Герцеговина Флор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Герцеговина Флор (Herzegovina Flor) — папиросы, которые широко известны тем, что табак из них курил Иосиф Виссарионович Сталин, набивая его в свою трубку.





История и этимология

Марка выпускалась с дореволюционных времен на фабрике С. С. Габая (затем — табачная фабрика «Ява»)[1]. В 1970-е годы поставлялись на экспорт в социалистические страны[2]. Также были сигареты с этим же названием в твёрдой пачке[3], выпускались табачной фабрикой «Ява» (Москва).

«Ява» получила такое название потому, что для её производства на фабрике «С. Габай» действительно использовался табак, поступающий с островов Индонезии, а основу «Герцеговины Флор» составил табак, привозимый из ГерцеговиныК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4171 день] — местности на Балканском полуострове.

Дальнейшее существование бренда

Бренд благополучно пережил революцию и Гражданскую войну. В 20-е годы он был отмечен талантом Владимира Маяковского («Любым папиросам даст фор „Герцеговина Флор“»). Уже в более поздние времена производство «Герцеговины Флор» было переведено с «Явы» и на некоторые другие фабрики СССР.

В наши дни папиросы выпускает ОАО «Моршанская табачная фабрика» (название продукта: папиросы элитные «Герцеговина-Флор»).

Интересные факты

Напишите отзыв о статье "Герцеговина Флор"

Примечания

  1. [www.papirosi.com.ua/marki-papiros/papirosi-gercegovinya-flor.html Папиросы Герцеговина Флор]
  2. [www.tabacum.ru/19papir.html Папиросы]
  3. Класс 1-й. Герцеговина Флор, сделано в СССР. ГОСТ 3935-81

Отрывок, характеризующий Герцеговина Флор

– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.