Герцог Медина-Сидония

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Медина-Сидония
Титул:

Герцоги

Родоначальник:

Гусман Добрый

Когнаты:

Оливаресы

Родина

Андалусия

Подданство

Испания

Ге́рцог Меди́на-Сидо́ния — старейший герцогский титул Испанского королевства. Глава рода традиционно владел огромными вотчинами на западе Андалусии, включая города Санлукар, Ньебла и Медина-Сидония, где стоял его родовой замок.

Король Генрих II Кастильский в 1369 году даровал мужу своей внебрачной дочери, Хуану Алонсо де Гусману, титул графа Ньебла, а своему внебрачному сыну, Энрике, — титул герцога Медина-Сидония (в 1380 году). Поскольку инфант Энрике был холост, с его смертью в 1404 году герцогский титул сделался выморочным. В 1445 году он был возрождён и присвоен 3-му графу Ньебла из рода Гусманов.

Помимо титула герцога Медина-Сидония, глава рода также именуется грандом Испании 1-го класса, герцогом Монтальто, герцогом Бивона, герцогом Фернандина и пр. Все эти титулы восходят к XVI веку.





Род Пéрес де Гусмáн

Гусманы — весьма разветвлённый[1] род испанского дворянства — ведёт своё происхождение от Гусмана Доброго, который в 1296 году самоотверженно оборонял Тарифу от мавров. Линия Перес де Гусман (Pérez de Guzmán) сохраняла за собой титул герцога Медина-Сидония до 1779 года. Источником её материального благополучия была монополия на ловлю тунца методом «альмадраба».

В 1497 году 3-й герцог Медина-Сидония возглавил завоевание Мелильи на африканском берегу; с тех пор герб этого города повторяет герб рода Медина-Сидония. Из герцогов рода Гусманов наиболее известен Алонсо Перес де Гусман (1550—1615). Как и король Филипп II, он происходил (по матери) от Фердинанда Католика. Венценосный кузен поставил его во главе Непобедимой армады. Его женой была известная в своё время красавица, Анна де Мендоса, дочь первого министра[en] и одноглазой принцессы Эболи.

Их сын, 8-й герцог, от брака с дочерью герцога Лермы имел дочь Луизу — первую королеву Португалии после восстановления национальной государственности в 1640 году. От этого союза домов Браганса и Медина-Сидония происходят все последующие монархи Португалии.

Последний потомок 8-го герцога в мужском колене, 14-й герцог Медина-Сидония (1724—1779), не имел детей от брака с сестрой 12-го герцога Альба. Сестра его отца, 13-го герцога, была замужем за маркизом Вильяфранка-дель-Бьерсо. После смерти 14-го герцога титулы и владения герцогов Медина-Сидония унаследовал её внук, Хосе Мария Альварес де Толедо, 11-й маркиз Вильяфранка-дель-Бьерсо, 8-й герцог Фернандина (1756—1796).

Род Áльварес де Толедо

Хосе Мария Альварес де Толедо, 15-й герцог Медина-Сидония происходил по прямой мужской линии от Петра Толедского по прозвищу «Великий». Глава рода Альварес де Толедо с XV века до 1755 года носил титул герцога Альба. В 1775 году был организован брак 15-го герцога Медина-Сидония с 13-й герцогиней Альба, которой тогда едва исполнилось 12 лет. Тем самым планировалось соединить два знатнейших семейства Испании. Брак был бездетным. Супруги вошли в историю как покровители художника Гойи,

Герцогский титул в 1796 году унаследовал младший брат 15-го герцога, женатый на тётке императрицы Евгении. От них по прямой мужской линии происходит Луиса Исабель Альварес де Толедо, 21-я герцогиня Медина-Сидония (1936—2008), известная писательница. Она проживала в семейной резиденции на берегу Атлантического океана в Санлукаре. Перед самой смертью оформила однополый брак с женщиной, возглавлявшей фамильный фонд Медина-Сидония. 22-м герцогом Медина-Сидония стал её сын Леонсио Алонсо Гонсáлес де Грегорио (по отцу принадлежит к роду графов Ла Пуэбла де Вальверде).

В художественной литературе

Герцогиня Медина-Сидония — одно из действующих лиц романа Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе» (1797—1815).

Напишите отзыв о статье "Герцог Медина-Сидония"

Примечания

  1. К примеру, одна из его ветвей дала Испании графа-герцога Оливáреса.

Ссылки

  • [www.grandesp.org.uk/historia/gzas/medinasidonia.htm Родословная роспись герцогов Медина-Сидония]. [web.archive.org/web/20120301034709/grandesp.org.uk/historia/gzas/medinasidonia.htm Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
  • [www.fcmedinasidonia.com/fundacion.html Сайт фонда Медина-Сидония]

Отрывок, характеризующий Герцог Медина-Сидония

Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.