Герцегбосанский кантон
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Включает |
6 общин |
| Административный центр | |
| Глава правительства кантона | |
| Население (2011) |
79 879 (8-е место) |
| Плотность |
16,19 чел./км² (10-е место) |
| Площадь |
4934,1 км² |
|
| |
| Часовой пояс |
UTC+2 |
| Интернет-домен | |
| [www.vladahbz.com/ Официальный сайт] | |
Герцегбосанский кантон (хорв. Hercegbosanska županija), более известный как Кантон 10 — один из десяти кантонов Федерации Боснии и Герцеговины, входящей в состав Боснии и Герцеговины.
Содержание
Название кантона
На местном уровне кантон именуется Герцегбосанским (хорв. Hercegbosanska županija)[1], однако Конституционный суд Федерации Боснии и Герцеговины признал данное название противоречащим конституции, поскольку оно содержит отсылки к существовавшей во время Боснийской войны Хорватской республике Герцег-Босне.[2] Также кантон известен как Западнобоснийский (босн. Zapadnobosanski kanton) по расположению и Ливаньский (босн. Livanjski kanton) по административному центру.
География
Кантон расположен в западной части страны, его административным центром является Ливно. Кантон состоит из общин Дрвар, Босанско-Грахово, Гламоч, Купрес, Ливно и Томиславград.
Население
На 2003 год 79 % населения кантона составляли хорваты, 12,4 % — сербы, 8,2 % — бошняки. Из шести общин кантона в общинах Купрес, Ливно и Томиславград большинство населения составляют хорваты, в остальных — сербы.
Напишите отзыв о статье "Герцегбосанский кантон"
Примечания
Ссылки
- [www.hbzup.com/ Turistička zajednica Hercegbosanske županije] (хорв.)
Отрывок, характеризующий Герцегбосанский кантон
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
