, по-видимому, примерно в 1085-1086 годах, во время войны Ярополка с Ростиславичами.

Молитвы выдают исключительную набожность, незаурядное образование и воспитание Гертруды.

Одна из первых молитв записана в изгнании и посвящена Изяславу. Княгиня просит Бога внушить ему кротость, добросердечие и миролюбие, сделать Изяслава сильным и стойким и помочь одолеть всех врагов, защитить супруга от всех несчастий и опасностей и сделать счастливым обратный его путь на родину.

В отличие от летописи, в молитвах Гертруды её сын Ярополк предстаёт отнюдь не идеальным человеком: Ярополк «опускался в пучину пьянства и обжорства, был повинен в гордыне, хвастовстве, клятвопреступлении, злословии, алчности, тщеславии, нетерпении, лживости, воровстве, лжесвидетельстве и даже стал для всех посмешищем».

В нескольких молитвах княгиня молится за Ярополка и победу его войска. В одной из них она просит Иисуса:

Отрывок, характеризующий Гертруда Польская

– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:

Навигация

Персональные инструменты

• Войти

Поиск

Навигация

• Заглавная страница
• Указатель А — Я
• Избранные статьи
• Случайная статья

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

Инструменты

• Ссылки сюда
• Связанные правки
• Спецстраницы
• Версия для печати
• Постоянная ссылка
• Сведения о странице
• Цитировать страницу

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

На других языках

Коронавирус (COVID–19) в России 2020

Добавить ссылки

• Последнее изменение этой страницы: 16:46, 7 октября 2016.

Почта для связи: wiki-org.ru@yandex.ru

Усмири его недругов, внуши ему твердую надежду, истинные чувства, совершенную любовь. Освободи его от неприятелей, чтобы не попал к врагам, чтобы недруги не радовались его поражению, отведи от него гнев и негодование, защити несокрушимой стеной в битве, милосердной помощью обрадуй его сердце. </td>

</td> </td> </tr> </table> Оригинальный текст  (лат.):  Ut omnium inimicorum eius visibilium et invisibilium maliciam compescere digneris. Ut illorum invidiam nusquam ei nocere permittas, Domine Iesu Te rogo audi me. Ut inimicos eius qui in aliquo adversari cupiunt dextera potentiae Tuae comprimere digneris Te rogo audi me. Ut ei spem firmam et fidem rectam, et sensum rectum caritatemque perfectam ad Te creatorem meum concedere digneris. Ut miserum famulum Tuum Petrum visitare et consolari digneris. Ut ei victoriam donare digneris. Ut omnes laqueos adversariorum Te adiuvante illesus mereatur evadere, Domine Iesu Te rogo [a]udi m[e]. Ut qui eum in aliquo adversari querunt Tua dextera primantur, Domine Iesu T[e] r[ogo]. Ut eis omnem locum ei nocendi obstituere et aditum quodlibet in eum impediendi concludere digneris Te pre[cor]. Ut eum ab omnibus adversitatibus liberare digneris, Te preco[r] Deus. Ut eum in vindictam inimicorum eius incidere non permittas, Domine Iesu Te precor. Ut inimici eius de eius ruina letari amplius non valeant, Domine Iesu. Ut eum sub umbra alarum tuarum pie digneris protegere, Domine Iesu Te precor, sancte Pater, audi me. Ut salutem et sanitatem animae et corporis eius concedere dig[neris], Domine Iesu Te preco[r] audi me. Ut iram et indignationem Tuam ab eo avertere digneris, Te preco[r] audi me. Ut muro tuo inexpugnabili eum circumcingere et armis tuae potentiae protegere digneris, Domine Iesu Te preco[r] audi me. Ut eum in omnibus et ubique protegere digneris. Ut ei clemens clementer subvenire digneris. Ut ei misericors succurrere et adiuvare misericorditer digneris. Ut corda pro eo tristantia letificare digneris. Ut animo promerentiam consolare digneris. Упомянутое поражение можно соотнести с событиями 1085/6 года, когда Ярополк был вынужден бежать в Польшу. В одной из последних молитв Гертруда молится о помиловании душ покойных «братьев и сестер нашей общины». Очевидно, в какой-то момент она оказалась в монастыре. Месяцеслов В кодексе находится месяцеслов, которым пользовалась Гертруда. По нему можно в частности выяснить её день рождения. В месяцеслове отмечена память святой Гертруды Нивельской</span>ruen, которая приходится на 17 марта. Рядом, 16 марта, отмечена память мученика Кириака, которого Гертруда несколько раз упоминала в молитвах. Предполагается, что его память приходится на день рождения Гертруды. Русское имя По содержанию молитв можно установить имя, которое Гертруда получила на Руси. Она часто обращается к святой Елене, называя себя её рабой. В месяцеслове отмечен день её памяти принятый в христианстве восточного обряда, а не западного. В получении нового имени не следует видеть повторное крещение, которое тогда, скорее всего, не практиковалось. А переименование в то время довольно часто сопровождало смену культурной среды даже в рамках одной конфессии. Миниатюры византийского стиля После 1075 года псалтирь было добавлено пять миниатюр византийского стиля. На двух из них находятся изображения Гертруды и её семьи - сына Ярополка и его жены Кунигунды. Их появление связывают с событиями 1075 года, когда Изяслав, будучи в изгнании и отчаявшись получить помощь от императора Генриха IV, обратился к папе римскому Григорию VII. С дипломатической миссией отправился Ярополк, который на словах заверил Григория в приверженности отца римскому престолу. Папа ответил посланием Изяславу и Гертруде («Дмитрию, королю русскому, и королеве, супруге его»), в котором он передал Ярополку управление русской землей как леном святого Петра. Миниатюры символически отображают эти события. Первая из них изображает Ярополка и Кунигунду молящимися апостолу Петру, мать же Ярополка припадающей к стопам апостола. На второй же Христос при участии святого Петра и святой Ирины коронует Ярополка-Петра и Кунигунду-Ирину. Гадания Гертруда была не чужда гаданию. В кодекс включены лунник (небольшой астрологический справочник с предсказаниями по состоянию лунного диска) и калядник (гадания по первому дню нового года). То есть, c псалтирью соседствуют гадательные тексты, порицаемые церковью. Впрочем, и сама псалтирь могла использоваться для гадания (об этом есть упоминания в «Поучении» Владимира Мономаха). Вероисповедание Янин предполагал, что Гертруда несколько раз переходила из католичества в православие и обратно. Первый раз она сменила вероисповедание, когда оказалась на Руси в начале 1040-х, получив православное имя Елизавета. Потом, в 1073-1077, будучи в изгнании, она вместе с сыном Ярополком (у которого, по мнению Янина, было православное имя Гавриил) перешла в католичество (Ярополк получил католическое имя Петр). Вернувшись на Русь, Гертруда вновь стала православной. Такое предположение подверг критике Назаренко. По его мнению, в гипотезе с многократными сменами вероисповедания на XI век проецируются реалии более поздних эпох. В те времена, накануне раскола и сразу после него, при переходе из христианской церкви одного обряда в другой новое крещение не требовалось — достаточно было обряда миропомазания. Русские же князья (даже самые образованные из них) и их окружение имели смутные представления о догматических различиях между церквями. Княжеский двор тогда жил в атмосфере конфессиональной индифферентности. И в личном быту Гертруда сохраняла католичество. Её молитвенник латинский не только по языку, но и по принадлежности к католическому обряду. Но в католический молитвенник вплетены элементы обряда православного, например, в молитвах Гертруды есть перевод на латынь православного Трисвятого. Отношения с Киево-Печерским монастырем У Гертруды сложились добрые отношения с монахами Киево-Печерского монастыря. Около 1055 года, по рекомендации Антония Печерского, в женский монастырь святого Николая, основательницей которого была Гертруда, была принята мать Феодосия Печерского. Когда же Антоний, не спрося разрешения князя Изяслава, принял в монастырь боярского сына Варлаама и княжеского ключника Ефрема, и Изяслав готов был разогнать печерян, «ляховица», как она названа в патерике, Гертруда сумела уговорить князя примириться с монахами. По мнению Поппэ, монахи Киево-Печерского монастыря неявно поддерживали притязания сына Гертруды Ярополка на киевское княжение, что следует из записанного в монастыре летописного некролога Ярополку и глухих укоров Всеволоду в летописи после гибели Изяслава. Брак и дети В конце 1030-х — начале 1040-х Гертруда вышла замуж за Изяслава Ярославича. Согласно традиционной версии Гертруда была матерью всех трех сыновей Изяслава. Сыновья: Мстислав (ум. 1069), князь новгородский Ярополк (ум. 1086), князь волынский и туровский Святополк (1050-1113), князь киевский Порядок сыновей по старшинству является дискуссионным. В большинстве летописей их старшинство не указано, а появляются они на страницах летописи почти одновременно. Янин на основании данных Никоновского летописного свода полагал, что Ярополк был старшим, Святополк вторым, а Мстислав младшим. Таким образом, по Янину, Ярополк родился до 1050 года, Святополк в 1050 году, а Мстислав после. Другие исследователи более осторожны в использовании Никоновской летописи. Мстислава обычно считают старшим — он раньше всех получил княжеский стол. Ярополк считается вторым, а Святополк третьим сыном Гертруды. По другой традиции, идущей от Н. М. Карамзина, порядок следующий — Мстислав, Святополк, Ярополк — в таком порядке сыновья перечислены в некрологе Изяславу Ярославичу, и в такой же последовательности они появляются на страницах летописи. В. А. Кучкин, проанализировав место из «Слова о полку Игореве…», пришел к выводу, что похоронами князя Изяслава заведовал Святополк (а не Ярополк) и посчитал это дополнительным аргументом в пользу того, что Святополк был вторым сыном, а Ярополк — третьим. Назаренко следует за Кучкиным, но Святополк в его версии — сын наложницы. Предки                                     Мешко I                       Болеслав I Храбрый                             Болеслав I Грозный               Дубравка                       Мешко II Ламберт                                   Добромир                       Эмнильда                             Гертруда Польская                                         Эренфрид II фон Цюльпихгау               Герман I Лотарингский                       Рихвара               Эццо Лотарингский                             Хейлвига                       Рыкса Лотарингская                                   Оттон I Великий               Оттон II Рыжий                       Адельгейда Бургундская               Матильда Саксонская                             Константин Склир ?               Феофано                       София Фока ?             Напишите отзыв о статье "Гертруда Польская" Комментарии Примечания Литература Назаренко А. В. [dgve.csu.ru/bibl/Nazarenko_2001.shtml Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки, культурных, торговых, политических отношений IX—XII веков]. — М.: Языки Русской Культуры, 2001. — (Studia Historica). — ISBN 5-7859-0085-8. Назаренко А. В. Западноевропейские источники // [dgve.csu.ru/bibl/Drevnyaia_Rus_v_svete_2013.shtml Древняя Русь в свете зарубежных источников] / Под ред. Е. А. Мельниковой. — 3-е изд. — М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2013. — С. 249—426. — ISBN 5-91244-071-7. Назаренко А. В. [krotov.info/history/11/3/nazarenko.htm «Зело неподобно правоверным». Межконфессиональные браки на Руси в XI—XII вв.] // Древняя Русь и славяне (историко-филологические исследования). — М., 2009. — С. 269—283. — ISBN 978-5-91244-009-0. Кучкин В. А. [daten.digitale-sammlungen.de/~db/bsb00004595/images/index.html?id=00004595&nativeno=87 «Съ тоя же Каялы Святопълкъ …»] // Russia Mediaevalis. — München, 1995. — Т. VIII, 1. — С. 87—113. Поппэ А. Гертруда-Олисава, русьская княгини: Пересмотр биографических данных // Именослов: Историческая семантика имени / Сост. Ф. Б. Успенский. — М., 2007. — Вып. II. Именослов. Имя. — С. 205–229. Поппэ А. [www.history.org.ua/?litera&id=6776 Студиты на Руси. Истоки и начальная история Киево-Печерского монастыря]. — К., 2011. — (Ruthenica. Supplementum; 3). Щавелева Н. И. К изучению молитвенника княгини Гертруды // Восточная Европа в древности и средневековье: проблемы источниковедения. — М., 1990. — С. 147-150. Щавелева Н. И. Приватные молитвы жены Изяслава // Церковь в истории России. — М., 1999. — Т. 3. — С. 4-20. Янин В. Л. [epigraphica.ru/wp-content/uploads/2014/02/YAnin-1963.pdf Русская княгиня Олисава-Гертруда и её сын Ярополк] // Нумизматика и эпиграфика. — М., 1963. — Т. 4. — С. 142-164. Artur Andrzejuk. Gertruda Mieszkówna i jej Modlitewnik. — Warszawa, 2006. Gertruda Mieszkówna i jej rękopis / red. Artur Andrzejuk. — Warszawa, 2013. Kętrzyński S., Gertruda (ok. 1025-1108), w. księżna kijowska, [w:] Polski Słownik Biograficzny, T. 7, 1949-1958. Ссылки Назаренко А. В. [www.youtube.com/watch?v=yIWtV_1QwzM Псалтирь Гертруды: судьба кодекса и династические коллизии XI—XII вв. на Руси, в Польше и Германии], доклад на IV круглом столе «Древняя Русь и германский мир в филологической и исторической перспективе», 14 июня 2011 года [www.gertruda.eu/ Gertruda Mieszkówna 1025-1108] (польск.) [www.portal-slovo.ru/history/39954.php Карпов А. Ю. Гертруда]