Саксен-Веймар

Герцогство Саксен-Веймар
Herzogtum Sachsen-Weimar
государство в составе Священной Римской империи (до 1806) член Рейнского союза (с 1806)
← 1572 — 1809 →
Флаг Герб
Эрнестинские герцогства Саксонии: тёмно-сиреневый: герцогство Саксен-Веймар светло-сиреневый: герцогство Саксен-Йена (объединённое с Саксен-Веймар в 1690)
Столица	Веймар
Династия	Эрнестинская линия Веттинов

К:Появились в 1572 годуК:Исчезли в 1809 году

Герцогство Саксен-Веймар (нем. Herzogtum Sachsen-Weimar) — государство в составе Священной Римской империи, одно из эрнестинских герцогств.

История

Лейпцигский раздел

В конце XV века большая часть современной Тюрингии входила в состав курфюршества Саксония. В 1485 году в соответствии с договором в Лейпциге веттинские земли были разделены между курфюрстом Саксонии Эрнстом и его младшим братом Альбрехтом. Саксонское курфюршество и западные земли в Тюрингии отошли Эрнсту.

В 1547 году внук Эрнста — Иоганн Фридрих Великодушный — лишился курфюршества в соответствии с условиями Виттенбергской капитуляции. После заключения в 1552 году Пассауского договора он был прощён и ему были возвращены земли в Тюрингии. После его смерти 1554 году титул «курфюрст Саксонии» унаследовал его сын Иоганн Фридрих II Средний, живший в Готе. Однако попытка последнего восстановить единство курфюршества провалилась: он присоединился к восстанию Вильгельма Грумбаха, но был схвачен императором Максимилианом II и приговорён к пожизненному заключению.

Эрфуртский раздел

Иоганну Фридриху II Среднему наследовал его младший брат Иоганн Вильгельм. Из-за связей с французским королём Калом IX он тоже быстро впал в немилость у императора и в 1572 году принуждён к разделу своих земель: имперская комиссия в Эрфурте отделила южную и западную части его земель (с Кобургом и Айзенахом) в пользу детей заключённого Иоганна Фридриха II Среднего — Иоганна Казимира и Иоганна Эрнста. Самому Иоганну Вильгельму осталась часть герцогства с центром в Веймаре.

Обозлённый случившимися потерями, Иоганн Вильгельм умер в 1573 году. Саксен-Веймар унаследовал его сын Фридрих Вильгельм I. После его смерти в 1602 году Саксен-Веймар получил младший брат Иоганна-Вильгельма Иоганн III, однако при этом часть герцогства с Альтенбургом была выделена сыну Фридриха-Вильгельма I — Иоганну Филиппу.

Тридцатилетняя война

Иоганну III наследовал его сын Иоганн Эрнст. В начале Тридцатилетней войны он поддержал лидера протестантов Фердинанда V, однако после поражения последнего в битве на Белой горе был лишён титула, и регентом герцогства стал его младший брат Вильгельм, унаследовавший герцогство после смерти брата в 1626 году. Поначалу Вильгельм также поддерживал борьбу протестантов, однако после гибели шведского короля Густава II Адольфа и подписания в 1635 году Пражского мира предпочёл, как и его родственники из Альбертинской ветви, пойти на компромисс с императором — в отличие от младшего брата Бернхарда, который поступил на службу к французам.

В 1638 году, когда со смертью Иогана Эрнста пресеклись Саксен-Эйзенахская и Саксен-Кобургская ветви Эрнестинов, Вильгельм унаследовал большую часть их владений. В 1640 году ему пришлось воссоздать герцогства Саксен-Гота и Саксен-Эйзенах для своих младших братьев Эрнста I и Альбрехта, однако после смерти Альбрехта в 1644 году герцогство Саксен-Эйзенах вновь воссоединилось с Саксен-Веймар.

Следующее перераспределение эрнестинских земель произошло в 1672 году, когда Фридрих Вильгельм III Саксен-Альтенбургский — потомок Иоганна-Филиппа — умер, не оставив наследников, и его кузен Иоганн Эрнст II Саксен-Веймарский унаследовал часть его герцогства, отошедшую от Саксен-Веймара в 1602 году. Иоган-Эрнст II немедленно разделил увеличившиеся земли Саксен-Веймара со своими младшими братьями — Иоганном-Георгом и Бернгардом, которым достались Саксен-Эйзенах и Саксен-Йена. Когда сын Бернгарда Иоганн Вильгельм умер в 1690 году в возрасте 15 лет, герцогство Саксен-Йена было разделено между Саксен-Веймаром и Саксен-Эйзенахом.

Веймарский классицизм

Когда в 1741 году скончался Вильгельм Генрих (потомок Иоганна-Георга), то Эрнст Август I унаследовал герцогство Саксен-Эйзенах, и стал править двумя герцогствами в рамках личной унии, введя систему примогенитуры. В 1748 году герцогство унаследовал его сын Эрнст Август II, а когда он умер в 1758 году, то императрица Мария Терезия назначила молодую вдову Анну Амалию Брауншвейгскую регентом при малолетнем Карле Августе.

Регентство энергичной Анны Амалии и правление Карла Августа, приютивших Кристофа Мартина Виланда, стало высшей точкой истории Саксен-Веймара. Будучи покровителями литературы и искусства, эти правители привлекли к своему двору ведущих представителей немецкой культуры, включая Иоганна Вольфганга фон Гёте, Фридриха Шиллера и Иоганна Готфрида Гердера, в результате чего Веймар стал важным культурным центром эпохи, известной как «Веймарский классицизм».

В 1804 году Карл Август ввязался в европейскую политику, женив своего сына и наследника Карла Фридриха на великой княжне Марии Павловне — сестре российского императора Александра I. Затем он присоединился к Пруссии, вступив в войну с Наполеоном, и после поражения в Йена-Ауэрштедском сражении был принуждён к вступлению в 1806 году в созданный Наполеоном Рейнский союз. В 1809 году герцогства Саксен-Веймар и Саксен-Эйзенах были формально объединены в герцогство Саксен-Веймар-Эйзенах.

Правители

• Иоганн-Вильгельм (1554—1573)
• Фридрих-Вильгельм I (1573—1602), сын Иоганна-Вильгельма
  • Иоганн III (1602—1605), брат Иоганна-Вильгельма
• Иоганн-Эрнст (1605—1620), сын Иоганна
  • Вильгельм (1620—1662), брат Иоганна-Эрнста
• Иоганн-Эрнст II (1662—1683), сын Вильгельма
• Вильгельм-Эрнст (1683—1728), сын Иоганна-Эрнста II
• Иоганн-Эрнст III (1683—1707), сын Иоганна-Эрнста II
• Эрнст-Август I (1707—1748), сын Иоганна-Эрнста III
• Эрнст-Август II (1748—1758), сын Эрнста-Августа I
• Карл Август (1758—1809), сын Эрнста-Августа II

Литература

• Агамов А.М. Династии Европы 400--2016: Полная генеалогия владетельных домов. URSS. 2017. 1120 с. ISBN 978-5-9710-3935-8

Ссылки

• [www.friesian.com/germany.htm Герцогства и маркграфста Германии и Восточной Франции]
• [genroy.free.fr/swe.html Генеалогия герцогов Саксен-Веймарских]

Отрывок, характеризующий Саксен-Веймар

– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.