Герцогство Бурбон

Герцогство Бурбон
фр. Duché de Bourbon окс. Borbonés
Герцогство
← 1327 — 1531 →
с конца XIV века
Франция к 1477 году
Столица	Мулен
Язык(и)	ланг д’ойль ланг д’ок франкопровансальский
Династия	Бурбоны
История
-  1327	Сеньория Бурбон возведена в статус герцогства
-  1531	Ликвидация герцогства

К:Появились в 1327 годуК:Исчезли в 1531 году

Герцогство Бурбон (фр. duché de Bourbon) или Бурбонне — французское герцогство в период между XIV и XVI веками, территория которого соответствует современному департаменту Алье и части департамента Шер (округ Сент-Аман-Монтрон).

История

Первым известным сеньором этих владений с X века является Адемар (или Аймар). Он купил замок Бурбон (в наше время Бурбон-л’Аршамбо), давший своё название семейству Адемара. Так было положено начало дому Бурбонов.

Существование Первого дома Бурбонов завершилось к 1200 году со смертью сеньора Аршамбо VII, наследник которого погиб, оставив после себя только дочь Маго. Маго стала владелицей сеньории Бурбон, дамой де Бурбон. Она вышла замуж в 1196 году за сеньора Дампьера Ги II, добавив таким образом сеньорию Монлюсон к владениям сеньоров Бурбон, которые к концу XII столетия достигли берегов реки Шер. Ги принял имя Бурбон.

Второй дом Бурбонов (Бурбон-Дампьер) просуществовал недолго. Его основателем, в 1218 году, стал сын Ги II де Дампьер и Маго де Бурбон, Аршамбо VIII. А их внук, Аршамбо IX, стал вторым и последним представителем этого дома, поскольку погиб на острове Кипр в 1249 году, отправившись в крестовый поход.

В 1272 году Беатрис, дама де Бурбон, вышла замуж за Роберта Французского (1256—1318) графа де Клермон, самого младшего сына короля Людовика IX. Именно в этот период было положено начало великому дому Бурбонов (третий дом), из которого вышло множество королей Франции, начиная с Генриха IV.

Бурбоны во все периоды истории были преданными слугами престола, к которому они приблизились вследствие брака с Робертом Французским. Представители дома Бурбонов были советниками королей, в ранге главного королевского казначея, и даже были регентами и коннетаблями Франции. Для королевской власти было особенно ценно географическое расположение владений Бурбонов — между землями короны и герцогствами Аквитанией и Овернью. Такой альянс, наряду с браком Беатрис де Бурбон и Роберта Французского, способствовал значительному росту благосостояния жителей Бурбонне.

В 1327 году сеньория Бурбон была возведена в статус герцогства-пэрства королём Карлом IV Красивым, последним представителем династии Капетингов. Так появилось герцогство Бурбон.

В 1531 году герцогство Бурбон было присоединено к землям короны Франции в ответ на предательство коннетабля Карла III де Бурбона. В этот период земли Бурбонне были преобразованы в губернаторство с административным центром в Мулене.

В 1790 году территория герцогства Бурбон была преобразована в департамент Алье, за исключением района Сен-Амандуа.

После образования в 1982 году административно-территориальных регионов Франции, земли Бурбонне вошли в состав региона Овернь.

Герцоги де Бурбон

См. также: Список сеньоров и герцогов де Бурбон

• Людовик I (1280—1342), прозванный «Хромым», был сыном Роберта Французского. Он стал первым герцогом де Бурбон. Также он носил титулы графа де Клермон (Клермон-ан-Бовези) и графа де Ла Марш. В 1310 году он взял в жёны Марию д'Авен (ок. 1280—1354).
• Пьер I (1311—1356) был старшим сыном и наследником Людовика I. В 1337 году он взял в жёны Изабеллу де Валуа.
• Людовик II (1337—1410), прозванный «Добрым герцогом», был сыном Пьера I. Он вернулся из Англии, где с 1366 года находился в качестве заложника. Отвоевав своё герцогство у англичан, он реконструировал и расширил замок де Мулен. После этого он расширил свои владения, объединив вокруг Бурбонне множество соседних земель. В 1371 году он взял в жёны Анну Овернскую (1358—1417), графиню де Форе. Он согласился чтобы герцогство Овернь (не путать с дофине Овернь) вернулось в состав королевских владений, в условиях отсутствия наследника мужского пола. Именно он объявил Мулен главным городом герцогства в 1379 году.
• Жан I (1381—1434) был сыном Людовика II. В 1400 году он женился на Марии де Берри (1367—1434), герцогине Оверни и графине де Монпансье. Он был взят в плен в битве при Азенкуре и скончался в Лондоне в 1434 году. Погребён в Сувиньи.
• Карл I (1401—1456), сын Жана I, женился в 1423 году на Агнессе Бургундской (1407—1476), дочери Жана Бесстрашного.
• Жан II (1426—1488), сын Карла I, женился в 1447 году на Жанне де Валуа (1435—1482), дочери короля Франции Карла VII. Всего у него было три брака. После его смерти в 1488 году и последующего отречения от наследства его брата Карла II (1434—1488), кардинала и архиепископа Лиона, в наследство вступил их младший брат, Пьер де Бурбон.
• Пьер II (1438—1503), сеньор де Божё, стал в 1488 году герцогом де Бурбон и герцогом Оверни. В 1473 году он взял в жёны Анну Французскую, дочь короля Людовика XI, виконтессу де Туар, более известную под именем Анна де Божё. У них было два ребёнка — Шарль (1476—1498) и Сюзанна (1491—1521). После смерти короля Людовика XI в 1483 году она стала регентшей Франции при своём младшем брате, несовершеннолетнем короле Карле VIII. Пьер II скончался в 1503 году и, в отсутствии мужского потомства, герцогство должно было вернуться в королевский домен. Однако, Анна Французская смогла добиться отказа короля. Её дочь, Сюзанна, герцогиня де Бурбон и Оверни (1503), графиня де Клермон, де Ла Марш, де Форе и де Гиень вышла в 1505 году в Мулене замуж за своего кузена Карла де Бурбон, который станет герцогом Карлом III де Бурбон.
• Карл III (1490—1527), прозванный «Коннетаблем Бурбоном», стал 8-м и последним герцогом де Бурбон, перед присоединением земель Бурбонне к королевскому домену в 1527 году. Граф де Монпансье с 1501 года, он стал герцогом де Бурбон и герцогом Оверни в 1505 году, вследствие своего брака с Сюзанной де Бурбон.

Династический кризис

Французская монархия неоднократно допускала сохранение Бурбонами своих владений при отсутствии прямых наследников мужского пола. Жан II, 6-й герцог де Бурбон, умерший не оставив наследника, обеспечил передачу своих прав в полном объёме своим двум братьям, сначала Карлу, а затем Пьеру. Последний также добился права передать свои владения своей дочери, Сюзанне. В самом начале XVI столетия новая серия договорённостей между различными ветвями дома Бурбонов и французской короной позволила сделать Сюзанну и её супруга Карла де Монпансье, будущего коннетабля Франции, наследниками всех владений дома Бурбонов. Карл был назначен, после смерти Пьера II, сонаследником вместе со своей женой и мог после её смерти вступить в права наследования, в случае отсутствия у неё потомства. Сюзанна предприняла дополнительную попытку защитить владения дома Бурбонов, указав Карла III в своём завещании в качестве единственного наследника.

Тем не менее, после смерти Сюзанны в 1521 году, права наследования были оспорены. Возникло два вопроса. Во-первых, было необходимо добиться того, чтобы соглашения между Бурбонами-Божё, Бурбонами-Монпансье, с одной стороны, и французской короной в лице Людовика XII, с другой стороны, были признаны преемником Людовика, Франциском I. Во-вторых, на случай возможного возврата владений в королевский домен, было необходимо установить критерии различия между землями, находившимися в апанаже герцогов, и землями, составлявшими их родовые поместья. К этим вопросам, которые относились исключительно к праву передачи владений Бурбонов, главным образом, их апанажей, добавилась проблема наследника. Мать короля Франциска I, Луиза Савойская, начала судебный процесс против коннетабля в Парижском парламенте с целью назначить себя наследницей владений дома Бурбонов, на основании более близкого родства с покойной. Но, в итоге, именно измена коннетабля стала причиной конфискации всех владений Бурбонов, апанажей и родовых поместий — Карл де Бурбон был лишён всех титулов за измену и оскорбление величества. Только графство Монпансье в 1539 году, будучи возведено в герцогство, было возвращено его сестре Луизе де Монпансье, матери Людовика де Бурбона.

Геральдика

• Blason Bourbon-Dampierre.png

  Первый геральдический щит сеньоров де Бурбон

• Blason dpt fr Allier.svg

  Изначальный герб герцогства Бурбон

• Blason duche fr Bourbon (moderne).svg

  Современный герб герцогства Бурбон

Языки в герцогстве

Герцогство Бурбон располагалось на пересечении трёх крупных лингвистических ареалов, занимавших почти всю территорию Франции — ойль, ок и франко-провансальский.

• Язык ойль, впоследствии французский язык, в виде диалекта использовался на двух третях северной части герцогства, выше линии Монлюсон — Сен-Пурсен — Лапалис. На этом диалекте также говорят в округе Сент-Аман-Монтрон департамента Шер (раньше входившем в состав герцогства Бурбон). Данный диалект происходит из "Бурбонского треугольника", который образуют Мулен, Бурбон-л’Аршамбо и Сувиньи.
• Язык ок в виде овернского диалекта использовался в южной трети герцогства.
• На юго-востоке, в бурбонских горах, сильное влияние на окситанский язык оказал франкопровансальский язык.

Понятие «бурбонский диалект» является неоднозначным. В равной степени оно может означать диалект окситанского (иногда называемого «ок бурбонне») и бурбонский диалект французского («ойль бурбонне»). Тем не менее, это понятие чаще используется для обозначения ойльского наречия.

См. также

• Список сеньоров и герцогов де Бурбон
• Династия Бурбонов
• Департамент Алье

Литература

• Nicolas de Nicolay. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k35150m.image.r=fraiz.f1.langEN Description générale du Bourbonnais en 1569].

Отрывок, характеризующий Герцогство Бурбон

– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.